Сюрприз для боевого мага или Наследство возврату не подлежит - Вероника Васильевна Крымова

Он не успел договорить. Я отшатнулась, будто получив пощечину. В душе вспыхнуло сначала неверие, потом боль, а затем – чистая, беспощадная ярость.

– Они… они сносят наш дом? Прямо сейчас? – прошептала я, пальцы сжались в кулаки так, что костяшки побелели.

В комнате повисло тяжелое, шокированное молчание. Даже Алфи не нашел что сказать. Теперь путь к отступлению был отрезан окончательно. Вандер и его покровитель не просто играли в опасные игры – они стирали с лица земли последние следы надежды.

Словно оглушенная, я вырвалась из парализующего оцепенения и рванула к выходу. Моё имя, оклики, звучавшие вслед, доносились до меня как сквозь толщу воды – глухо и бессмысленно. Я не бежала – я летела, подол платья цеплялся за кусты, ветки хлестали по лицу, но я не чувствовала ничего, кроме ледяной пустоты внутри и одного единственного импульса: увидеть. Увидеть своими глазами.

Я выбежала за ограду поместья, и мир рухнул.

Там, где еще вчера стоял наш дом – шумный, немного потрепанный, но наш – теперь зияло пустое пространство. Груда битого кирпича и исковерканных балок. Остовы стен, торчащие из земли, как сломанные ребра. И свежий, сырой запах взрыхленной земли и пыли. От былого приюта остался лишь голый, израненный фундамент, беспомощно черневший на фоне закатного неба.

Я замерла на краю этого опустошения. Дыхание перехватило. В горле встал ком, горький и безвыходный. Я не плакала. Слез не было. Была только всепоглощающая, немая пустота. Я медленно опустилась на колени, не в силах вынести тяжесть этого зрелища.

И тут сзади меня обняли крепкие руки. Я не видела, но узнала его по запаху – мяты, дорожной пыли и чего-то неуловимо своего, Джейсона. Он не говорил ни слова, просто прижал меня к своей груди, к своему сердцу, что билось так же часто и отчаянно, как моё собственное.

– Они… они разрушили все, – выдохнула я. – Наш дом… все, что осталось от мамы… от нас…

– Я знаю, – его голос прозвучал прямо над ухом, низкий и сдавленный. – Я знаю, Аманда.

Я обернулась к нему, и наконец слезы вырвались наружу – тихие, горькие, обжигающие. Я уткнулась лицом в его плечо, а его пальцы вплелись в мои волосы, мягко и бережно.

– Где взять силы? – прошептала я, всхлипывая. – Я всегда… всегда брала мужество у мамы. И у детей. Они такие смелые, Джейсон. Они моя семья. Моя крепость. А теперь… теперь нет ничего.

– Они все еще твоя крепость, – тихо, но твердо сказал маг. – А ты – их. И мы найдем их. И построим новый дом. Лучше прежнего. Я обещаю. Но для этого сейчас нужно быть сильной. Как они. Как твоя мама.

Внезапно подул резкий порыв ветра, заставляя меня вздрогнуть от холода. Не говоря ни слова, Джейсон снял свой сюртук и набросил его на мои плечи, укутав в ткань, еще хранившую тепло его тела. Его руки остались лежать на моих плечах, тяжелые и надежные.

Я подняла на него заплаканные глаза. В его взгляде не было ни жалости, ни снисхождения. Было понимание. Глубокая, тихая ярость за нас. И что-то еще… что-то теплое и безгранично нежное.

Он медленно, будто давая мне время отстраниться, наклонился и коснулся губами влажных ресниц, смахивая слезы. Потом его губы коснулись щеки, оставляя за собой след из едва ощутимых, горячих прикосновений. А затем нашли губы.

Этот поцелуй был не таким, как предыдущий – страстным и внезапным. Он был медленным, бесконечно нежным, утешающим. Он был обещанием. Обещанием защиты, поддержки и того, что я не одна. В нем была вся боль за разрушенный дом и вся надежда на то, что они построят новый.

Я ответила на поцелуй, руки обвили его шею, цепляясь за него как за единственную твердь в рушащемся мире. Ветер трепал наши волосы, завывая в руинах нашего прошлого, но мы уже не слышали его. Мы были в своем собственном мире, где было только тепло двух тел, тихий шепот губ и тихая клятва, данная без слов – быть вместе, что бы ни случилось.

И когда мы наконец разъединились, чтобы перевести дыхание, лоб к лбу, я почувствовала, что ледяная пустота внутри отступила. Ее место заняла новая, тихая и твердая решимость. Та самая, что я всегда черпала в своей семье. Теперь ее источником был он.

Вернувшись в дом, я немного поиграла с малышкой Руби, она впервые осталась одна и была расстроена, вначале из ее жизни исчезла приемная мать, а сейчас и все остальные дети, осталась только я, и она за меня отчаянно цеплялась, не желая отпускать. Я накормила ее с ложечки и уложила в постель, даже пропела колыбельную как смогла, а затем, когда мне показалось, что ребенок уснул, на цыпочках вышла из детской, оставив дверь приоткрытой. Спустя полчаса я вернулась, чтобы проверить девочку – и с ужасом обнаружила, что кровать пуста.

– Руби? – позвала я срывающимся шепотом. Сердце заколотилось где-то в горле. – Руби, где ты?!

Я выскочила в коридор, озираясь в полумраке. Из гостиной доносились приглушенные голоса мужчин, но в самом коридоре было пусто. Паника, острая и холодная, начала сжимать горло.

Внезапно из тени у парадной двери возникла Эстер. Она приложила палец к губам, ее лицо было напряженным и сосредоточенным, а глаза были прикованы к чему-то на улице. Медленно, она указала рукой в открытую дверь.

Я подбежала к ней и замерла на пороге, кровь стыла в жилах.

По лужайке, в сторону леса, шла Руби. Ее маленькая ручка доверчиво лежала в руке высокой женщины в длинном, белом платье. Его подол был испачкан в болотной жиже, темной и маслянистой, а само платье промокло насквозь и облепило неестественно худую фигуру. Волосы женщины были мокрыми и спутанными, свисая на лицо спутанными прядями, а кожа, видневшаяся в просветах, имела мертвенно-бледный, пергаментно-серый оттенок.

– Руби! – крикнула я, вырываясь из оцепенения. – Отойди от нее! Немедленно!

Эстер, выругавшись сквозь зубы, рванула за мной.

Малышка обернулась. Ее личико было спокойным и немного сонным.

– Аманда, это моя момоська, – просто сказала она. –Она забелет меня в уютный дом. Там класиво и много иглушек.

– Нет, детка, нет! – я уже почти догнала их.

В этот момент Эстер, не сбавляя бега, взмахнула руками. В воздухе вспыхнули золотистые руны, и сгусток чистой, солнечной энергии рванулся к незнакомке.

И случилось нечто ужасное. Дама в