Призрак дождя - Маргарита Дюжева

Они не видели дракона. Он стоял, возвышаясь над ритуальным кругом, а им было плевать. И на него, и на ни в чем неповинную девушку на алтаре. Их голоса были похожи на звериные крики и рычание. Будто стая степных гиен, впервые за долгий срок загнавших добычу, бесновалась от запаха крови. Их вид вызывал омерзение.

— Выходи, — миролюбиво повторил Тор, — я не трону тебя. Мне до одури хочется, чтобы отпрыск Рейнеров стал свидетелем того, как произойдет слияние, а потом вернулся на Большую Землю к своей никчемной семейке и рассказал о том, что увидел.

Он рассмеялся тихим, довольным смехом. Словно рассказал какую-то душевную шутку или забавный случай из жизни.

— Ваше время вышло. Мое только наступает. Скоро все узнают о новом драконе! Я стану основоположником нового рода. Более могущественного, чем все остальные. О моей силе будут слагать легенды.

— Скорее о твоей подлости.

— Победителей не судят, — снисходительно хмыкнул он, — им поклоняются и принимают такими, как есть. Чего не скажешь о проигравших. Как только последняя жемчужина Рейнеров погаснет, ваш род будет отлучен от двора, лишен титулов и привилегий. И очень скоро о вас забудут.

Пока он самозабвенно и с придыханием хоронил нашу семью, я вышел из своего укрытия и начал медленно приближаться. Карман оттягивал тяжелый нож, в рукаве камень.

Забвение меня не страшило, в отличие от времени, которое утекало сквозь пальцы. Голубое мерцание вокруг алтаря и ритуального круга усиливалось. Я чувствовал, как это место высасывает силы из Мины, как жадные щупальца тянутся от камней к ее распластанному телу, впиваются, жадно поглощая юную жизнь.

Я не смотрел на нее, старательно удерживая взгляд на Викторе:

— Кто такие одиннадцатые и в чем их ценность?

Мне нужно было отвлечь его и подобраться ближе, на расстояние, достаточное для броска.

— Так истинные ваши, малыш. Неужели ты еще не понял? — кивнул на бледную девушку, — Те, ради кого сердце дракона бьется сильнее. Ведунья сказала, что ТА САМАЯ сиротой будет. И не абы какой, а одиннадцатой по счету.

Та самая…

Моя.

Я не понимал этого до того момента, пока не услышал от Виктора. Словно в пелене все было, словно раньше что-то мешало сконцентрироваться на этой мысли, отводило, гасило интерес, не пускало дальше, не давало почувствовать.

Сколько раз я ощущал всплеск, подъем, болезненную тягу к этой девчонке, а потом все шло на спад, стремительно угасая и рассеиваясь. Сколько раз проходил по самому краю, в шаге от того, чтобы понять и принять, но что-то сбивало со следа. Будто кто-то свет отключал, заставляя блуждать в потемках, наощупь.

— Пришлось контролировать процесс. Сначала носился по островам, искал подкидышей, со счету сбивался. Сложное это дело, честно скажу, — с притворным вздохом поведал Виктор. — В первые годы из сил выбивался, думал не справлюсь, не услежу. А потом сообразил. Зачем мне бегать и искать, когда можно бросить клич, пообещать вознаграждение и люди сами привезут отказников к моим дверям? Мне останется только дорастить их нужного возраста, да местным сказочку про кровожадных богов скормить, чтобы самому руки в крови не пачкать. Запугать их засухой и голодом, и щедро наградить в «правильные годы», и они все сделают сами с превеликим удовольствием. Создадут фанатичный орден Вершителей, будут вести записи, заниматься сиротами, проводить ритуалы, когда настанет срок. А мне останется только ждать, да время от времени наведываться на остров, чтобы направлять в нужное русло.

Про свой план Брендт говорил с видимым удовольствием и гордостью. Его не смущала ни жестокость, ни обман, ни реки крови, пролитые по его вине.

— Скольких тут убили? — я уже был близко.

— Не счесть, — он равнодушно пожал плечами, — великие цели требуют великих жертв. Я же не знал, какая одиннадцатая будет той самой, поэтому приходилось косить всех подряд. Даже парней в расход пускали, чтобы легенду не портить. Но ничего, на этой все закончится. Она последняя.

Дракон зло взмахнул гигантскими крыльями, сбрасывая поток брызг, поднимая шквал ветра.

— Нервничает, — рассмеялся Бренд, разворачиваясь к нему, — знает, что…

Я швырнул в него камень, угодив в висок, увернулся от воздушного удара, выпущенного невпопад, и ринулся на Тора, зажимая нож в руке. Он слишком поздно понял, что я собираюсь сделать. Занес руку, чтобы отшвырнуть меня в сторону, но не успевал. Острие ножа должно было проткнуть насквозь его лживое сердце, но так и не достигло цели.

…Я будто ослеп.

Оглох, потеряв ориентацию в пространстве, от дикой боли, пронзившей насквозь.

Земля под ногами поплыла, и последнее, что передо мной промелькнуло – это перекошенное от ярости лицо Виктора.

Глава 16

Эйс с Тором о чем-то говорили, но я не слышала ни слова. Все звуки стерлись, образы тоже. Не было ни празднующих жителей Брейви-Бэй, ни мерцающих камней, ни гудящего подо мной алтаря. Даже небо и то больше не пугало своей чернотой и грохотом.

Остался только он. Призрак, ставший видимым благодаря дождю.

Вода обрисовывала каждый изгиб, серебрила грани чешуи, сплошным полотном укрывала его крылья, стекала с изогнутых клыков.

Зверь был прекрасен. Настолько, что хотелось разрыдаться от восторга.

Он был сплетен из дождя. Он сам был дождем.

И он смотрел на меня. А я на него, испытывая вместо страха, щемящую нежность. Мой, родной. Часть мужчины, бывшего дороже всех на свете. До дрожи в руках хотелось притронуться к нему, почувствовать, как под грубой шкурой бьется дикое сердце, обнять.

На душе вдруг стало так тихо и спокойно, будто я вернулась домой после долгого изматывающего путешествия. Пусть грязная, мокрая, раненая, но именно сейчас жизни во мне было больше, чем во все остальные годы.

Зверь беззвучно фыркнул и тряхнул головой, как большой пес. Ждал.

Мне так хотелось, чтобы он подошел ближе, но он стоял на месте, не пересекая невидимой линии.

Вслед за восторгом пришло смятение. Почему он не подойдет? Не поможет? Ему же по силам разорвать веревки, вызволить меня из жестокой западни и остановить беснующийся беспредел на Брейви-Бэй.

И потом подкралось запоздалое осознание того, что не может.

Он здесь, рядом, но на цепи, в клетке, которая крепче моей собственной. Безвольный призрак, время которого на исходе.

Его отчаяние воплотилось в ливне, хлещущем по земле. Он смывал