Поймать солнце - Дженнифер Хартманн

— Стучать — стандартный этикет в обоих случаях.

— Принято к сведению. — Я поджимаю губы и наблюдаю за тем, как она порхает по комнате, бросая белье в корзину и складывая учебники в стопки. — Как кофе?

— Было здорово. Бариста там очень крутая. У нее голубые волосы.

— С голубыми волосами невозможно быть ниже среднего.

Она одаривает меня легкой улыбкой, но становится серьезной.

— Энди и несколько парней из школы зашли выпить кофе и поразили меня своей недалекостью, так что это было весело.

Я вздрагиваю.

— Ты ударила их по лицу? Пожалуйста, скажи «да».

— Нет. Мне нравится иметь чистое досье, спасибо.

— Самооборона, очевидно. Само их существование оскорбительно.

Раздается смешок.

— По мнению Энди, он вел себя хорошо, я уверена. Все, что он сделал, это заказал кофе с вишневым сиропом и сделал замечание о том, что хочет сорвать мою вишенку.

— Он сказал, что хочет лишить тебя девственности? — Я встаю с кровати, каждый мускул напрягается, и иду через всю комнату туда, где она стоит у своего стола. Столешница завалена переплетными принадлежностями, стопками бумаги цвета слоновой кости и множеством разнообразных поделок. Это маленький литературный оазис сказок и воображения.

Я скрещиваю руки и смотрю на нее, ожидая ответа.

Элла выглядит невозмутимой.

— Да. Полагаю, когда речь заходит о целях, всегда нужно ставить высокую планку. После того как на прошлой неделе девушка, с которой он встречается, написала на моем шкафчике «шлюха», я сорвалась и сказала им всем, что я девственница. Теперь у них новый интерес — залезть ко мне в штаны.

— Ты, эм… не заинтересована, конечно. — Я явно пытаюсь выудить личную информацию.

Я стою рядом с ней, пока она бесцельно наводит порядок на своем столе, а затем переходит к книжному шкафу. Как будто пытается физически убежать от темы.

— Интересно ли мне лишиться девственности с одним из этих уродов? — В отвращении она морщит нос. — Фу. Нет. Боже.

Меня охватывает облегчение. Я тянусь к ней и слегка обхватываю пальцами ее запястье, отвлекая ее внимание от разбросанных книг. Элла переводит взгляд на мою руку, затем на лицо. Я понятия не имею, что побуждает меня к следующему заявлению, но, вероятно, это как-то связано с тем фактом, что я только что видел ее полуголой, а теперь мы обсуждаем секс.

— Значит… ты девственница.

Она хмурится.

— Не делай вид, что удивлен. Я же говорила тебе, что да.

— Я не знал, изменился ли статус с тех пор, как ты мне в последний раз об этом упоминала.

— Это было всего пару недель назад, Макс. И, если он изменится… ты узнаешь об этом первым.

— Я?

— Конечно. Клянусь. Если я когда-нибудь решусь на это, ты первым узнаешь. Сразу же. Из первых рук.

Я чувствую какой-то скрытый смысл, поэтому прищуриваюсь.

— Почему?

— Потому что… — Она вздыхает, прежде чем отвести взгляд, а затем снова смотрит на меня. На лице отражаются нервы, а на скулах появляется румянец. — Если бы у меня было желание лишиться девственности, то, наверное, с тобой.

Я перестаю дышать.

Кажется, я издаю звук, похожий на удушье.

Обморок и последующее унижение неизбежно последуют за этим, поэтому я тяжело сглатываю и судорожно вдыхаю.

— Со мной?

Моргнув несколько раз, она отстраняется и идет в другой конец комнаты, заинтересовавшись паутиной в углу. Вытащив из ящика тряпку, она смахивает паутину.

— Эта часть не имеет значения.

Прошу прощения?

Я догоняю ее.

— Для меня это имеет значения, Элла. — Ее лицо покраснело, но она излучает холодное спокойствие, возвращая тряпку в ящик и поворачиваясь ко мне спиной. Эта девушка только что окольными путями призналась, что хочет переспать со мной. Тысяча вопросов вертятся у меня на языке, но все, что я могу вымолвить, это: — Почему я?

Элла прочищает горло и слегка пожимает плечами.

— Ну… ты, по сути, мой лучший друг. И я тебе доверяю.

Мое сердце бьется, как птица в клетке, стремящаяся в небо. Ее слова, как солнечный луч, разливаются по моим венам. Тем не менее я стараюсь вести себя невозмутимо, наклоняю голову и изучаю ее прищуренными глазами. Я изучаю ее профиль, когда она поворачивается, а затем складываю руки на груди, пытаясь скрыть самодовольство в своем тоне. — Как правило, секс подразумевает определенный уровень влечения. Я тебя привлекаю, Солнышко?

Ее щеки еще больше розовеют.

— Нет, фу, никогда, — поспешно выпаливает она. — Может, это просто что-то, что нужно сделать в конце концов, и я могла бы сделать это с кем-то, кто не кажется мне отталкивающим.

— Так мрачно.

— Если я дала тебе повод думать, что мои мысли направлены в более веселое русло, то приношу свои извинения. Мне стыдно.

Вздохнув, провожу языком по верхним зубам.

— С твоей стороны очень самонадеянно предположить, что мне будет интересно.

— О, ты бы заинтересовался.

— Почему это ты так уверена?

Она поворачивается ко мне и выгибает бровь.

— Ты восемнадцатилетний натурал. И, несмотря на весь список недостатков моей личности, я не страшилище. Физически я, по крайней мере, на шесть с половиной. Может быть, даже семь. — Она снова пожимает плечами. — И еще, ты сейчас пялишься на мою грудь.

Мой взгляд снова устремляется вверх.

— У тебя на груди маленькая родинка. Я всегда считал ее милой. Она имеет форму тираннозавра.

Элла ерзает, переминаясь с ноги на ногу.

— Ладно. — Она прочищает горло и смотрит в потолок. — Семь с половиной. За интригующую родинку-динозавра. Но на этом все.

Девушка ухмыляется, и я замечаю, как ее взгляд опускается вниз и на мгновение задерживается на моих губах. Она сглатывает, поднимает глаза на меня, затем поворачивается и убегает от меня.

Снова.

— Элла. Ну же. — Я догоняю ее в третий раз, пока она движется по комнате, чтобы застелить постель. Наблюдаю, как она хватает с пола огромное одеяло и накрывает им матрас. — Ты не можешь просто бросить на меня эту бомбу и притвориться, что ничего не изменилось.

— Ничего не должно измениться. Я просто была честна.

— Мне нравится твоя честность. Но честность обычно сопровождается последующим разговором. Ты только что сказала, что хочешь заняться со мной сексом.

Она взбивает подушки, потом хлопает по ним несколько раз, пока они не становятся совсем плоскими, превратившись в сплющенные хлопковые блины у изголовья ее кровати.

— Я этого не говорила. Я сказала, что если бы хотела с кем-то переспать, то, скорее всего, с тобой. Но я также сказала тебе, что умру девственницей, так что делай выводы.

Я смотрю на нее несколько секунд, обдумывая ситуацию. Подсчитываю.

Логика в том, как она высунулась из окна