В Рождество звезды светят ярче - Софи Жомен

Хлою. Меня уволили как раз тогда, когда суд готовится решать вопрос об опеке. Ты веришь, что решение будет принято в пользу безработной одиночки, уволенной за грубое служебное нарушение?

Стоит Агате представить катастрофический сценарий, как ее рыдания опять усиливаются. Джузеппе остается только обнимать ее и покачивать, как ребенка, уговаривая успокоиться. Как утолить тревогу львицы, у которой хотят отнять ее ненаглядного львенка?

– Ну, теперь вы мне расскажете?

В комнату к тете врывается Хлоя. Она оделась кое-как, не успела причесаться, так что волосы торчат во все стороны, но она полна решимости не уходить, пока не получит объяснения.

– Мне остаться с вами, Агата? – спрашивает Джузеппе. – Или взять малышку домой до вечера?

Агата сморкается.

– Нет, papa, спасибо. Ты езжай, я побуду с Хлоей, мы с ней пошушукаемся вдвоем, а под вечер приедем к вам, как обычно.

– Ты уверена?

– Все будет хорошо, обещаю. И… спасибо тебе за все, ты замечательный папа, лучший на свете.

Джузеппе уже натянул пальто и направляется к двери. Прежде чем выйти, он оглядывается.

– Никогда в этом не сомневался. – Он подмигивает. – До вечера, мои дорогие.

Дверь закрывается, Агата хлопает по кровати рядом с собой.

– Присядь.

Хлоя подскакивает к тете и прижимается к ней.

– Это из-за месье Артмана? – спрашивает она.

Агата удивленно приподнимает брови. Как она догадалась?

– Вы поссорились?

«Если бы только это», – думает Агата.

– В общем-то да, можно сказать и так.

– А как поссорились? – не унимается Хлоя. – Из-за какой-нибудь ерунды или серьезно? Знаешь, бывает, nonno так сердится на nonna, что запирается на весь вечер у себя в кабинете и смотрит телевизор…

Агата поневоле улыбается.

– Почти так же серьезно! Хватило, чтобы я ушла с работы.

Хлоя надолго задумывается о чем-то загадочном и, наконец, выносит приговор:

– Возлюбленным нельзя ссориться.

Агата застывает с разинутым ртом.

– Что ты… Мы с месье Артманом не возлюбленные.

– Ну да… Вот скажи, zia, ты думаешь, что раз мне еще нет десяти лет, то я совсем дурочка? Как будто я не застукала вас тогда в коридоре, когда вы целовались! Месье Артман сказал, что уходит, но я-то знаю, что вы с ним целовались, прямо как в кино!

Агата чувствует, что краснеет до корней волос. Верните мне прежнюю наивную, простодушную племянницу!

– Я и говорю: влюбленные поссорились, вот ты и грустишь. И я с тобой. Как ты думаешь, вы помиритесь? Как nonno и nonna?

Агата выдавливает невеселую улыбку, гладит племянницу по голове.

– Мне бы очень этого хотелось, моя маленькая. Но у нас вышла очень-очень серьезная ссора.

Хлоя упирается локтями себе в коленки, кладет подбородок на кулачки, долго размышляет с нахмуренным лбом и объявляет:

– Я знаю, что мы сделаем: пойдем в «Галерею», к Деду Морозу и его волшебному коту, и я загадаю, чтобы вы помирились.

Агата чувствует, что сейчас ее захлестнет новая слезливая волна. Господи, как же она любит эту девчушку! Жизнь бы за нее отдала. От одной мысли, что их разлучат, у нее сердце разрывается, хочется по-волчьи завыть.

– Выходит, ты еще веришь в Дедушку Мороза? – шутливо спрашивает она. – Твое первое пожелание сбылось?

Хлоя, вскакивая с кровати, отвечает:

– Я загадала, чтобы мама не уезжала до Рождества, и она до сих пор здесь! Теперь я загадаю второе желание. Ты обещала, что мы вернемся туда на лотерею. Ведь обещала?

Это правда. К черту Александра Артмана! Да, этим утром ее уволили из «Галереи», но никто не помешает ей появиться там как простой посетительнице.

– Дай, приду в себя, хорошо? Пообедаем здесь – и туда.

– Согласна!

Немного подождав, Хлоя говорит:

– Давай попросим маму пойти с нами, zia? У меня осталось право еще на два пожелания, я бы загадала одно для тебя, одно для нее.

Пожелание для Валерии? Агата не сомневается, каким оно будет. Но, сначала взгрустнув, она говорит себе, что в Рождество у Хлои есть право на радость. Как у нее – на избавление от иллюзий…

– Хорошо, я ей скажу.

Агата колеблется, прежде чем позвонить. Отец уже должен был вернуться и рассказать им о случившемся. Она не выдержит, если услышит в голосе сестры хотя бы намек на торжество или удовлетворение. Поэтому она отправляет ей сообщение.

Еду в «Галерею» с Хлоей, к Деду Морозу, на лотерею, я ей обещала. Поедешь с нами?

Ответ Валерии приходит почти сразу. Агата не знает, радоваться ей или печалиться.

Нет, извини, у меня уже есть планы. Увидимся сегодня вечером. Хорошего дня.

Да уж…

– Ну, как, мама поедет с нами? – спрашивает Хлоя.

– Нет, милая, мне жаль, у нее, похоже, какие-то дела. Не беспокойся, мы увидимся с ней сегодня вечером.

– Да… – бормочет девочка. – Какие-то дела, всегда так.

Агата крепко ее обнимает.

– Ну и что, мы все равно хорошо повеселимся. Ну-ка, ну-ка… – Она притворяется, что принюхивается. – Ты уверена, что принимала душ?

– Не принимала, я спешила к тебе.

– Тогда марш под душ, живо!

В «Галерее» густая праздничная толчея, но первый человек, встреченный Агатой и Хлоей на третьем этаже, – Жозефина. Она – сама деловитость, все вокруг себя примечает, находит доброе словечко для каждого ребенка, с ее лица не сходит радостная улыбка. Недостающий товар, криво висящее украшение, потерявшийся посетитель – любое упущение не живет и минуты, если попало ей на глаза. Агата гордится своей ученицей, расцветшей в стрессовой обстановке, ее расторопность – бальзам на ее раны. Если украшением «Галереи» займется Жозефина, универмаг ждет долгая прибыльная торговля.

– Агата! Ты все-таки пришла! – восклицает при виде их Жозефина. – Да еще с моей любимицей Хлоей! Дай, я тебя расцелую, мое сердечко!

Она хватает девочку, отрывает от пола и звонко чмокает в обе щеки.

– Все в порядке, Жоз? – интересуется Агата.

Жозефина открывает рот, чтобы ответить, но, опомнившись, поворачивается к девочке.

– Помнишь, где домик Дедушки Мороза? Беги туда, шариков осталось наперечет!

– Уже?

– Да! Скорее!

Хлоя смотрит на тетю и грозно сопит.

– Слыхала, бледнолицая? Не ударь в грязь лицом!

Пользуясь своим малым ростом, девочка ловко протискивается в толпе и оказывается на эскалаторе. Когда она уже не может их слышать, Жозефина хватает Агату за руку и отводит в сторону.

– Я хотела тебе сказать, что осталась только для того, чтобы не испортить последний день «Феерий» и не подвести коллег. Артман тебя уволил, и я была готова тут же покинуть магазин из солидарности, если бы не…

– Жозефина…

– Не сомневайся, этим все не кончится. Все возмущены его решением, уже составлено и собирает подписи письмо протеста…

– Жозефина…

– Я спросила Моник