Восьмая наложница - Юлия Владимировна Буланова

чаще происходят. То девочке с анорексией грех чревоугодия отпустит. То соседке моей, которой девятый десяток идёт — садомию. Она решила переспросить, что именно ей батюшка Иоанн сказал. Так он минуты две глазами хлопал, а потом спросил: кто она такая и где они сейчас находятся? Да, успокойтесь вы уже! Устроили тут… постыдились бы.

Бабушки мои, действительно, успокоились. И даже у меня дома ничего о произошедшем не сказали. Но, наверное, сомнения в сердцах у низ остались. Потому, как с тех пор они со мной общаться стали очень холодно, а родителям моим постоянно намекать, чтобы смотрели за мной получше.

А я больше в церковь не ходила.

На Альтее, тоже, девственность ценится несколько выше, чем следовало бы. Но значение имеет не только это. Вдова ещё имеет шанс повторно выйти замуж или стать наложницей. А вот наложница, чей господин жив — нет. И не подобает принцу опускаться до женщины моего положения.

Ну, что меня дёрнуло лезть с поцелуями?

— Вы всё неправильно поняли, — голос Киана звучит глухо.

— Я понимаю больше, чем вам кажется. Но не беспокойтесь. Произошедшее никак не повлияет на наши отношения. Мы будем вместе воспитывать Джиндзиро, как и планировали. Можете считать этот поцелуй ошибкой. Спасибо за чудесную ночь. Поплавать было, действительно, приятно.

Я потянулась к верёвочной лестнице с полным намерением вылезти из воды на борт судна, но Киан перехватил моё запястье.

— Марина… прости.

— Прощения просить, тоже, нет необходимости. Хотя, что вам стоило перевести это в шутку? Так всем было бы проще. Я не ждала от вас ничего. Свобода и море ударили мне в голову. Отпустите меня.

— Нет. Марина, всё очень сложно.

Я тяжело вздохнула. Вроде бы миры разные, а шаблонные отмазки у мужиков, как под копирку. Бесит.

— Всё очень просто, Ваше Высочество. Этой ночи не было. Она нам приснилась. Я — не Марина, а императорская наложница Мейлин, мать пятого принца. Ваш союзник на ближайшие лет десять-пятнадцать. Вы — опекун моего сына.

После этих слов его хватка ослабла и у меня получилось вырваться.

Шен, ожидаемо, стоял на палубе. Этот параноик не особенно-то доверял брату императора. Поэтому старался, если и не контролировать всё, то хотя бы держать руку на пульсе. Но сейчас я была этому, скорее, рада. Уж кто-кто, а он никогда не станет меня осуждать. Такое не в его характере.

Молодой человек втянул меня на борт и укрыл мои волосы льняным полотенцем.

— Сейчас прохладно.

— Спасибо, — я промокнула лицо мягкой тканью, подхватила с пола своё платье и направилась в нашу с Джином каюту — переодеваться. Если слишком долго быть в мокрых вещах, можно простудиться.

— Ишикара, с дороги, — шипит принц.

— Для вас я тоже приготовил полотенце, Ваше Высочество, — голос Шена звучит насмешливо. — Вот. Извольте. А идти за госпожой сейчас не стоит.

— Обойдусь без твоих советов, Линшен.

— Линшен Ишикара мёртв. Я — лишь ничтожный слуга пятого принца, который, кстати говоря, сейчас не спит. Мне с огромным трудом удалось уговорить его остаться в каюте. Вы же знаете, что он очень любит свою маму? Если один маленький Лисёнок решит, что ваша размолвка её расстроила… кто будет назначен виноватым? Конечно же вы. Юный господин, и так, вам не слишком доверяет.

— Мне нужно ей всё объяснить.

— А что объяснить? Что вы влюблены? Что вы бессильны снять с неё печать Золотого Города? Что женщины, которых вы должны были защитить, мертвы и это огромным грузом лежит на вашей совести? Что вы боитесь за неё? Что у этого страха есть основания? Потому, что вы, действительно, не справились. Дважды.

— Не надо, — я оборачиваюсь с явным желанием дать другу по шее. Ну, чего он лезет не в своё дело? — Пожалуйста, не надо.

Но если Шен решил причинить близким немного добра, его остановить может лишь верёвка и кляп. Да, и то ненадолго.

— Ваша миссия важнее его чувств. Я не буду говорить, что сделает с вами Император, если узнает. Он и так готов убить. Но может быть не стоит давать ему лишний повод для этого?

— Да, нет у него никаких чувств! — Мое раздражение вырывается на волю. — Флирт — лишь способ скоротать время в дороге. Ничего больше. Ты, как мне кажется, напридумывал себе лишнего. Но не беспокойся. Я помню, что должна в первую очередь думать о сыне. Этого не повторится.

— Ишикара, с дороги, если хочешь жить, — голос принца напоминает сейчас треск раскалывающегося льда. А Шен, при всём своём упрямстве, понимает, когда не стоит испытывать судьбу. Есть у него такой удивительный талант.

Киан преодолевает расстояние, что разделяет нас в пару шагов и обнимает так, что у меня выбивает дыхание.

— Эта нежданная любовь в клочья рвёт мне душу, — шепчет он до боли впиваясь пальцами в мои плечи. — Я не заслуживаю ещё одного шанса. Потому, что своими руками внёс на погребальный костёр двух своих женщин, которых должен был уберечь от смерти. Я до дрожи в коленях боюсь, что ты повторишь их несчастную судьбу. И злюсь на себя, Высших, весь мир. Ты не по своей воле вошла в Золотой Город. Это случилось потому, что Исао легкомысленно пожелал «подарок Алой Богини», но именно ты пострадала сильнее всех. А я ничего не могу сделать, чтобы исправить эту несправедливость.

— Жизнь часто бывает несправедлива. И у несправедливости этой тысяча граней', — сказала я тихо. — Так устроена жизнь. Иногда плохие вещи, просто, случаются и не в нашей власти изменить их. Мы можем лишь принять их. Чтобы жить, а не гореть в огне собственных мыслей, сожалений и обид.

Глава 30

И вот, казалось бы, всё теперь должно стать хорошо. Мы в относительной безопасности. Между нами больше не стоит стена недопонимания.

Но нет.

Наверное, это какой-то странный закон мироздания. Если в жизненное уравнение внести ребёнка оно мгновенно становится нерешаемым.

Я думала, что Киан и Джин поладили. О любви, конечно, речи нет. Но они вполне нормально общались. Не ссорились. Находили темы для разговоров.

Думала.

У нас вторые сутки не прекращается скандал. Пятый принц ревновать изволит.

Какие занятия или игры?

Позиционная война и нет ни малейшего намёка на возможность переговоров.

Кажется, что это всё мне выпало за спокойствие последних пяти лет. Джин всегда был