Пламенная - Алла Леонидовна Касперович

— Какая красота... — От восхищения голос Арианы прозвучал совсем робко, да и самой ей стало совестно за то, что она посмела так запросто рассиживаться на столь чудесном... даже не ковре, а картине.

— Как видишь, дорогая, — герцог неслышно подошёл к ней и стал у неё за спиной, —он не посерел.

Ариана смогла лишь кивнуть — ковёр завораживал её.

— Дорогая? — сглотнул Эрик.

— Что? — Она обернулась к нему, недовольная тем, что пришлось оторваться от прекрасного зрелища.

— Ты не могла бы одеться? Я, конечно, дал слово, но зачем же так издеваться?

Только сейчас Ариана сообразила, что на ней не было ничего, кроме ночной сорочки. Сорочки с широким воротом. Сорочки с широким воротом, ворот которой съехал в сторону и сполз с плеча, хорошенько оголив его. Бесстыдница тут же прикрыла его ладонью.

— К-кто меня переодел?

— Не волнуйся, дорогая, — герцог отвёл взгляд, — я вызвал к тебе Хэтти. Ну а на кровать, уж не обессудь, тебя перенёс я. И... я пытался тебя разбудить. Правда. Но ты так сладко спала, что я перестал.

Ариана прокашлялась и выразительно посмотрела мужа:

— Выйди, пожалуйста.

—А... да.

Следующие несколько дней она пыталась повторить свой удачный опыт с ковром.

Однако сколько бы сил ни вкладывала, результат не радовал. Цветовые вспышки продолжали её посещать, иногда на целую минуту, и всё равно исчезали. К тому же, кроме герцогини, их никто не видел.

Сил она тратила много, спать, измотанная, ложилась рано и, вообще, будто помешалась на возвращении истинного цвета. Настолько, что даже шедевры Розанны её не впечатляли, она даже позабыла о том, что хотела покататься верхом. Последним Эрик несомненно был доволен, а вот тем, что его супруга потеряла аппетит — совсем наоборот.

Не только Его Светлость волновался о самочувствии молодой герцогини. Большую часть обязанностей Хэтти взяли на себя другие слуги, ей же наказали ни на шаг не отходить от госпожи. Розанна уже и не знала, что придумать, чтобы осчастливить, главную почитательницу своего кулинарного таланта. Её Светлость вымученно улыбалась, благодарила и, едва поковырявшись в тарелке, сообщала, что наелась.

Три старушки-подружки намеревались обсудить проблему с Его Светлостью, но никак не могли определиться, кого послать к нему гонцом. Добровольцев не находилось. Впрочем, никому к герцогу идти не пришлось, потому что вскоре произошло кое-что из ряда вон выходящее.

Как-то раз в кабинет герцога очень громко и не менее настойчиво забарабанила Хэтти. Туда её не пускали — впрочем, кроме герцогини, туда никто и не имел права заходить, — поэтому она обычно на часик уходила по делам. Нарушать установленные им же правила Эрик не собирался, поэтому сам пошёл открывать, Ариана же в это время корпела над каким-то свитком.

— Ваша Светлость! Ваша Светлость! — Запыхавшаяся служанка хватала ртом воздух. - Там! Там!.. Там! Ваша Светлость! Там! Там, Ваша Светлость!

— Хэтти, успокойся. Что стряслось?

— Там, там, Ваша Светлость! Какая-то девица! Какая-то девица на коне огроменном прискакала! Обычная девица, Ваша Светлость! Не проклятая! А конь у неё - у-у...

Страх! Отродясь таких высоких не видывала!

— Этого не может быть. Хэтти, все знают, что без моего ведома никто границу не перейдёт. Ты уверена, что ничего не перепутала?

— Нет, Ваша Светлость! — та чуть ли не плакала. — Правду Вам говорю! Сама видела!

Ариана вскочила со стула, позабыв о свитке, её глаза засияли, и она воскликнула:

— Мирта! Это моя Мирта!

17.

Если бы в замке Айронкрафт водились привидения, их наверняка распугали бы крики маленькой, но очень громкой герцогини. Ариана неслась к выходу, и Хэтти едва поспевала за ней. Эрик двигался намного медленнее, но отчего-то не отставал. Таким образом, к подъездной дорожке они вышли почти одновременно. А там их ждало кольцо из слуг, обступивших гостью.

— Расступитесь! — велел герцог.

В образовавшемся просвете можно было разглядеть невысокую, худенькую девушку в сером платье, волосы же её были туго зачёсаны назад, скручены в пучок на затылке и прилизаны настолько, что невозможно было определить их цвет. В общем, молодая дама прекрасно вписывалась в здешнюю палитру. В отличие от наездницы, чёрный жеребец сильно выделялся. Не окрасом, разумеется, а небывалым ростом — местные кони значительно проигрывали ему в размере.

Лоснящийся красавец стоял смирно и смотрел на всех свысока. И тут он увидел хозяйку... Жеребец, встав на дыбы, заржал и попытался броситься к ней, но не тут-то было! С железной хваткой бессменной горничной леди Арианы не мог тягаться даже гигантский вороной. Люди же вокруг шарахнулись, а кто-то даже попытался остановить разошедшееся животное, но девушка в сером бросила всего один взгляд на смельчака, и тот мгновенно передумал.

— Мирта! Грэй! — крикнула Ариана и побежала к ним. Куда там до степенной походки истинной аристократки, когда прибыли твои самые близкие друзья!

Грэй вновь заржал и принялся плясать от нетерпения, но больше вперёд не рвался.

— Мирта крепко схватила его под уздцы.

— Ваша Светлость. — Она поклонилась госпоже, не выпуская из рук поводья. Затем она так же поприветствовала и её супруга: — Ваша Светлость.

Тот же вместо ответа задал один единственный вопрос:

— Как?

Впрочем, вряд ли кто-то его расслышал за криками и визгом неугомонной герцогини. Она наверняка полезла бы к лучшей подруге с объятиями, если бы та не осадила её взглядом, мол, держи лицо перед прислугой. Тогда Ариана, подмигнув строгой горничной, принялась обнимать и целовать Грэя. И вот тот уж вовсе не был против.

Слуги охали и ахали, но вмешиваться опасались. Чёрный монстр внушал им ужас, но ещё больше их пугала невозмутимая Мирта. Но раз господин ничего не предпринимал, значит, всё в порядке.

— Как ты, мой хороший? Ты не обиделся? — приговаривала Ариана, гладя любимца по шелковой шее, а тот, словно котёнок, ластился к хозяйке. Того и глядишь, если бы было достаточно места, лёг бы на спину и подставил «пузико», чтобы его почесали. Грэй за такими непотребствами раньше замечен не был, однако сейчас выглядело так, будто он вот-вот решится. — Я ужасно соскучилась! Хороший мой, мальчик мой... Как же я тебе рада!

И всё это время Мирта стояла рядышком и не двигалась. Даже выражение её лица почти не менялось. Она прекрасно выдержала тяжёлый взгляд герцога. В ответ смотрела без вызова, но и без раболепства. Госпожу не торопила, а наоборот, будто