Призрак дождя - Маргарита Дюжева

Под тугими струями, на фоне разрываемых разрядами туч, начал проступать силуэт.

Громадный, бесформенный, но с каждым мигом становившийся все более отчетливым.

От особо яркой вспышки я зажмурился. Сердце изнутри пыталось раскурочить ребра, кровь кипела и захлестывала. Чувствуя, как сводит внутренности, я с трудом глотнул свежего воздуха, открыл глаза и, наконец, увидел…

Зверь.

Призрачный, прозрачный будто фигура, отлитая из чистейшего стекла. И лишь вода обрисовывала его контуры, делая видимым. Огромные крылья, гребень вдоль спины, треугольная чешуя и бездонные провалы там, где должны быть глаза.

Он смотрел на меня. Ждал. Злился.

Он. Мой дракон…

Глава 15.3

— Красавец, да? — ухмыльнулся Виктор, а я ничего не мог сказать в ответ. Весь мир будто померк, свелся к одной единственной призрачной фигуре, грозно двигающей крыльями, — с норовом. Держать его оказалось сложнее, чем остальных. Знает, гаденыш, что вот-вот перейдет ко мне окончательно, вот и бесится. Его рук дело.

С этими словами Брендт указал на чернеющее небо.

И я, наконец, понял. Почувствовал…

Черные тучи – его гнев, гром – ярость, молнии – страх.

Дракон пытался вырваться из-под контроля, но шаман, раскормленный силами десятка поколений нашего рода, удерживал его в подчинение.

— Отпусти его, — прохрипел я.

В ответ жестокий смех:

— Отпустить? Малыш, ты о чем? Это мой зверь. Осталось немного и его норов не будет иметь значения. Он и я станем одним целым.

Против этих слов внутри меня всю взбунтовалось, встало на дыбы, грозя разорвать в клочья.

Я зарычал и бросился на Тора, готовый придушить голыми руками.

Он откинул меня одним движением ладони. Выставил перед собой воздушный щит, а потом толкнул, намереваясь сломать об острые камни, но мне удалось вывернуться, по-кошачьи приземлиться на траву, пропитанную чьей-то кровью.

— Неплохо. Врожденная сила осталась. Пока… А я, как видишь, из простых смертных. Пришлось изрядно попотеть, чтобы получить то, что Рейнерам доставалось даром, — лицо исказила злоба. В глазах полыхала ненависть, приправленная черной завистью. — Никогда не понимал, за что вам это. Чем таким отличился ваш род, что боги даровали вам драконов. Может, ты скажешь, Эйс?

Мое имя на его губах звучало ругательством.

— Что в вас особенного, раз десять поколений вам давали шанс все вернуть? Не одно, не два, не пять. Десять! И все это время, я должен был как цепной пес сторожить, держать руку на пульсе, чтобы не позволить вам воссоединиться!

Я не отвечал. Зрение превратилось в звериное, восприятие стало шире. Я смотрел на Виктора сквозь пелену дождя, но отчетливо видел не только его, но и все вокруг, искал возможность, шанс, оружие, потому что голыми руками его не взять.

— Как думаешь, я заслужил награду? — осклабился шаман, приняв мое молчание за слабость, — как по мне, упорство должно быть вознаграждено сполна. Правда я всегда мечтал об огненном, или каменном звере, а достанется вот этот. Стихийный дождевой. Зато ему подвластна погода…

Он рассуждал неспешно, с чувством, явно смакуя каждую деталь.

— Зачем тебе потребовалось устраивать засуху на островах? В чем виноваты люди?

— Это бараны, а не люди, — огрызнулся Тор, — если бы не эти идиоты, все закончилось бы еще зимой. Болванам не хватило мозга даже на то, чтобы правильно делать записи. Они перепутали одиннадцатых.

— Кого?

Видя мое недоумение, он снова рассмеялся:

— Ах да, я совсем забыл, что Рейнеры не в курсе. Одиннадцатые – это те, кого вам не хватало, чтобы снять проклятие. Сироты, которых привозили с близлежащих островов в мой приют, ко мне под крыло. Да, это мой остров. Назвал в честь себя любимого. Брендт Виктор – Брейви-Бэй. По-моему, звучит.

Каждое его слово было наполнено самолюбованием, а я силился понять, про каких одиннадцатых речь. Как связано проклятие и ни в чем не повинные сироты.

— Не понимаешь, да? — снисходительно спросил он, будто разговаривал с умственно отсталым, — Неудивительно. Рейнеры никогда не обращали внимания на то, что имеет истинный смысл. Например, Эрик отмахнулся от пророчества старой ведуньи. Даже не дослушал. Махнул рукой и ушел праздновать победу в очередном турнире, а я слушал. Каждое слово, каждый надрывный вздох. Она говорила, не приходя в себя, не открывая глаз, и не понимая, что своими речами запускает свое же пророчество.

Очередная вспышка молнии осветили ритуальные камни, и у основания одного из них я заметил металлический блеск. Длинный нож, оброненный кем-то в пылу сражения. Надо достать его.

Только как? Стоило шевельнутся и прозрачные глаза шамана хищно суживались. Он пока играл. Ему нравилось быть на вершине, нравилось говорить, как с малым ребенком, нравилось чувствовать свое превосходство.

А я разрывался. Между Миной, притихшей на алтаре и драконом, неотступно следившим за нами.

— Переживаешь, что с твоей курочкой что-то случится? — участливо спросил Виктор, и небрежно провел рукой по ее бедру.

Я снова зарычал, и в небе громыхнуло так, что ритуальные камни содрогнулись:

— Не тронь ее.

— Больно надо. Она свою роль уже выполнила. Ты можешь развязать веревки, можешь даже попытаться снять ее с алтаря. Это ничего не изменит. Они уже связаны, контур замкнулся. Он будет тянуть из нее силы, пока не высосет все под чистую. А потом…— предвкушающая улыбка, — потом все закончится. Не будет больше ни одиннадцатых, ни шансов для восстановления рода Рейнеров. Зато появится новый дракон. Сильнее во сто крат и могущественнее.

Он снова ударил, намереваясь зацепить воздушным арканом, но не успел. Вспышка ударила в пустое место, а я очутился на другом конце круга, рядом со своей целью.

— Быстрый, гаденыш, — восхищенно присвистнул Тор, — я удивлен. Честно.

Опять удар, в этот раз не прицельный, а по поверхности. Мне едва хватило времени скользнуть за ближайший камень…а заодно утянуть следом за собой нож.

Глава 15.4

— Выходи, Эйс. Не заставляй дядю Виктора ждать.

Дядя Виктор… Мертвец, выплывший из тьмы забытия, спустя сотни лет. Когда-то его хоронили с почестями и передавали из поколения в поколения красивую легенду о мужской дружбе и самоотверженности.

Оказалось, грош цена той дружбе, да и хоронили не пойми кого.

Люди за контуром пели и плясали, восхваляя вернувшийся дождь. Раскинув руки, они кружились в пьяной эйфории, подставляя