Призрак дождя - Маргарита Дюжева

доселе неизвестной нежности и тут же пошло вскачь. Тот туман, который благодаря Роззи застилал взгляд, теперь полностью рассыпался, обнажая чувства, скрывающиеся под ним. Дикие, первородные, сокрушающие на своем пути все. Те всплески, которым раньше удавалось пробиваться на поверхность – ничто по сравнению с ураганом, охватившим меня сейчас. Я будто и не жил до этого, не чувствовал, не любил.

Где-то меж обломков обвалившихся крыш раздался едва заметный шорох. Человеком я бы его не услышал, но зверь тут же подобрался и угрожающе поднял тяжелые пластины вдоль хребта.

Кто-то снова хотел посягнуть на самое ценное?

Уничтожу! В груди тут же заклокотала ярость, но застыла, когда увидел, как из тумана медленно, подволакивая правую ногу, проступил сутулый силуэт Бена-младшего.

Я настороженно следил за его приближением, но шипы опустил. Он не враг. Если бы не этот убогий, я не смог сбежать с Рейнер-Бэй и не успел бы в последний момент спасти Мину.

Выглядел он плохо – грязная одежда, лохмотьями свисающая на тщедушном теле, разбитый висок, на котором запеклась корка крови, лиловый подтек на скуле.

Он молча протянул руку ладонью вниз, только в глазах теплился невысказанный вопрос. Просьба, которую нельзя не понять. Шумно выдохнув, я подставил ему щеку, позволяя прикоснуться. И он, трясясь как заяц дотронулся до меня дрожащей рукой.

Страха в нем не было. Только тихий восторг и искреннее облегчение.

А потом он заплакал. Стоял рядом со мной, драным рукавом растирая слезы по щекам и, не скрываясь, рыдал.

Было странно. Было больно.

Справившись с порывом, он измученно улыбнулся и отошел от нас. Взял острый осколок камня и, рухнув на колени, начал разбивать тяжелую землю у основания дракона одного из моих братьев. Спустя минуту раздался стук по дереву. Тогда Бен отбросил в сторону обломок и продолжил руками разрывать яму, все глубже и глубже, пока не достал оттуда простой ящик со ржавым крючком.

Уже догадываясь, что там лежало, я почувствовал, как язык свело от горечи. Бен тем временем перешел к следующей, наполовину обваленной статуе и принялся копать возле нее.

Роззи не обманула. Под каждым драконом было сердце той, которая могла снять проклятие с нашего рода.

Глава 16.4

Я чувствовала себя отдохнувшей, наконец-таки выспавшейся после долгих дней, наполненных страхом и отчаянием, набравшейся сил. Но несмотря на это глаза открывать не хотелось. Вместо это попыталась поудобнее устроиться и нащупать уютное одеяльце, но обнаружила под боком что-то большое и жесткое. Камень вроде. Или нет?

Открыв глаза, я сначала ничего не поняла, вокруг полумрак, но сквозь просветы заглядывало робкое сердце. В пещере что ли?

Я осторожно приподнялась на локте. Страха не было, зато любопытство играло всеми красками. По мере того, как глаза привыкали к полумраку, мне удалось рассмотреть лапу с гигантскими когтищами и хвост, усыпанный острыми шипами. Потом поняла, что крыша над моим убежищем, ни что иное как серое, кожистое крыло.

Не успела толком удивиться, как оно отодвинулось в сторону, открывая чистое залитое лазурью небо над головой. Было ярко, и с непривычки я зажмурилась, а когда смогла открыть глаза, увидела над собой огромную морду, острые зубы внахлест, и глаза цвета грозовых туч с узким зрачком.

— Привет, — я улыбнулась и, протянув руку, коснулась жесткого носа, — ты такой красивый.

В моих словах не было ни капли лукавства. Мое бедное сердечко билось в груди быстро-быстро, как у мышки. От дракона захватывало дух.

Он прекрасен. И свободен!

Стоило только подумать об этом, как навалились жуткие воспоминания, и ночной кошмар на Брейви-Бэй стал снова осязаемым. Я будто заново услышала хмельные песни обезумевших жителей, увидела перед собой торжествующую улыбку Тора и почувствовала, как в боку запылала рана, оставленная ритуальным ножом. Даже ладонью испуганно притронулась к этому месту, но под разорванными, заскорузлыми лохмотьями обнаружила только гладкую кожу. Пореза не было!

В полнейшем замешательстве, я снова посмотрела на дракона. Кажется, он улыбался.

— Обернись? — попросила неуверенно, и пока поднималась на ноги рядом со мной уже был не зверь, а человек.

Мы стояли друг напротив друга, и будто в первый раз видели. Прежние эмоции обострились и усилились во сто крат, пульсируя в каждом толчке крови по венам. Вся шелуха осталась в прошлом.

Он был здесь, рядом, со мной. Его сердце билось для меня, мое – для него.

Эйс прикоснулся к моему плечу и неспешно обвел контуры темного рисунка, рождая трепет под коленями и волну мурашек по спине. Там, на вершине Поклон-горы, привязанная к алтарю, я не смогла нормально разглядеть. Только завитки увидела, да линий, а сейчас при свете солнца они сложились в образ дракона с расправленными крыльями.

— Это… — шепнула, едва дыша от волнения, но продолжить не смогла.

Эйс закончил за меня:

— Метка истинной, которую от меня прятали всеми способами. Если бы я увидел ее сразу, дракон бы откликнулся. Если бы всячески не мешали, не дурманили, путая и сбивая со следа, ему бы хватило сил вырваться из-под контроля.

— Это была Роззи?

Он угрюмо кивнул:

— Она ведьмой оказалась и каждый раз, как приближался просвет, влезала со своими зельями. Ее задачей было ослабить связь, не позволить проявится зову на полную.

Теперь я понимала, почему так менялось настроение Рейнера. То голодный интерес во взгляде, то холодная отстраненность. То пылал от нетерпения, а спустя минуту уже смотрел на меня, как на пустое место. Стена между нами никогда не таяла до конца. Я думала, дело во мне, а оказалось, что происки ведьмы, заключившей союз с шаманом.

— Где она? — спросила я.

Эйсан покачал головой:

— Она больше не причинит вреда. И Бен-старший тоже.

От этих слов стало не по себе, но жалости к этим людям у меня не было.

— А их сын? Что с Беном-младшим? Неужели с ними заодно?

В место ответа, Эйс взял меня за руку и повел в начало разоренного парка, туда, где чудом уцелела статуя дракона, принадлежавшего Эрику. У ее лап стопками стояли небольшие, криво сколоченные из неотёсанных досок ящики. Я насчитала чуть больше двух десятков. Потом увидела приближающегося Бена-младшего, в руках которого было еще три.

— Что это?

— Плата за беспечность.

Немой бережно поставил новые ящики рядом с остальными, поправил стопки и обернулся ко мне. В глазах невысказанный вопрос и тревога.

— Со мной все хорошо, — скованно произнесла я, не зная,