По щучьему велению, по Тьмы дозволению - Евгения Преображенская

наносить свежей воды и дров, поддержать огонь, почистить принесённый Эйриком улов, приготовить еду, сварить целебное питьё, омыть больного, вынести за ним, отдраить посуду, залатать порванную одежду, починить сети и многое-многое другое… К вечеру от усталости Витария падала на жёсткую лежанку и засыпала таким глубоким сном, какого не ведала во дворце.

Но то ли потому, что Ледяница своим колдовством остудила её чувства, то ли благодаря злобе на речную оборотницу, а может, из-за любви к Инальту или тому материнскому теплу, что подарила ей Велиса, Витария встречала все уготовленные ей испытания достойно. Ум её стал холоднее, сердце горячее, а руки сделались проворнее и сильнее.

Девушка, рождённая на Севере, скоро привыкла к холодному влажному ветру. Скудная однообразная еда уже казалась ей вкуснее царских сладостей, а скромное шерстяное платье было краше любых нарядов. Царевна любовалась суровой природой Тинутурила.

И только море продолжало страшить её душу.

Минуло чуть меньше месяца, когда стало ясно: старый рыбак уже не поднимется. Его ноги отнялись, а тело так отощало, что отказывалось принимать пищу. И последним его желанием было вновь увидеть прекрасное лицо Владычицы морской.

Старик попросил, чтобы внук позволил ему уйти в море.

Согласно традициям Тунутурила все мужчины, что имели связь с водой, занимались каким-либо промыслом, должны были вернуть долг морю — собственную плоть. Таким образом, отдавшись стихии и душой, и телом, после смерти они обретали единение с богами.

Поразмыслив, Эйрик решил незамедлительно выполнить просьбу деда. Однако мальчик поставил условие: они с Витарией будут провожать рыбака в его последний путь.

Будто услышав замыслы людей, боги утихомирили ветер и разогнали тучи. В последнюю ночь на берегу небеса подарили старику своё волшебство. Словно каскады водопадов, свет пролился над побережьем. Расцвели зелёные, синие, сиреневые переливы сияния. Его ленты причудливыми змеями лизали горы и отражались в морской глади.

Утром трое собрались в дорогу. Эйрик и Витария перенесли ставшее невесомым тело старика в лодку. Следом они положили его боевой топор и щит, плащ и шлем — последнее, что осталось от воинского прошлого.

Немного подумав, старик велел Эйрику забрать его топор. Щит внук сделает себе новый, а вот сталь пусть перейдёт по наследству. Сталь и истории о славных временах, которые рассказывал дед внуку с самых его малых лет.

Накинув тёплый плащ из овечьей шкуры, которая хорошо защищала и от ветра, и от влаги, Витария впервые за всё это время шагнула на борт лодки. И было бы ей страшно, не будь рядом отважных тинутурильцев. И думала бы она о своей вероятной кончине в море, если бы не стояла совсем рядом смерть достойного и благородного мужчины.

Царевна будто перестала жить собственными страстями, целиком посвятив себя помощи. Когда они устроили старика на лодке, Эйрик объяснил Витарии, где закрепить верёвки, чтобы парус держался. Вязать узлы она научилась ранее и делала это ненамного хуже мужчин.

Занимался ясный погожий рассвет, когда путники отправились в плавание. Парус поймал ветер, и судно буквально взлетело над водной гладью. Удивительный восторг охватил сердце царевны. Она забыла, чего страшилась, отдавшись этому пьянящему ощущение скорости и силы.

Лодка уверенно заскользила по глубокому узкому заливу между величественными горами навстречу морю. И всё это время Эйрик громко рассказывал, будто не Витарии, а самим богам, о походах и подвигах деда.

Царевна узнала, что на этой самой лодке один из славных тинутурильских воинов под предводительством старого ярла ходил вдоль берегов Запретной чащобы альвов и других диковинных лесов. Следуя на юг вдоль материка, они достигали самой Страны вечного лета, чтобы торговать, а иногда и грабить тамошних жителей.

Не всё было понятно сердцу царевны Кривхайна. Но она так прониклась происходящим, настолько свыклась с суровой жизнью, что ничему не удивлялась. Витария будто бы и сама стала одной из тех дев войны, которые участвовали в битвах с племенами, которые брались за нож или топор, когда в их дом приходили грабители, которые могли сами постоять за свою честь.

На выходе из залива Эйрик поднялся на ноги и выпрямился. Мимо лодки, покачиваясь на волнах, проплыла массивная ладья. Её нос украшал ощеривший пасть змей, на бортах красовались разноцветные щиты.

Воины на ладье пристально разглядывали лодку. Увидев тщедушного старика, полулежащего на мешках соломы, они всё поняли. Суровые бородатые мужчины выстроились вдоль края и все, как один, произнесли имя:

— Слава Ра̀гнэ Могучему! Слава!

— Слава — и прощай! — последним произнёс самый высокий из них.

Витария сразу узнала того ярла, который приезжал свататься к ней в Речи.

— … Рагнэ — воинское имя деда, — объяснил Эйрик. — Давно уж я его не слышал.

— Он вновь обрёл его на пороге новой жизни, — прошептала Витария, сама не понимая, откуда взялось это знание. — Ярл вспомнил его и вернул твоему дедушке…

— Ты знаешь нашего ярла? — удивился Эйрик. — Хорошо, что он вернулся. Уж он наведёт порядок.

Вита ничего не ответила, лишь улыбнулась. Её мыслями завладело бескрайнее водное пространство, открывшееся взору. Сердце ушло в пятки, по спине пробежали мурашки, но царевна не показала и виду.

— … Она не придёт, — вдруг раздался слабый всхлип Рагнэ.

Будто прежнее имя придало ему сил. Старик поднялся с мешков и упал на колени, уцепившись за деревянный борт. Витарии показалось, что в его выцветших глазах появились слёзы.

— Трижды она обещала явиться… — простонал он. — И в последний раз я… я оскорбил её своей просьбой!

— Она придёт, — успокоила его Витария сильным, но нежным голосом.

Перебарывая слабость, она перегнулась через противоположный борт и тихо, так, чтобы никто не расслышал, шепнула на воду тайное имя Владычицы моря.

Не успела она подняться, как налетел ветер, парус набух от его удара. Лодку бросило в сторону открытой воды. Вздыбились изумрудно-зелёные волны. Хищно ощерились их белые пасти, впились зубами в дерево. Лодку и людей окатило солёными брызгами.

Рагнэ завыл, указывая на парус. Эйрик устремился к верёвкам, распустил узлы, свернул парус. Вовремя: следующая волна могла бы изломать мачту. Лодка, словно детская игрушка, закачалась на волнах.

Невзирая на лютый ужас, Витария упёрлась ногами в палубу, уцепилась за верёвки и гордо выпрямилась. Ветер подхватил её длинные рыжие волосы, закружил над головой девушки. Снова и снова она произнесла тайное имя.

И на третий раз Владычица морская явилась на зов. Палубы коснулся огромный рыбий хвост, блеснула мокрая зеленовато-белая кожа под каскадом золотых волос. На Витарию уставились большие золотые глаза с чёрными вертикальными