Там, где нас нет - Альвин Де Лорени

не мог никак и толпа родственников и односельчан грузит сейчас дары щедрой Лирнесской земли в парусную лодку. До города рукой подать — всего одну ночь придётся переночевать на той самой стоянке, где у нас сгорела каша, а утром — вот он Лирнесс и Схола!

Лодка отчаливает под слёзы пап и смущенный кашель отцов, старательно отворачивавшихся в сторòну. Дети тоже всплакнули, а потом, когда пристань исчезла из виду, подсели к Лисбету и прильнули к нему, шмыгая носами…

… И не разобрать, где сон, где видение Силы, а где явь… И попытка пробиться к реальности только вгоняет в панику — невозможно, невозможно… для тебя только то, что видишь здесь и сейчас, и есть реальное…

… знать, ты меня не ждал…

— Ничего, оме, — кряхтит от обилия слёз на пристани и в лодке, старый рыбак Алоиз, уже лет сорок ходивший в море, укладывая вдоль борта вёсла, на которых они отошли подальше от берега — высокие горы закрывали пристань от ветра, расправлял парус, готовя поднять выцветший латаный треугольник на длинной рее, — сейчас от берега подальше отойдём, а там! Сила даст, засветло до стоянки домчим! В это время года в море спокойно, укачивать не будет.

Помусолив палец, старик альфа определяется с ветром и, заложив круг в сторòну открытого моря, лодка резво побежала на восток, к городу…

… Как сквозь туман, мутное матовое стекло, доходят до меня какие-то движения вокруг, чьи-то голоса, попытки теребить за рукав, вернуть к жизни… наверное, наступило утро…

… вот и учись без истерик и позы…

… Капитан Клаус выследил таки подходящий торговый корабль. Пузатый неф «Антилопа» с пятью пассажирами, грузом артефактов — таковых было немного, скобяным товаром и грузом тканей шёл к западной оконечности Южного материка в колонию Лирнесса — Нойс.

Переход ожидался примерно на декаду — как ветер и Сила даст…

… И биландер тащится примерно в половине дневного хода за «Антилопой», с полными парусами, но сдерживаемый плотом из досок, полупустых бочек и всякого хлама привязанного позади. С марсовой площадки за торгашом непрерывно наблюдают. Отвернувшую от берега лодку на биландере заметили примерно через пару часов после того, как омеги отошли от пристани.

Свистнув квартермейстеру и спустившись по канату, вахтенный доложил результат наблюдения. Лодку решено захватывать — капитан опасается свидетелей абордажа. И ещё он уверен, что на «Антилопе» искусников нет — слышал об этом в порту.

Биландер, отцепляет плот и круто принимает к берегу…

… может быть, я что-то ем… а может быть и нет… не знаю… голода не чувствую…

… вызов бросать судьбе…

… Алоиз, в одиночку управлявшийся с парусом, не сразу замечает биландер, а когда паруса появились на горизонте, и весьма близко, лезет в рундук, вытаскивает старенькую подзорную трубу — его ровесницу и, наставив её на пиратский корабль, сморщившись, разглядывает резво бегущее навстречу судно.

Соображает, что здесь что-то не так, суетится, разворачивая лодку к берегу, парус заполоскал на ветру, скорость упала, а биландер, подгоняемый пассатом, надвигается.

Омеги беспокоятся, а когда Аолиз объясняет странности идущего навстречу корабля, пугаются.

Уйти им не удалось…

… И вот уже Алоиз, получив в грудь арбалетный болт, истекая кровью, умирает на стланях, стекленеющими глазами смотрит в высокое небо и кровь его смешивается с водой, плещущейся под ними, а Лисбет, прикрыв ладонями глаза детей и прижав их лица к груди, расширенными глазами наблюдает, как пиратский корабль наваливается на лодку бортом, сверху свешиваются страшные рожи, а затем по канату, спущенному на выстреле, в лодку прыгают сразу четверо, хватают и целителя и рыдающих детей, заржав как стоялые жеребцы, потрошат пожитки, перекидывают наверх, туда же передают и пассажиров, а затем, парой ударов абордажного топора прорубают в дне лодки дыру…

А вот иные потребности организма приводят в чувство. Осознаю себя, вырвавшись из липкого морока видений, сидящим на унитазе. Хорошо-то как! Хорошо от чувства облегчения, наступившего после известных действий и хорошо, от того, что мозг, наконец, смог осознать окружающее. Выхожу из туалета на первом этаже и Веник, завидев меня из прихожей, бросается было с улыбкой к лесенке, ведущей вниз — к кухне и туалету — так хочет обнимашек, но сделав пару шагов, будто натыкается на невидимую стену и с исказившимся личиком с плачем бросается прочь…

… я называю — кровь или слезы…

… Биландер, маневрируя, возвращается к плоту, снова цепляет его и погоня за нефом продолжается…

Омеги — Лисбет и двое малолетних будущих целителей, стоят на палубе у гротмачты. Часть команды растаскивает вещи, захваченные в лодке, остальные сгрудились у живой добычи. Ржут, тычут пальцами, ждут капитана. Наконец, он соизволил подняться из своей каюты. Надстроек у биландера нет и вся команда живёт под палубой…

… Капитан поправляет накинутый на плечи камзол в котором он ходил в таможню Лирнесса и выступает вперёд, разглядывая добычу.

— Какие цыпочки! Эй, красавчик, как зовут?

— Для вас оме Лисбет. Я целитель Лирнесса, а это мои ученики, если вы нас отпустите, вам заплатят, — отвечает Лисбет, задвигая мальчишек за спину.

— Эй, ребята! Эти двое ваши! — хохочет капитан, удовлетворённо потирая руки.

— Стойте! — кричит Лисбет, выставив руки, засветившиеся зеленоватым светом, — не подходите! Каждый, кто подойдёт — умрёт!

Толпа пиратов заворчала и двое смельчаков бросаются на Лисбета с двух сторòн сразу. Им не повезло. Лисбет касается их руками и пираты, упав, корчатся от дикой, разрывающей боли в теле.

Толпа отхлынула и сейчас же сверху, придерживаясь руками за канат, вперёд ногами, соскакивает вахтенный торчавший на марсе, ударив Лисбета в спину и сбивая его с ног. Опасаясь так и светившихся зелёным светом рук целителя, на него наваливаются сразу шестеро и, шипя от боли — целитель сопротивляется как может, завернув ему руки за спину, вяжут, стягивая ладони вместе. А ещё четверо, схватив двоих завизжавших от ужаса мальчиков, волокут их на нос, в подпалубные помещения…

… Я, сложив руки на груди, стою в пустой пока комнате Ёрочки… Окно на море открыто. День в разгаре. Слышно, как в саду Эльфи с Вивианом собрались попить чаю в тени бергамотового дерева широко раскинувшего ветви и омеги расставляют посуду, звякают ложечки, чашки… Веник тянет ручки к печенью и Эльфи оттаскивает его, заставляя идти мыть руки — мелкий опять где-то перепачкался. А Эльфи жалуется Вивиану на оме, в последнее время совсем забросившего их всех…

… но выбирать тебе…

… Лисбет, растрёпанный, со ссадиной на щеке, красный от гнева, прекрасный, как никогда, со связанными