Опасный маркиз - Минерва Спенсер

челюсти, сильной шее и красиво вылепленным плечам. Его тело покрывали черные волоски, но недостаточно густо, чтобы скрыть интригующее сплетение мышц, начинавшееся на груди и спускавшееся к узким бедрам.

Мия задержала взгляд на маленьких розовых сосках, и внутри у нее все сжалось от желания. Ей так захотелось пососать их, пока маркиз не начнет извиваться от наслаждения, что у нее едва не потекли слюнки, но вместо этого она вновь натянула ему одеяло до подбородка.

Мия собиралась сделать массаж, пока он спит, а не насиловать его. А этим и кончится, если она пойдет на поводу у своих долго сдерживаемых желаний.

Нет уж, массаж подождет до более подходящего момента, если такой вообще когда-нибудь настанет.

Мия забрала флакон с маслом, задула свечу и покинула спальню Эксли через дверь, которая вела в ее комнаты. Было ясно, что ей придется удовлетворить давно сдерживаемое возбуждение без помощи мужа.

Глава 12

В череп как будто вогнали кинжал — здоровенный тупой кинжал. Адам потянулся вынуть его, но ничего, кроме собственной раскалывавшейся от боли головы, не нашел. Он приоткрыл глаза, но тут же снова зажмурился. Каким-то чудом ему удалось сдержать крик.

Пока надо было просто дышать. Ноздри щекотал непривычный, но вполне приятный аромат, резкий и в то же время приятный. Лаванда? Адам собрался с силами и сделал еще один вдох. Да, и правда лаванда. Он очень осторожно выдохнул, но выдох все равно отозвался болью в голове. Пока легкий запах лаванды был самым приятным аспектом этого утра.

Адам как раз экспериментировал, пробуя разные способы сжимать голову пальцами, когда дверь отворилась.

— Сейер? — спросил он шепотом.

— Доброе утро, милорд.

Адам сжал зубы и процедил:

— А… потише, Сейер.

— Думаю, это поможет, милорд.

Камердинер сунул ему в руку стакан, и Адам, не раздумывая, поднес его ко рту, сделал глоток и, едва не задохнувшись, прохрипел, отставляя почти полный стакан и складываясь пополам:

— Боже милостивый, Сейер!

Спрашивать, что это за пойло, он не стал: помнил его еще с тех пор, как упился вдрызг и опозорился в свой первый год в Оксфорде.

В сознании всплыли подробности вчерашнего вечера, и череп начал раскалываться еще сильнее. Черт! Он скривился от воспоминаний о собственном недостойном поведении и от жжения в горле после убийственного напитка. От воспоминаний было хуже, намного хуже.

Адам протянул руку, и Сейер вложил в нее стакан. Маркиз сделал глубокий вдох, поднес стакан ко рту и залпом выпил содержимое. У него ушли все силы, чтобы, сжав зубы, сдержать крик, когда гадостная жижа наполнила горло.

Прошло много лет с тех пор, как он в последний раз сталкивался с этим чудодейственным лекарством, но вкуснее напиток не стал. В прошлый раз он спросил у Сейера рецепт этого зелья. Из ингредиентов камердинер успел перечислить только уголь, козье молоко, сырое яйцо и портвейн, когда Адам взмолился, чтобы он не продолжал.

Адам отдал опорожненный стакан Сейеру и рухнул на подушку, выдохнув:

— Ванну. Чай. Гренки.

— Очень хорошо, милорд.

Сейер начал отдавать распоряжения слуге, который, должно быть, болтался где-то поблизости как раз на такой случай.

— Сейер?

— Да, милорд.

— Во сколько я… э-э… лег вчера?

— После половины третьего, милорд.

— Я сам лег в кровать?

— Нет, милорд.

— Понятно. Это ты помог мне лечь?

— Да, милорд.

Какое-то время Адам раздумывал над этим унизительным обстоятельством. Он уже собирался не вникать в этот вопрос, когда Сейер снова заговорил:

— Леди Эксли распорядилась, чтобы вас отнесли в комнату, милорд.

Глаза Адама резко распахнулись от неожиданности, а из сорванного горла прорвался стон. Он попытался снова зажмуриться, но не смог. Горевшими от боли глазами он уставился на слугу. Сфокусировать взгляд на лице Сейера не получалось, но, расслышав легкий упрек в его голосе, он понял, что заслужил его.

После долгого отмокания в ванне и нескольких чайников крепкого черного чая тело Адама вполне пришло в норму, а вот его гордость в слезах забилась в самый дальний уголок сознания. Совесть возмущалась и неумолимо требовала немедленно идти к жене и, может, даже извиниться. Гордость и совесть боролись в нем, пока он принимал ванну и заливал в себя чай, и в конце концов пришли к компромиссу.

Адам вошел в залитую солнцем утреннюю столовую всего на полчаса позже обычного, остановился в дверях и взглянул на жену, которая пила кофе, листая «Ведомости». Между прочим, его экземпляр, отметил оскорбленный внутренний голос, но Адам предпочел его проигнорировать.

— Доброе утро, миледи.

— Доброе утро, милорд, — улыбнулась ему Мия, свежая как утро. — Надеюсь, вы не против, что я читаю вашу газету?

«Да. Да, я против, черт побери!»

— Конечно, нет, — солгал Адам.

Он отошел к серванту и, накладывая еду в тарелку, раздумывал над раздражающим присутствием Мии. Он всегда считал, что леди не покидают спальню до полудня, по крайней мере насколько можно было судить по привычкам Вероники.

С чего это его жена сидит в утренней столовой в четверть десятого? Адам внезапно вспомнил, что, в отличие от него, она не провела большую часть брачной ночи, упиваясь вдрызг. Накатила новая волна стыда, и он прикрыл глаза. Да, у нее есть полное право сидеть в утренней столовой — их столовой — и читать его газету.

Открыв глаза, маркиз увидел, что еда едва помещается на тарелке, повернулся и пошел к единственному другому накрытому месту на столе напротив Мии, недоумевая, зачем ему такое количество мяса, яиц и хлеба.

— У вас есть какие-нибудь планы на вторую половину дня? — спросил Адам, но больше для того, чтобы отвлечь ее взгляд от его тарелки.

— Я думала заглянуть к Хетчарду и купить несколько книг, чтобы взять с собой в Эксам.

Прожевав и проглотив кусочек мяса, Адам обжег рот глотком черного кофе и пробормотал, почти не чувствуя языка и нёба:

— Ищете что-нибудь конкретное?

— Нет, просто хочу приобрести что-нибудь приятное и занимательное. — Мия отломила кусочек гренка, прежде чем поднять глаза на мужа. — К своему стыду, должна признать, что не очень хорошо помню английский. Там, где я жила, было не так уж много книг.

Какой же он тупица! Конечно, жизнь в гареме предоставляла не слишком много возможностей для знакомства с литературой. Адам сунул в горевший рот еще еды и окинул взглядом утреннюю столовую. Их окружали шестеро лакеев. Не многовато ли? Разве за завтраком вокруг всегда было так много народа?

Вдруг он понял, что дело, должно быть, в интересе слуг к его экзотической жене. Наверняка их