Головная боль генерала Калугина, или Гусь и Ляля - Наталия Романова

А потом её просто подняло и отбросило в сторону от спасительных кустов, не выпуская из огромных, сильных рук. Одна, из которых крепко зажимала ей рот, не позволяя пискнуть, вторая обхватывала поперёк тела.

Глава 15

Забрезжил рассвет, едва окутывая слабым светом пространство. Ляля, наконец, смогла оглядеться. Они находились в чьём-то полуразрушенном доме, несколько комнат оставались целыми, там они и сидели. Дверь подпирал массивный диван, окно без стёкол было забито грудой мелкой мебели.

Несколько часов кряду Виктор Бисаров отстреливался короткими и одиночными через это самое окно, отвечая на точно такие же выстрелы. Лялю же он буквально затолкал в дальний угол, за кресло, нацепив на неё неподъёмный бронежилет и каску.

Там она и сидела, скрючившись, насколько позволял жилет, стучала зубами от страха неизвестности и необъяснимого холода, несмотря на духоту. От неверия в происходящее здесь и сейчас безумие.

Спросить что-то, уточнить не могла, выбраться из своего укрытия не смела. Она честно попыталась, когда посреди ночи показалось, что наступило затишье, но была остановлена грозным окриком Виктора:

– Жопу напорю, Лялька!

Ляля решила не усложнять задачу капитану, держать вопросы и страх при себе. Не доставлять проблем больше, чем уже доставила, сидеть тихо, слушаться беспрекословно. Лишь впопыхах спросила про Славу – существовать в неизвестности дальше не могла. Услышала ответ, что с сестрой всё отлично, совсем не пострадала. Со всеми всё хорошо, все живы, некоторые здоровы, не кашляют, чего и Ляльке желают. На том успокоилась, насколько возможно успокоиться в подобной ситуации.

– Ты как там, Ляль? – услышала она голос Виктора.

– У меня всё хорошо, – пискнула Ляля.

– Хорошо, что хорошо… – хрипло ответил. – Выбирайся, сейчас можно. Сможешь?

– Смогу.

Ляля закопошилась, встала на четвереньки, выбралась из укрытия, подползла к капитану.

– Эх ты, лялька… – услышала она, пристраиваясь рядом.

Виктор подтянул её за подмышки, придвинул к своему боку, обнял огромной рукой, дотронулся до оголённой шеи, погладил мягко, словно котёнка, что выглядело настолько контрастным с этим местом, сложившейся ситуацией, что казалось чем-то совершенно нереальным.

Ляля опустила взгляд, который упал на мужскую ногу в форменных штанах.

– Ты ранен? – завозилась она, забеспокоилась, глядя на запёкшееся пятно крови на бежево-розовой форме.

– Ерунда, кость не задета, – небрежно ответил Виктор, напомнив, что он всё ещё Гусь, выглядящий так, словно рилсы с котятками смотрит, капучино попивает, сидя в махровом халате в шикарном пятизвёздочном отеле, и ставит лайки красоткам, каждая из которых не против ублажить и обслужить его бесподобную персону.

– Надо оказать помощь… есть у тебя аптечка? – Ляля вспомнила, что у каждого бойца должна быть с собой аптечка, экипировка Гуся была полной. – Надо было сразу, не ждать утра, – пожурила она, хмурясь.

– Не хотел светить фонариком, привлекать лишнее внимание.

Гусь извернулся, достал аптечку, покопался там, дал Ляле ножницы с тупыми концами со словами:

– Режь.

– Ногу? – икнула Ляля, иначе этот звук не обозначить.

– Штаны, – усмехнулся Гусь.

Вместе они справились, наложили повязку. Вернее, справился сам Гусь, Ляля лишь суетливо пыталась помочь, время от времени отворачивалась, чтобы подавить тошноту, которая появлялась от вида раны, запёкшийся и свежей крови, умноженной на жажду и желание есть. Странно, но в такой ситуации организм продолжал жить своими нуждами, а не застыл в ужасе.

– Руку покажи? – сказал Гусь, обхватил Лялино тонкое бледное запястье длинными, крепкими, загорелыми пальцами с короткими ногтями. – Что это? – нахмурился, глядя на порез поперёк ладони.

Ляля сама не помнила, что выскочила из дома, сжимая осколок тарелки, которым собиралась защищаться, как бы глупо и нелепо это ни выглядело со стороны. Не помнила, как порезалась, когда и где потеряла злосчастный кусок керамики. Боли от пореза не помнила тоже и не ощущала сейчас.

– Это… я тарелку разбила, чтобы осколком Даххака убить, ранить… в общем, остановить, – попыталась найти нужные слова Ляля, внутри содрогаясь от отвращения к самой себе.

Она всерьёз собиралась убить человека? Пусть боевика, преступника, насильника, но человека… как же быстро, почти мгновенно, слетает налёт человечности с любого, стоит поставить в соответствующую ситуацию.

А она-то всерьёз считала себя особенной, не способной на насилие ни в каком виде. Гуманисткой и пацифисткой, как говорится, до мозга костей. Жизнь наглядно показала Ляле, что не такая она хрупкая, как считали окружающие.

– Он не… не навредил тебе?

Гусь нахмурился. Желваки сильно напряглись, кадык нервно дёрнулся. Глаза потемнели, став почти чёрными из небесно-синего, вглядывались в лицо Ляли, словно насквозь увидеть хотели.

– Ты можешь мне сказать, Лера, – зачем-то назвал Лялю настоящим именем, приподнял руки, показывая, что не прикоснётся к ней, не навредит, что бы ни случилось раньше и не произойдёт в будущем.

Прямо сейчас она в полной безопасности. Ему, капитану Виктору Бисарову, Гусю, можно верить как себе, сильнее можно верить.

– Нет, – Ляля постаралась ответить твёрдо.

Вздёрнула гордо нос, сжала губы, чтобы придать смелости своему растрёпанному, совершенно ужасному виду. Черных балахон, из-под которого выглядывала тряпка светлого, невнятного цвета платья. Бронежилет, который буквально придавливал к полу, заставляя горбиться, как старая бабка. Каска съехала набок.

В итоге горячие слёзы навернулись на глаза, в носу немилосердно защипало, грудь и горло сдавило тисками. Ляля судорожно вдохнула, выдохнула сквозь зубы, всё ещё веря, что сумеет не разреветься, и всё-таки уткнулась лбом в плечо капитана, не сдерживая рыданий.

– Точно нет? – Гусь обхватил Лялю рукой, подтянул к себе, усадил на колени, игнорируя собственное ранение.

– Точно, – всхлипнула Ляля. – Он хотел, заявил, что стану второй женой, я убежала…

– Теперь понятно, почему тебя в доме не нашли. Осталась бы в доме, уже была бы в безопасности, на базе.

– Как? – буркнула Ляля, с трудом сдерживая новый поток слёз.

– Если коротко, все думали, что тебя в заложники взяли. Обычно заложников берегут, в этом смысле тоже, – красноречиво добавил он. – Местная полиция давно держала на крючке банду Даххака. Махинации с гуманитаркой, воровство, нападения, похищения людей – в общем, на несколько смертных казней тянет. Последнее, попытка ограбления конвоя, когда вас со Славкой майор вытащил. Гуманитарку отбили, конечно, доставили в лагерь беженцев, но эти гандурасы хорошо наследили, их должны были взять со дня на день. А здесь тебя похищают, геолокация показала, что спрятали в доме главного подозреваемого, главаря.

– Геолокация? – опешила Ляля.

– У тебя и Славки маячки в берцах. Командир приказал потихоньку поставить, как в воду глядел, умный мужик. Поэтому я тебя легко на дороге нашёл, иначе бог знает, в каких кустах вылавливать, – довольно улыбнулся Гусь.