Ночной скандал - Аннабел Брайант

Тонкая линия темных волос спускалась от груди к низу живота, ныряя под пояс брюк. Он продолжал раздеваться. Задержался на пуговицах брюк, прежде чем сбросить исподнее. Она восхищалась его широкой спиной, переходящей в крепкие мускулистые ягодицы, ниже которых были бедра, припорошенные темными волосками. Она увидела его эрекцию, вздымающуюся из его промежности, и поспешно подняла глаза, встретившись с ним взглядом. Ему хватило такта спрятать улыбку.

— Я говорил тебе, что в постели моя пулевая рана значения не имеет. Я все так же горяч, как любой другой мужчина.

Теодосии захотелось было рассмеяться, но не вышло. Тогда она села и стала наблюдать, как он смотрит на нее. Желая ему угодить, развязала ленты на плечах и медленно спустила невесомую ткань на талию, обнажая груди. Его золотисто-карие глаза вспыхнули и вдруг потемнели — в нем разгоралось желание. Этот взгляд обещал бесконечное наслаждение.

Мэтью остановил ее руку, когда она потянулась к коленям, чтобы снять ночную сорочку совсем.

— Позволь мне. — Этот низкий, хрипловатый голос вызвал в теле Теодосии восхитительную дрожь. Она опустила руки, подчиняясь Мэтью.

Он сжал в кулаке кружевную ткань и сорвал с нее. Ее кожа воспламенялась желанием, где бы он ни прикасался к ней. Теодосия с восторгом следила, как собственное тело реагировало на его ласки. Как оно делается беспокойным, влажным. Как нарастает неумолимая жажда, набирающая силу в самых сокровенных его глубинах.

Мэтью провел костяшками пальцев вниз по ее бедру — легкое, как перышко, прикосновение к нежной коже, — скользнув по ее средоточию. Она уже дрожала от нетерпения, но промолчала, заинтригованная происходящими в ее теле переменами.

— Ты такая красивая, любовь моя. — Он лег, накрыв ее тело своим, и крепко поцеловал в губы. Потом, отстранившись, начал целовать шею. Свежая щетина на его подбородке приятно щекотала кожу. — Я хочу, чтобы ты стала моей. Мне нужно, чтобы ты стала моей. Теодосия, я не могу больше ждать!

Мэтью двигался вниз по ее телу, волоски на его груди очень возбуждающе прошлись по ее грудям. Он лизнул ее пупок. Прильнул горячими губами к животу, а затем устроился между ее ног.

— Что ты делаешь? — Теодосия приподнялась на локте, пульс тревожно участился.

— Хочу доставить тебе удовольствие, которого ты заслуживаешь.

Она чувствовала его горячее дыхание у бедер.

— Я…

Но ей вдруг расхотелось разговаривать — он поцеловал ее там. Каждое движение языка порождало могучую волну ощущений. Теодосию раздирали противоречивые желания — ей хотелось протестовать и в то же время было страшно, что Мэтью остановится. Она закрыла глаза, отдаваясь его ласкам.

Ее сотрясала волна невероятного удовольствия. Ноги дрожали. Мэтью коснулся пальцами мягких складок плоти, чтобы проникнуть в самую глубину.

Теодосия вскрикнула, шокированная своей неспособностью контролировать эмоции. Сжав кулаки, комкая простыню, она воспарила в небеса чистейшего, восхитительнейшего из наслаждений, какого прежде не знала.

Не успев спуститься с небес на землю, она почувствовала, как Мэтью лег на нее сверху, и ощущение жаркой влажности его естества заставило ее снова взлететь к вершине.

— Посмотрите на меня, Теодосия!

Но она не смогла. Вернулось благоразумие и осознание того, чему она позволила случиться. То, что он делал с ней, — это было слишком. Она, конечно, читала в книгах, но о таком там ничего не говорилось.

— Вы очень чувственная женщина. — Он покрывал ее шею быстрыми поцелуями. — Надеюсь, вы это знаете.

Она не ответила, хотя в следующий миг догадалась, что он и не ждал ответа. Он снова передвинулся, и на этот раз прикосновение его возбужденной плоти обещало долгожданное освобождение.

— Мэтью…

Он поднял голову. Темная прядь волос упала поперек лба.

— Да, любимая?

— Хочу чувствовать тебя внутри. — Она провела ладонями по его плечам. — Мне так нужно почувствовать тебя внутри!

Он даже застонал, соглашаясь. Раздвинул ее ноги шире, прижимаясь к ним бедрами. Она понимала, что он хочет действовать осторожнее, однако решила по-своему. Обхватила ногой его бедро и подалась вперед, поощряя утолить ее нетерпение и страсть.

Мэтью не хотел ее пугать. У него уже был опыт и печальные последствия. Не хотел он и причинить ей боли. Но когда Теодосия закинула ногу ему на бедро и открылась навстречу — горячая, влажная и трепещущая, — он понял, что сдерживать требования страсти нет смысла. Руками и языком он ласкал ее, возбуждая ее чувственность. Наверное, она уже готова? И он погрузился в ее роскошную жаркую плоть и содрогнулся от наслаждения. Но Теодосия — не больно ли ей? Он взглянул ей в лицо, но ее глаза были закрыты, а на губах застыла слабая улыбка. На ее губах, взывающих к поцелуям… Мэтью наклонился, чтобы ее поцеловать, и вонзился глубже.

Теодосия тихо застонала, и этот стон и вкус страсти стал тем поощрительным сигналом к действию, который был ему так нужен. И он начал — в размеренном, устойчивом ритме.

Странное стечение обстоятельств свело их вместе. Странности продолжались — теперь уже разлучая их. Но Мэтью отмел любые логические доводы и рассуждения, забывшись в наслаждении чувствовать Теодосию, распростертую под его телом.

Ее кожа была гладкой как шелк; тело — чудом, и ему отчаянно хотелось ласкать ее везде. Ее полные груди, высокие и упругие, взывали к его ласкам. Розовые соски отвердели, превратившись в соблазнительные бутоны. Мэтью наклонил голову, чтобы попробовать их на вкус, и она в чувственном порыве выгнула спину дугой. Он все еще был нетороплив, намереваясь продлить обоюдное удовольствие как можно дольше. Теодосия тихо вскрикнула — от наслаждения, а не от боли, и ему вдруг захотелось, чтобы время замедлилось. Сдержать собственный пыл хотя бы для того, чтобы увидеть, как она сгорает в экстазе.

Теодосия не открывала глаз, скорее из мечтательности, чем из боязни нового опыта. Где бы ни прикасался к ней Мэтью, где бы ни ласкал и куда бы ни целовал, тело наполнялось новой жизнью, отзываясь огнем и чувствительностью. И теперь, когда он вошел в нее и она держала его в объятиях, ее сердце билось так, что она едва могла дышать.

Он умерил ритм. Их страсть сделалась менее настойчивой, но изысканной, и когда он медленно выходил и не спеша снова нырял в нее, возникало ощущение невероятной близости и одновременно нового всплеска возбуждения. Она этого хотела. Нуждалась в его близости. Они идеально подходили друг другу, будто созданы только друг для друга. И никаких экспериментов, никаких проб и ошибок не требовалось, чтобы это понять.

Теодосия приоткрыла глаза и увидела над собой его лицо. Забавно — его глаза тоже были полуприкрыты, и он продолжал дразнить ее, то