Аллегория радужной форели - Мари-Кристин Шартье

взволнованный — Камиллы. Все эти глаза прожигают на моем затылке огромную дыру размером с Манитобу, но я выхожу из комнаты до того, как эмоции обрушатся на голову бедного, ничем не примечательного парня.

Кам

Как только я увидела Макса встающим из-за стола, я поняла, что он не собирается возвращаться. Я выслушала первую часть речи его отца и, как только он прервался глотнуть воды, тут же выскользнула из зала. Я надеялась найти Макса в холле, но быстро поняла, что его там нет. Я бросилась на террасу в задней части здания. Стоило мне выйти наружу, как ветер хлестнул меня в лицо. Я мгновенно почувствовала холод, сковавший мои обнаженные плечи и забравшийся в декольте, и тут увидела вдали силуэт Макса, опершегося на ограду.

Я подошла к нему и тоже оперлась на край, плечо к плечу — не столько чтобы его поддержать, сколько чтобы самой согреться. Несколько мгновений мы молча рассматривали огни Орлеанского острова, сиявшие вдали, — Леви справа, Квебек слева, а между ними темной пропастью, среди огней, река.

— Как красиво, — говорю я, помолчав.

Он ничего не отвечает. Его взгляд стал ледяным, как шквальные, вызывающие дрожь порывы ветра; он поджал губы и смотрит прямо перед собой.

— Макс?

— Я всегда знал, что я их разочарую.

— Чего?

— Я для них источник разочарования. Постоянного. Я не стараюсь, скачу по верхам, не люблю науку и вообще придурок. Всегда им был.

— Макс…

— Это правда, так и есть, я знаю. Это, конечно, и их ошибка. А я привык, живу и так. Но сегодня вечером это было слишком — еще и ты.

Мне как будто дали пощечину. Я слегка отодвигаюсь от него.

— Как это — еще и я?

— Ты станешь такой же, как они, в один прекрасный день.

— Да ты вообще о чем?

Он оборачивается ко мне и смотрит прямо в глаза все тем же ледяным взглядом, которым он только что рассматривал реку. Я застываю на месте.

— Я всегда восхищался твоей способностью, несмотря на все занятия, структурированность и жесткие ограничения, жить чувствами. Я надеялся, что так будет во всем — я имею в виду твое писательство. Что все остальное было только подготовкой. Или ты просто существовала в этом мире, не становясь его частью. А сегодня я увидел, что в глубине души ты с ними заодно… В один прекрасный день, не завтра и не на следующей неделе, а через несколько лет, ты станешь как они — задерешь нос так высоко, что простые бедные парни вроде меня останутся далеко внизу, вне твоего поля зрения.

Я чувствую, что мой рот открывается сам собой от потрясения после подобных признаний. Я всегда знала, что у Макса есть комплекс по поводу тех целей, что наметили для него его родители, даже не спрашивая его мнения по этому поводу. Но мне не приходило в голову, что он может включить и меня в эту компанию. Оцепенение, охватившее меня на мгновение, быстро сменяется глухой яростью, заставляющей бурлить кровь в жилах.

— Ты ко мне несправедлив, Макс.

Я стараюсь сохранить спокойствие, несмотря ни на что: я точно знаю, что агрессивным тоном у меня ничего объяснить не получится. Он пожимает плечами.

— А ты никогда не слышала, что жизнь вообще несправедлива?

— Пожалуйста, не надо со мной разговаривать штампами.

— Это недостаточно интеллектуально для мадемуазель?

Меня всегда было довольно легко вывести из себя, и сегодня я в этом убедилась в очередной раз. Его холодный и издевательский тон взрывает мои попытки сдержаться.

— Ну уж хватит! Если у тебя проблемы с родителями, то это твое дело, и ты прекрасно знаешь, что я всегда была на твоей стороне, когда у тебя были с ними скандалы! И ты отлично знаешь, что мне плевать на все, что они считают суперважным! Прекрати немедленно искать у меня признаки чего-то там или…

— Ну я так и знал!

— Что?

— Я говорю, что так и знал! Ты можешь обвинить меня черт-те в чем, и я правда, бог свидетель, чего только не творил в эти годы, но обвинять меня, меня, в том, что я ищу у тебя чего-то там? Я считаю, тебе пора посмотреть на себя в зеркало, девочка моя, и ты увидишь, что с тобой происходит в последние недели! Хотя, говоря про недели, я просто само благородство.

— Да о чем ты?

— Я о том, что ты пытаешься найти любой более-менее приличный предлог, чтобы не быть со мной, стараешься изо всех сил игнорировать тот факт, что после всех этих лет ты по-прежнему мне не доверяешь!

— Макс, это неправда.

— Посмотри на меня. Посмотри мне в глаза, черт возьми, покажи, что веришь мне. Или скажи наконец, что ты не хочешь быть со мной. Прими наконец решение. Я больше так не могу, Кам. Это тянется слишком давно. И слишком мучительно.

В процессе этой ссоры мы даже отодвинулись друг от друга. Мое горло перехватило отчаяние, руки онемели от холода. Слезы дрожат в уголках глаз, но я не понимаю, почему я плачу — от печали, ярости или ветра. Наверное, от всего сразу. Макс требует, впившись взглядом в мое лицо:

— Ну?

Прежде чем что-то ответить, я глубоко вздыхаю (это не так просто, платье буквально душит).

— Ну я же давно все сказала, Макс. Я не доверяю не тебе, я не доверяю нам обоим… Я боюсь, что мы все испортим. Мы не годимся для этого — ни ты, ни я.

Макс мрачнеет от моих слов.

— Эти твои объяснения — полное дерьмо.

— Это правда. Вспомни своих девчонок, моих парней.

— Это не одно и то же.

— И в чем тут разница?

— Это же будем мы.

— Сказать-то просто.

— Ты ошибаешься. Не просто. Прикинуться сволочью и свалить, стараться не думать… это как раз просто. Но мы это делали оба, постоянно. Когда это началось? Четыре года… Безумие… столько времени псу под хвост!

— Не псу под хвост.

— Ну ладно, нет. Может быть, и не совсем прямо под хвост, но потратили на всякую фигню.

Он делает шаг в мою сторону. Я чувствую, какая решимость исходит от него — впервые в жизни я вижу его таким.

— Я знаю, что проблема и во мне тоже. Я старался не париться по жизни ни в какой области. Не стремился достичь большего, не прилагал усилий, так сойдет. Всегда выбирал самый простой путь, наименее рискованный. Но теперь все не так. Не так. Впервые в жизни