Призрак дождя - Маргарита Дюжева

— Ну…пора, — сказал здоровяк, занося оружие над беззащитной жертвой.

Я ударил первым. Не задумываясь, действуя на инстинктах выхватил единственное, что у меня было с собой – короткий нож с костяной ручкой, и метнул его. Не метился, но попал прямо в цель, по рукоятку загнав лезвие в шею борова. Он покачнулся и начал падать, неуклюже заваливаясь на бок, и в тот же миг в воздухе разлился восхитительно сладкий запах крови. Настолько вкусный, что рот наполнился слюной и надрывный выдох сорвался с губ.

Спустя мгновение на смену эйфории пришла сокрушительная ярость.

Он задел ее! Он посмел причинить вред моей женщине!

Уже не скрываясь, едва сдерживая собственных демонов, я вышел из укрытия и направился к алтарю, утопающему в голубых искрах.

В груди разламывало, из горла рвалось дикое рычание. За каплю ее крови я был готов пролить реки чужой.

— Не смей туда входить! — пророкотал тот самый голос, от которого волосы на загривке становились дыбом.

Я криво ухмыльнулся. Попробуй, останови.

Почувствовав мое присутствие, мерцающая граница уперлась лишь на миг и тут же спала, сдаваясь под моим напором.

Звуки остались за кругом. Внутри было тихо. Влажно. Пахло дождем.

Растрепанная, перепуганная Мина таращила на меня свои огромные глаза и жалко всхлипывала. На ее боку темнела свежая рана, кровь из которой не только окрасила разорванное платье в багровый, но сочилась на алтарь, напитывая его силой.

Я тяжело сглотнул. До одури хотелось слизать каждую каплю, почувствовать вкус, раствориться в нем. Тереться, словно большой кот и урчать от удовольствия.

— Я здесь. С тобой…

Собирался добавить, чтобы она ничего не боялась, но не успел. За спиной раздалось чужое, полное злобы и ненависти рычание:

— Убери от нее лапы!

Глава 15.2

Я не успел освободить ее веревок, удерживающих на алтаре. Единственное оружие намертво увязло в шее здоровяка, руками путы не разодрать.

— Потерпи, — прошептал едва слышно и развернулся к врагу лицом.

Он был примерно одного возраста со мной. Высокий, хорошо сложенный, с белобрысыми волосами длиной до плеч и вызовом в наглых глазах. Приближался к нам, по-звериному уверенно и с улыбкой, но от его ненависти, так явно читающейся в каждом жесте, хотелось оскалиться.

— Надо же, последний сосунок Рейнеров все-таки добрался до цели, — полоснув презрением в мою сторону, он уставился на Мину. Почти безумно, жадно втягивая запах крови.

— Тор…не надо, — жалобно пискнула она, сжимаясь беспомощным котенком.

Желание впиться в его глотку стало невыносимым.

Я встал между ним и Миной, не позволив и дальше пялиться на перепуганную девушку. Сейчас мне хотелось только одного, забрать ее отсюда, увезти подальше от этих островов и больше никому не позволить причинить ей вред.

Он остановился, сжал кулаки, с шумом выдыхая сквозь стиснутые зубы:

— Зря ты сюда пожаловал. Сидел бы на своем каменном острове…целее бы был.

Несмотря на отсутствие видимой разницы в возрасте, блондин обращался ко мне снисходительно, как к несмышленому пацану, забравшемуся в чужой огород.

— Мы знакомы?

Я не мог отделаться от ощущения, что где-то видел его, что когда-то уже смотрел в эти чертовы глаза.

— Силишься вспомнить? — его голос сочился злой насмешкой, пропитанной пренебрежением и ядом. — Получается?

Мерзавец держался расслабленно, даже вольготно, но я чувствовал, как напряженно гудело его тело, готовое в любой момент бросится в бой.

Не дождавшись ответа, он лениво размял плечи:

— Рейнеры никогда не отличались сообразительностью и вниманием к деталям, — ухмыльнулся мерзавец, звонко щелкнув пальцами. И в тот же момент его облик начал меняться. Волосы стали длиннее и завились редкими кудрями, над верхней губой и подбородке появилась растительность. Сначала редкая, как у неоперившегося пацана, а потом все гуще и длиннее, пока наконец не превратилась в густую бороду и усы, — так лучше? Понятнее?

На меня смотрел тот, кого я раньше видел только на картинах, оставшихся с древних времен.

Виктор Брендт. Ближайший соратник Эрика Рейнера. Герой, из последних сил тащивший на себе погибшего друга, после нападения ведьм. Тот, кого все считали погибшим за благое дело.

Мое недоумение вызвало довольных смех:

— Здесь меня все знают как Тора. Но ты, если хочешь, можешь звать меня старым добрым именем Виктор. Я не против.

В голове шумело, сотни мыслей одновременно накатывали и душили. Ощущение чего-то чудовищного нарастало с каждой секундой.

Он должен быть мертв! Его похоронили несколько веков назад!

— Люди столько не живут, — прохрипел я.

— Простые нет, — Виктор многозначительно поднял брови.

Я не впечатлился. Не понимал, злился, чувствовал коварную западню:

— Как?

— Я – шаман, мальчик, — милостиво пояснил Тор.

— Никто не живет столько, даже шаманы.

— Смотря, что отдать взамен.

Чтобы купить себе такую долгую жизнь, надо было заплатить очень высокую цену. Я даже боялся предположить какую.

— И что же ты отдал? — глухо спросил я, — жизнь своего лучшего друга?

— Друга, жены, нерожденного сына, — он небрежно повел плечами, будто говорил о чем-то незначительном, — на самое главное не они…

На его губах расползлась отвратительная самоуверенная улыбка, полная предвкушения и азарта. Ему не терпелось поделиться, распирало от желания сказать.

И он сказал. Выплюнул, полыхая глазами, как чертов демон:

— Главное – это десять поколений древнейшего рода, потерявших связь со своими драконами. Они ведь были рядом. Каждый из них… Вам всегда не хватало одной маленькой детали, чтобы снять проклятие, — Тор весело подмигнул Мине, — и каждый раз, когда гасла одна из ваших драгоценных родовых жемчужин, я становился сильнее.

— Что ты несешь? — зарычал я, отказываясь верить в услышанное.

— Правду, малыш. Только правду. Ты последний, больше нет надобности скрываться. И теперь я достаточно силен, чтобы получить главный приз. То, ради чего все затевалось, ради чего было потрачено столько сил и времени. Я уже почти получил его.

— Кого?

Виктор отступил на пару шагов и широко развел руки. Смотрел на меня, снисходительно кривя губы, а с неба падали первые, тяжелые капли дождя. Все сильнее и сильнее, за считанные секунды превращаясь в ливень.

Гром теперь звучал иначе. Будто вырвался на свободу, выдохнул, почувствовав облегчение. На небе сплошной вереницей танцевали молнии, и откуда-то издали доносились вопли толпы, наполненные торжеством и бесноватым восторгом.

Шаман, все это время державший