Четверо за спиной - Анна Михайлова

Но глядя на статную могучую фигуру воеводы, мое глупое сердце все равно забилось быстрее. В белой рубахе и лазоревом кафтане, который так подходил его ярким глазам, опушенным темными короткими ресницами. Лицо еще осунувшееся, густые брови нахмурены, а взгляд все такой же бритвенный, полоснул по мне и отвернулся.

Стал в пару с этой бледной немочью, а сам еще и злишься, значит? Ну-ну, подожди. Можешь зыркать, как угодно, но вижу, что прическу носит – как я ему волосы закрепила на макушке. А виски и затылок коротко выстрижены, словно по моему совету. И, черт возьми, резинка моя до сих пор у него в волосах. Отчего же не вернул, раз так зол? – ухмыляюсь ему в лицо, когда он на меня глаза поднял. По тому, как заходили желваки на высоких скулах – поняла, что совсем не так спокоен воевода. То ли еще будет!

Пир поначалу был настороженным, гости переглядывались, почти не прикасаясь к еде. Но потом как-то незаметно расслабились, разодетые красавицы начали общаться промеж собой, мужчины после первой чарки тоже маленько выдохнули.

Князь Велеслав красивую речь сказал, про чудесное спасение пленных, да с помощью находчивости Яры-воительницы (а ведь просила меня не упоминать). Зал наполнился воодушевленным ревом: все до единого дружинники из первых уст знали, что произошло. Фраза про «своих» для них пустым звуком не была.

Идет пир своим чередом, здравицы подымаются. А я смотрю – ни одна из тех барышень, кто обещался песни спеть – не выходит. Или робеют, или мужья запретили. Так, надо народ растормошить, чай не жрать пришли.

Встаю и обращаюсь в зал:

- Красавицы-лебедушки, пришли на пир такие распрекрасные, что глаз не оторвать. Да только что-то сидите притихшие. А тут на пиру и спеть можно, ежели песня добрая и голос звонкий. Может я начну, как и в прошлый раз? А после меня, кто побойчее выходите также. Хорошо?

Зал приветственно гудит, а я выхожу в центр, поворачиваюсь к княжьему столу и киваю музыкантам. На этот раз они куда как охотнее репетировали мой репертуар, видать знатно их одарили за прошлое выступление.

Нахожу зелено-синие глаза князя и начинаю петь, будто для него. Душевно, чувственно, проникновенно:

Счастье вдруг, в тишине, постучалось в двери

Неужель ты ко мне, верю и не верю!

Все ждали очередной боевой и задорной песни. А тут – душевно-нежное, трогательное. Зал напряженно замирает. А Велеслав изумленно поднимает брови. Прости, друг, но тогда сюрприза бы не получилось. И это не все.

Я решаю хулиганить дальше и перевожу глаза на Беригора. Который мгновенно впивается в меня своими холодными глазищами. И голод мне в его глазах мерещится. Лютый. Продолжаю петь уже воеводе:

Падал снег, плыл рассвет, осень моросилаСтолько лет, столько лет, где тебя носило?!– не пою, требую ответа!

И он реагирует, не может удержаться. У мужчины невольно расширяются глаза и даже губы приоткрываются, словно он ответить хочет. Мгновенно исчезает холодное выражение, он с напряженно, с жадностью смотрит мне в глаза. Неосознанно подается вперед, словно готов рвануть через стол. Кажется ему что-то шепчет сидящая рядом Чаяна, но он и ухом не ведет, всем существом устремляясь ко мне. На мой призыв.

Во всю мощь голос взлетает под сводами горницы, песня позволяет не сдерживаться. Будучи весьма мстительной особой, я разрываю зрительный контакт и перевожу глаза на Драгомира. Но он неожиданно встает, и подхватывает куплет, вступая дуэтом. Ого! Не только от меня сегодня сюрпризы. Но отступать не куда. Зал ахает.

Вдруг, как в сказке скрипнула дверьВсё мне ясно стало теперьСтолько лет я спорил с судьбойРади этой встречи с тобой!Мёрз я где-то, плыл за моряЗнаю это было не зря.Всё на свете было не зря, не напрасно было!

У Драгомира оказывается неожиданно сильный, красивый баритон. Он подходит ко мне, берет за руку и не сводя сияющих смешинками глаз, проникновенно продолжает. Пою с ним и не могу сдержать ответной улыбки. Мы подстраиваемся друг под друга, получается удивительно слаженно и нежно. А в голове всплывают его слова про выход из френд-зоны. Ох, чувствую, как он начинает склонять весы в свою сторону. Ведь всем хорош!

И пришло, и сбылось, и не жди ответаБез тебя, как жилось мне на свете этом?!Тот, кто ждет - все снесёт, как бы жизнь не билаЛишь бы всё, это всё не напрасно было!

Мы поем эту песню с залом еще круга три. Только после этого растроганные зрители нас отпускают. Мужчины поднимают здравицы, а на глазах у многих женщин блестят слезы и горит предательский румянец на щеках. Как их проняло, однако.

Когда все же возвращаемся за княжий стол, ко мне, позвякивая украшениями, наклоняется Дивляна:

- Ох, и затейница ты, Ярослава. Одной песней всех девок переплюнула.

- Да куда мне, - машу я, - у них такие голоса, что мне и рядом не стоять.

- А так душу разбередить только у тебя получается, - сдержанно улыбается мне княгиня, - особенно мужчинам, - многозначительно добавляет она.

Я вопросительно смотрю на нее требуя пояснений, но, загадочно улыбнувшись, матушка князя отворачивается. Ладно, позже выясню, что Дивляна имела в виду.

После меня выступать, наверное, было не так страшно, красавицы вставали одна за одной, и пели дивными голосами, глядя то на княгиню, ожидая ее одобрительного кивка, то на своих спутников. А я решила поощрить девушек и добавить веселья. Снова встаю:

- Мужи знатные и уважаемые, а правду ли мне сказали, что вы славное для своих лебедушек задумали: тем красавицам, кто сегодня смело вышел да песню спел, от мужа или родственника подарок достойный будет?

На лицах мужчин отразилось смятение, женщины, подбоченившись грозно смотрели на них, ожидая ответа. Наконец сдался первый боярин:

- Не знамо кто как, а я своей лебедушке подарок сделаю!

- И я! И я! А как же! Знамо дело!

- А как тут не сделаешь? - вздохнул кто-то, кого локтем в бок пихнули.

- Ну вот и отлично! А теперь нашу? Боевую?

- Да!!! – рев десяток глоток разнесся по горнице.

Далеко не сразу я вернулась на место. Драгомира рядом тоже не было, отошел поговорить с кем-то, Дивляна повернувшись к сыну негромко переговаривалась. Я даже слышала блеянье Чаяны. Быстро она в светскую