Обелиск - Полин Герц

И они забылись. Сначала друг другом, а потом неровным беспокойным сном: он вздрагивал каждые полчаса, проверяя, рядом ли Эл, дышит ли Эл, пытаясь понять – это ли Эл; а она то и дело открывала пустые глаза, раз за разом проигрывая в памяти последние сутки.

– Твою мать, – прошептала она, изучая мягкую улыбку на безмятежном лице Эдварда-с-кладбища. Мужчина смотрел спокойно, будто совершенно точно знал, кого встретит в душном аквариуме Уиллиса. Будто знал, кто именно влетит в кабинет, принеся с собой мороз, и ошалело застынет, пуская в ход позорные ругательства.

Слишком расслабилась. Совершенно точно потерялась в мире мягких одеял, итальянской пасты, тихих вечеров в компании книг и неизменно теплых рук. И теперь расплачивается за несвойственную невнимательность и беспечность.

Она слишком размякла.

– Добрый день, мисс Стоун, – и сейчас, когда к ней тянется другая рука, больше всего хочет отскочить назад, резко развернуться и пулей выскочить наружу, окончательно подтверждая статус безумной хамки.

Да соберись ты уже, право – смешно.

– Добрый, мистер Тёрнал. – Заметив недоуменный взгляд Джона, кое-как прочистила горло и выдала сухое приветствие.

Под тем же взглядом нашла немного сил на благодарности за помощь в исследовании. Под тем же взглядом рваными движениями сокращает расстояние и жмет холодную руку, быстро, воровато. Неохотно. Ни обаятельной улыбки, благодаря которой газета собрала неплохую коллекцию всегда готовых дать консультацию экспертов, ни деловитого объяснения, неизменно показывающего профессионализм и серьезный настрой. Ни черта она не может. Ни выдавить, ни изобразить. Потому ладонь все еще дрожит, опаленная могильным холодом, а поджилки трясутся, потому что и глубоко внутри, и прямо здесь, на поверхности, понимает – эта встреча может быть какой угодно, только не случайной. Потому случайностей не существует.

А Эдвард Тернал все так же спокойно попрощался с Уиллисом и, явно наслаждаясь замешательством, выводит ее наружу, на ходу терпеливо объясняя что-то про отличный кофе и восхитительно нежную выпечку. И она плетется за ним, грея руки в карманах, торопливо соображая, какого черта происходит.

И на чужие смерти ей уже плевать. Потому сейчас, при свете дня, в толпе хмурых торопливых нью-йоркцев, под пристальным взором большого брата, расставившего камеры на каждом углу, ей отчего-то неуютно. Так неуютно было только на темной Грин-стрит в компании урода-Ройса. Но каким бы придурком ни был бывший фотограф, он был своим – понятным, простым, знакомым. Обычным. А тот, что сейчас уверенно шагал впереди, маяча серым пятном в паре шагов, приветливо улыбался, аккуратно пропускал перед собой и вежливо открывал двери, был каким угодно, только не обычным.

– Присаживайтесь, Элизабет, заказывайте, – бросив пальто на свободное кресло за столиком в маленьком уютном кафе, он вежливо указал на место напротив. И она выдохнула – померещилось, привиделось. Обычный. Нормальный. – Разговор как раз на чашку хорошего кофе.

– Уиллис сказал, что вы эксперт, – настроение вернулось, и вот она уже обратилась в слух, предвкушая нечто интересное. Не глядя в меню, просит двойной эспрессо со стаканом воды, выжидательно складывает руки на груди и привычно щурится. – В какой области?

– В области смерти, естественно, – на подернутом легкой щетиной лице вновь появилась легкая, как снег за окном, улыбка. – Иначе зачем я вам нужен.

Поджав губы, Стоун смерила недоверчивым взглядом человека напротив: еще пару недель назад смотрела бы иначе – с определенным интересом, представляя, что скрывается под грубым шерстяным свитером и мягкими вельветовыми брюками. Завелась бы, пересчитывая неуловимые морщинки в уголках блестящих темных глаз. Загорелась бы, думая, на что способны длинные пальцы.

Словно прочитав ее мысли, Тернал подцепил салфетку – пара ловких движений, и вот среди чашек и стаканов красуется журавлик. Пару недель назад она бы уже хитро прищурилась, взяла в руки бумажную птицу и начертила на белом крыле цифры личного номера. Но сейчас эксперт в области смерти вызвал смешанные чувства – немного тоски да щепотку исключительно профессионального любопытства. Перед ней чертовски привлекательный мужчина и она это понимала – отмечала правильные черты лица, слышала приятный запах одеколона, но не откликалась ни единой клеткой: посади сейчас через стол признанного красавца из топа в женском журнале, редакция которого располагалась тремя этажами ниже WhitePost, и бровью бы не повела.

– Отличный подход, – подмигнула, скорее, по привычке, покопавшись в кармане, достала диктофон. – Начнем?

– Конечно, Элизабет, мы здесь как раз за этим, – усмехнулся Эдвард-с-кладбища. – Ваш редактор рассказал о череде инфарктов, в которой вы нашли необычную связь. О чем речь?

– Так и есть, – окончательно переключаясь на рабочий режим, обстоятельно начала Элизабет. – Есть шесть подтвержденных летальных случаев среди абсолютно здоровых людей. Кроме этого, погибших объединяет дата рождения и дата смерти. Даже с учетом разного времени прибытия скорой, можно с уверенностью сказать, что умерли они одновременно: в четырех случаях на месте происшествия были установлены камеры видеонаблюдения, и я сравнила записи – ошибки быть не может. Словно кто-то просто выключил этих людей. – Журналистка говорила быстро, почти тараторила, и вдруг осеклась под ироничным взглядом. – Вы и так это знаете, да? Мы же встретились на могиле одной из жертв. – Пазл сложился, и беспокойство отступило окончательно.

– А я все думал, когда вы вспомните! – усмехнулся Тернал. – Естественно, я знаю. Но мне положено знать. – Он немного склонил голову набок. – А вот как вы получили доступ к закрытым медицинским картам и камерам?

– У всех свои секреты, – не удержавшись, довольно улыбнулась Стоун. – Раз уж и вы обратили внимание на эти смерти, расскажите, что случилось.

– Какие версии у вас, Элизабет? – складывая нового журавлика из салфетки, Эдвард внимательно всмотрелся в лицо журналистки. На миг показалось, что не он, а она здесь должна отвечать на сложные вопросы.

Ну уж нет.

– У меня? Ни одной, – став серьезнее, девушка нависла над столом, подпирая кулаком щеку. – И именно поэтому я сейчас разговариваю с экспертом. Разве нет?

– Справедливо, мисс, – хохотнул он. – Но у меня нет научного объяснения случившемуся.

– А какое есть? – за окном поднялся ветер, и легкие снежинки облепили толстое панорамное стекло, ненадолго погружая маленькую уютную кофейню в полумрак. – Я бьюсь над этим не первый день, и порой думаю, что готова поверить во что угодно. Хоть в ведьм, хоть в масонов.

– Масоны здесь ни при чем, – Тернал спрятал очередную улыбку в кофейной чашке. – Да и ведьмам такое, пожалуй, не под силу. Я расскажу вам одну старую историю о небольшом британском городке, в котором однажды ни с того ни с сего потухли все фонари. –