Опасный маркиз - Минерва Спенсер

Чувствуя, что вот-вот взорвется, он скользнул пальцем внутрь, чтобы поделиться с ней собственным удовольствием. Мия содрогнулась и судорожно сжалась вокруг его пальца, и он заставил ее напоследок испытать еще одну волну дрожи, прежде чем раздвинуть ее бедра шире и пристроиться к входу в тело.

Он остановился, когда его изнывавшая головка оказалась внутри. Капля пота скатилась по виску, пока он всматривался в прищуренные зеленые глаза жены. Желание рвалось из пут самоконтроля, словно бешеная собака с поводка. Когда он начнет двигаться, о всякой деликатности придется забыть.

Мия лениво улыбнулась, приподняла бедра и приняла его в себя.

— О боже! — сорвалось у него с языка как мольба о пощаде.

От его самообладания не осталось и следа, как и от благих намерений. Адам взял ее подобно дикарю, понимая, что позже будет мучиться от стыда за свою грубость, но сил думать об этом сейчас не нашлось. Он вонзался в нее так яростно, словно это могло прогнать ту тягу, что он испытывал к ней помимо своей воли, словно каждое движение помогало обуздать его одержимость. В глазах у Адама потемнело, а тело наконец взорвалось. Он до боли вжался в ее бедра и удерживал ее, наполняя собой и заявляя на нее свои права.

«Она моя».

Он судорожно выдохнул и перекатился на спину, чтобы не придавить Мию. Ее ноги переплелись с его ногами, и она перекатилась вместе с ним, хихикнув, как девчонка, когда они оба оказались на боку, все еще соприкасаясь бедрами и прижавшись нос к носу.

Адам взглянул на ее раскрасневшееся счастливое лицо, и сердце отозвалось оглушительной барабанной дробью в ушах.

Мия поцеловала его грудь, прикрыла глаза и прижалась к нему всем телом, даже не подозревая, что сотворила с ним — и все еще продолжала творить. Она крепче сжала его бедра своими стройными сильными ножками, чем окончательно добила.

— Это было восхитительно, Адам. Я очень рада, что ты так хорошо умеешь доставлять женщине удовольствие.

Он мог только тупо смотреть на нее, в то время как все его тело отозвалось на ее слова.

— Я еще ни разу не достигала разрядки с мужчиной. — Она подползла ближе, извиваясь как кошка. — Это гораздо приятнее, чем ублажать саму себя. — Последние слова потонули в широком зевке.

Адам сам не знал, что поразило его больше: что настолько чувственная женщина ни разу не испытывала наслаждения с мужчиной или что она так открыто и без стеснения признается в том, что удовлетворяет себя сама. Как бы то ни было, его член снова отвердел у нее внутри. Едва слышный голос в глубине сознания отметил, что это весьма неплохо для мужчины далеко за тридцать. Он отвел в сторону вьющийся локон цвета меди и взглянул Мие в лицо. Она сонно улыбнулась ему, не открывая глаз. На этот раз у Адама кольнуло сердце.

Он уронил голову на подушку и помотал ею из стороны в сторону. Его тело было измождено, но разум не давал забыть о последствиях сегодняшнего вечера. Ему не надоест делить с ней постель завтра, равно как и послезавтра, и вообще в обозримом будущем.

Адам потер лоб ладонью в надежде разогнать туман в голове. Где-то в комнате размеренно тикали часы звучным контрапунктом со злостью, досадой и растерянностью, которые кружились в его запутанном сознании.

Ему отчаянно хотелось натянуть на них обоих одеяло и задремать, слившись воедино с ее восхитительным телом, но вместо этого он оставил ее в тепле постели, накинул валявшийся на полу халат и обернулся еще раз посмотреть на нее. Его жена раскинулась поверх покрывала, обнаженная и такая желанная. Тело Адама яростно, но недолго спорило с разумом, и ему понадобилось огромное самообладание, чтобы не сбросить халат и не забраться в постель рядом с ней. И все-таки он накрыл ее покрывалом, потушил свечи, которые еще не до конца оплавились в подсвечниках, и вернулся к себе.

Адам лежал в темноте в своей огромной постели и убеждал себя, что именно здесь ему и место. Логическая часть его сознания, которая уже стремительно улетучивалась, утверждала, что соитие с женщиной — особенно такой темпераментной и чувственной, как его жена, — всегда будит неожиданные ощущения. Отсюда ясно следовало, что чем более физически интенсивным был опыт, тем важнее держать надлежащую дистанцию.

Это и был ответ на его вопросы: дистанция. И так уж случилось, что именно это Мия поставила единственным условием их делового брака.

Глава 15

Когда Мия проснулась, было уже позднее утро, и солнечный свет лился из окна на ее постель. Она сразу же поняла, что одна, но подняла одеяло и, взглянув на свое тело, усмехнулась голубому дамасту полога над головой. Она была обнажена и восхитительно утомлена, так что вчерашняя ночь ей явно не приснилась.

Мию не удивило собственное одиночество: такие, как Эксли, во всем ценят строгие границы — но вот вчерашняя ночь ее поразила. Не столько даже их близость, во время которой он был властным, но щедрым, сколько ночь сама по себе. Было так приятно наблюдать его в кругу друзей и играть с ним в карты. Все же в нем было немало… человеческого.

Но этой ночью даже в момент наивысшего наслаждения он не терял контроля, словно самообладание было такой важной частью его самого, что он не мог от него отказаться. Мия вздохнула. Ей следовало быть благодарной за ту дистанцию, которую он установил между ними. В конце концов, так легче будет бросить его, когда придет время. Она сурово напомнила себе, что именно ради этого вступила в брак.

Воспоминания о проведенной с мужем ночи — о его потемневших от вожделения глазах и почти зверином выражении лица в момент разрядки — нахлынули на нее и так возбудили, что рука скользнула между ног. Она хотела его снова — прямо сейчас. Это… злило. Она убрала руку от своего пульсировавшего и изнывавшего от желания лона и села. Да что с ней творится? Неужели всего одна ночь с неплохим — ладно, потрясающим! — любовником так ее зачаровала? Что она почувствует, разделив с ним ложе снова? Не начнет ли она пересматривать планы побега?

Мия нахмурилась. Их совместная ночь не имела никакого отношения к любви, это была деловая встреча. Ладно, слегка приправленная страстью. Маркизу был нужен наследник, и он предпринял шаги в этом направлении. То, что он сделал