Преграды и прощение - Корали Джун

Я также была одержима ее комментариями о том, в каком мерзком круговороте мы все застряли. По правде говоря, возможно, это был наш первый инстинкт — следовать по пути, который мы знали, и стать такими, какими от нас ожидали другие. Но я отделяла себя от этой истории. Была самостоятельной женщиной и любила своего мужчину. Я уходила от токсичной пустоши этой бесконечной кармы.

Легкий стук в дверь отеля заставил Маленькую Маму заскулить, и я встала, чтобы посмотреть, кто это. И в тот момент, когда мой взгляд упал на Хамильтона, вздохнула с облегчением и открыла дверь.

Он выглядел прекрасно, несмотря на тяжелый день и поездку. Я протянула руку, схватила его за серый хенли и затащила в гостиничный номер, прежде чем обнять.

— Я так рада, что ты здесь.

Он погладил меня по спине, прижимая к своему твердому телу. Это было похоже на то, как будто я наконец-то снова вдохнула после того, как задержала дыхание.

— Дерьмовый выдался денек, да? — спросил Хамильтон.

— Как ты держишься? — ответила я.

За последние несколько месяцев я стала лучше понимать Хамильтона и знала, что его уникальные механизмы выживания нуждаются в восстановлении после такого травмирующего дня.

— Ты знаешь, какой я хренов беспорядок, когда все идет наперекосяк, Лепесток?

Я отстранилась и погладила его по щеке.

— Ты не беспорядок, Хамильтон.

Он наклонился к моей ладони, повернув голову так, что мой большой палец коснулся его губ.

— Ты просто нужна мне сейчас. — От его шепота по мне пробежала дрожь. — Я не хочу думать ни о чем, кроме того, как хорошо ты сжимаешь мой член, когда кончаешь.

Хамильтон провел рукой по моему плечу и руке, а затем обхватил меня за талию.

— Я не хочу чувствовать ничего, кроме твоих губ на моей коже.

Он притянул меня ближе, прижимая свой твердый член к моей сердцевине.

— Я не хочу говорить ни о чем, кроме того, насколько ты чертовски идеальна. И хочу шептать тебе на ухо всякие непристойности до рассвета, пока мой голос не охрипнет от стонов твоего имени.

Хамильтон схватил меня за задницу и приподнял. Я обхватила его ногами, пока он нес меня к кровати в отеле и укладывал на нее.

— А завтра я хочу защитить тебя, Лепесток. Хочу покончить с этим, чтобы провести остаток своей жизни, поклоняясь твоей киске, твоему разуму, твоей драгоценной душе и твоему сердцу.

Он потянул за пояс моих леггинсов и, приложив немалые усилия, сумел снять обтягивающий спандекс с моего возбужденного тела. Я задрожала от сладкого сочетания его горячих поцелуев и легкой прохлады в воздухе.

Хамильтон завел руку за спину и с легкостью снял рубашку. Я никогда не могла насытиться его телом, его рельефным прессом, нежной кожей и грубоватыми прикосновениями. Затем, слегка приподнялась и расстегнула его брюки, прежде чем спустить их с его мускулистых бедер.

Мои мышцы напряглись от возбуждения, когда я увидела очертания его твердого члена сквозь тонкий материал трусов.

— Я не могу контролировать себя, когда я с тобой. Это самое раскрепощающее чувство в мире, Лепесток, — прошептал он, проводя ладонью по своему члену.

Я вдохнула и выдохнула, прежде чем снять футболку. Его взгляд остановился на моей груди, на моих сосках, торчащих сквозь спортивный лифчик маленькими острыми кончиками.

— Скажи мне, Лепесток. Тебе нравится, когда тебя трахают с ненавистью?

Я сглотнула. Мысль о том, что Хамильтон будет трахать меня так, будто ненавидит, звучала привлекательно. Одним из самых жарких моментов, которые мы провели вместе, была ночь, когда он попытался попрощаться со мной.

— Почему? Ты хочешь ненавидеть меня, Хамильтон? — медленно спросила я дразнящим и чувственным голосом.

— Нет, — прошептал он. — Я просто хочу выплеснуть всю свою ярость в твое нежное тело.

Хамильтон наклонился и прикусил внутреннюю сторону моего бедра.

— Я хочу разорвать кожу. Слизать твою боль. Я хочу хорошенько над тобой поработать, Лепесток.

Его слова не должны были так сильно заводить меня, но, черт побери, я сгорала от желания. Была так возбуждена, что не могла даже пошевелиться. Он присосался к моей коже.

— Я справлюсь, — прошептала я. Мне хотелось всего этого. Хотелось быть человеком, который исцелит Хамильтона Борегара. Я хотела стать спасением, которого он жаждал.

— Хорошо. Скажи мне, если это станет слишком, Лепесток.

Это прозвучало так, будто мне нужно было чертово стоп-слово. Хамильтон ухмыльнулся, прежде чем провести длинную линию языком по моей киске. Медленно. Опасно. Он был похож на хищника, готового к прыжку.

Затем Хамильтон схватил меня за бедра и впился пальцами в мою плоть. Он перевернул меня и вдавил в матрас, положив ладонь мне на спину и удерживая на месте.

Хренак!

Он шлепнул меня по заднице.

— Этот звук? Я хочу слышать его снова и снова, — простонал Хамильтон, прежде чем шлепнуть еще раз. Я почувствовала, как мое тело содрогнулось от резкого удара. Там, где его рука коснулась кожи, вспыхнула боль, но это было не так уж и плохо.

Затем я почувствовала его горячее дыхание. Острые зубы вонзились в мою плоть, и он с болезненным рвением всосал мою ягодицу. Я извивалась, но Хамильтон удержал меня на месте ладонью. Я вскрикнула, и он раздвинул мои ноги, а затем прижал большой палец к моей заднице. Да, моей заднице. Я даже не могла представить себе это интимное вторжение в романтическом ключе, поэтому все мое тело напряглось.

— Что ты делаешь? — спросила я.

— Я хочу быть внутри каждой твоей частички.

— Разве нам не нужно сначала поработать над этим? — спросила я пронзительным голосом.

Хамильтон слегка надавил большим пальцем внутрь меня. Ощущение растяжения обожгло, и я застонала.

— О, Лепесток. Я поработаю. Не сегодня, но однажды эта прелестная девственная дырочка будет моей.

Он плюнул на мою щелку, и я почувствовала, как горячая влага смешалась с моим возбужденным желанием. Хамильтон пробежал рукой вверх и вниз по моей щелке, прижимаясь к пульсирующему клитору.

— Хамильтон... — взмолилась я. Вместо того чтобы дать мне то, чего я хотела, он свободной рукой дернул меня за длинные волосы, заставив выгнуть спину.

Кожа на голове стала чувствительной, и он провел зубами по моей шее. Я почувствовала, как головка его члена прижалась ко мне.

— Ты так и не закончила начатое. Может, ты будешь хорошей девочкой и подавишься моим членом, Лепесток?

Моя грудь тяжело вздымалась, пока я пыталась успокоиться. Хамильтон отпустил мои волосы и лег на спину рядом со