Призрак дождя - Маргарита Дюжева

В ответ на мой яростный призыв небо разверзлось, и потоки воды хлынули на Брейви-Бэй, смывая горящие синевой камни, раскуроченный алтарь и бледные тела. Крики радости сменились воплями полными страха. Люди бросились врассыпную, но скользили по мокрой траве, падали, спотыкаясь на мокрых камнях. А вода сверху лила все сильнее, смывая то зло, которым была насквозь пропитана эта земля.

Я поднялся выше, в серое нутро грозовых туч. Вдохнул полной грудью, ощущая, как в венах закипает жизнь. Я был свободен.

Заложив крутой вираж над обреченным островом, я помчал туда, где еще жила надежда. На Рейнер-Бэй, в каменный парк, к своей жемчужине, которая хранила призрачные отпечатки девичьих ладоней.

Путь, который на лодке занял у меня полтора дня, по воздуху пролетел в одно мгновение. За спиной еще громыхала непогода, а впереди уже виднелась полоса каменного берега…и пожар.

Весь Рейнер-Бэй пылал в огне. Замок, хозяйственный постройки, скудная трава на склонах, старый маяк на краю острова. К черному небу поднимались столпы искр, и Седое Море горело кровавыми отблесками пламени.

Сделав круг, я опустился на террасе возле каменного парка. Он был почти разрушен. Драконы нашего рода обезображенными кучами валялись на земле. С отбитыми крыльями, мордами, хвостами они выглядели жалкими обломками былого величия. А в центре этого бедлама, не замечая ничего вокруг, старый Бен стоял над моей жемчужиной и методично с широким замахом бил по ней тяжелым колуном, пытаясь расколоть на части. С каждым ударом она все сильнее пульсировала алым багрянцем, но держалась, рассыпаясь водопадом искр.

Он был так увлечен, что не заметил моего появления. Продолжать бить, с каждым замахом рыча, словно дикий зверь.

Взмахом крыла я сначала откинул его к обрыву, а потом и вовсе швырнул со скалы, равнодушно слушая крик, переходящий в надрывный хрип.

Внутри клокотало. Я взвился на дыбы, оглашая Рейнер-Бэй яростным ревом, и ливень тут же откликнувшись на мой зов, хлынул на остров, сминая беснующийся пожар.

Вокруг шипело, дымило, пахло гарью. По стенам изуродованного замка бежали пепельные потоки, смывая густую копоть, трещали крыши сараев, прогоревшие дотла.

Я обернулся, с трудом устояв на ногах. В голове все плыло, но я бережно подхватил девушку, поднес ее к жемчужине и уложил рядом, так чтобы они соприкасались.

Затихшая Мина уже не приходила в себя, лишь хмурилась, не открывая глаз, будто видела плохой сон. Она была холодная как лед, а жемчужина, наоборот, полыхала диким жаром, и на ее поверхности, несмотря на все усилия Бена, не было ни единой царапины. Она пробудилась. Полностью без остатка. На всю силу. И теперь эта сила была нужна мне, чтобы спасти ту, без которой сам бы погиб.

— Щенок малолетний, — за спиной раздался дикий, почти безумный визг.

Эта была Роззи, всю жизнь служившая верой и правдой у Рейнеров.

— Я тоже рад тебя видеть, — ухмыльнулся я.

От нее тошнотворно пахло зельями. И только теперь я понял, для чего были все эти травы, постоянная вонь и снадобья, от которых шла кругом голова. Они не давали чувствовать, сбивали с пути, гасили то, что должно было полыхать. Они держали в плену человека, чтобы тот не нашел путь к своему дракону.

— Все это время ты была с ним заодно?

— Я заодно с ним с самого начала. С того самого дня, как мы поймали в ловушку доверчивого дурака Эрика.

Ведьма, значит…

— Ты хорошо пряталась все эти годы.

— Виктор всегда говорил, для того чтобы спрятаться от Рейнеров надо всегда быть у них на виду, потому они ни черта не видят дальше собственного носа.

Так противно осознаваться, что она права.

— Он хотел получить дракона, а что бы получила ты?

— Вечную молодость, — безумно сверкая глазами, выдохнула старуха, — под каждой статуей в этом парке, закопано мертвое сердце той, кто мог снять проклятие. Я честно выполняла свою работу. Он обещал награду – сердце последней. Оно мое! Я заслужила.

Завизжав, она схватила оброненный Беном топор и ринулась к нам.

Но не добежала, потому что на сырой траве расползлись ноги. Она проскользнула, нелепо взмахнула руками и упала прямо на острие, сразив саму себя.

Глава 16.3

О Роззи я забыл уже спустя мгновение. Придется разбираться потом, искать хвосты и распутывать весь клубок, потому что вряд ли один шаман, каким бы сильным ни был сумел организовать и проклятый приют, и сбор детей с островов и побережья, и контроль за тем, что происходило на Рейнер-Бэй. Может, его люди даже в Рейнер-холл добрались и все это время были под самым носом у моей семьи, цинично пытаясь ее уничтожить.

Все это позже. Сейчас имела значение только Мина и ее едва слышное дыхание.

Слабая, как мышонок, но отважная. Моя.

Там, где она прикасалась к жемчужине свет становился раньше, плавно перетекая на бледную безвольную руку.

В человеческом обличие было слишком сложно справляться с непривычными эмоциями и всплесками новой силы, поэтому я снова обернулся. Распрямился, с высоты драконьего роста глядя на разоренный огнем Рейнер-Бэй, и впервые почувствовал, насколько это место истощено, пропитано едким запахом отравленных трав и холодом забвения. Мертвый погост.

Я опустился возле Мины, обвил ее хвостом, накрыл крыльями, чтобы не мокла, и прижал к себе. Сам же положил голову на лапы, как верный пес рядом с хозяином, и угрюмо наблюдал за тем, как дождь смывает с лица земли и этот остров.

Больше никто из нашего рода не будет бродить по каменному парку, ожидая неизвестного. Никто не будет давиться духотой и беспомощностью, никто не станет смотреть за горизонт, не догадываясь, что где-то там есть проклятое место, отбирающее жизни и надежды.

Больше этого не будет. Я не оставлю камня на камне ни от Брейви-Бэй, ни от Рейнер-Бэй, главное, чтобы Мина выжила, потому что без нее все потеряет смысл.

Мы пролежали так весь остаток ночи и хмурое туманное утро. Белесая мгла после ливня была такой плотной, что даже махина погорелого замка проступала через нее размытой тенью. В воздухе кружил горький пепел. Но где-то наверху, сквозь унылую пелену пробивались редкие лучи солнца.

Под крылом все так же лежала Мина. Свернувшись клубочком, она прижимала к себе размеренно пульсирующую жемчужину и в уголках губ таилась рассеянная улыбка.

Огромное драконе сердце споткнулось. Сжалось от