Ночной скандал - Аннабел Брайант

— Мэтью…

— Да, Книжница? — Он открыл глаза, но не остановился. Его голос, низкий и хрипловатый, отозвался в ней подобно грому, поднимая новую волну восторга.

— Я хочу… — Она замолчала, не зная, как точно выразить свое желание.

— Вот этого? — Он атаковал сильнее, сотрясая постель.

— Да, — с улыбкой выдохнула она.

Мэтью ничего больше не сказал. Каждая атака вызывала взрыв ощущений, которые, рождаясь в ее средоточии, расходились по всему телу, до кончиков пальцев рук и ног. Теодосия была в плену и одновременно на свободе. Это было так прекрасно — его блестящее от пота тело над ней, необыкновенная чувствительность каждой клеточки тела, страстный жар двух сомкнутых тел. Она парила в небесах, возбуждаясь все сильнее…

— Давай же, любимая! Почувствуй то, что я хочу тебе подарить.

Нагнув голову, он завладел ее губами в страстном поцелуе, и тут ее накрыло.

Оргазм был мощным, рассыпаясь взрывом раскаленных искр. Она сжала его плечи, и он упал на нее, не отрываясь от ее губ. Их языки сплелись так же крепко, как их тела, и осталось только это ощущение, сотрясавшее обоих силой любви и страсти. Он вздрогнул всем телом, погрузившись в нее до предела, и лишь в последний миг вышел, со стоном экстаза упав лицом на постель.

Теодосия не знала, как долго они оставались в таком положении. Бодрствовала ли она или видела сон? Когда, наконец, сознание прояснилось, она открыла глаза и, словно сквозь туман, увидела Мэтью. Он лежал рядом, крепко прижимая ее к себе и закинув ногу на ее ноги. Его рука покоилась на ее груди, лицом он уткнулся в ее волосы.

Мэтью посмотрел на нее и моргнул, словно пытаясь сфокусироваться.

— Теодосия…

Он произнес ее имя так, будто оно было священно.

— Книжница. — Его губы сложились в ласковую улыбку. — Это было невероятно. То есть не придумано еще такого слова, которое бы было еще сильнее, чем просто невероятно. Ты доведешь меня до погибели.

— Ну этого мы допустить не можем. — Она отодвинулась назад, чтобы лучше видеть его лицо. Взяв суровый тон, она, тем не менее, едва не рассмеялась. — Наверное, нам не стоит повторять…

— Прикуси-ка язычок. — Приподнявшись на локте, он разглядывал ее лицо. — Хотя нет, не трудись. Я сделаю это за тебя.

Глава 27

Мэтью пробудился прежде Теодосии, но, не желая ее тревожить, лежал в постели тихо, не шевелясь, хотя в уме его роилось множество мыслей. Он даже не успел объясниться ей в любви как следует. Не привел аргументов в пользу того, почему они должны принадлежать друг другу, и неважно, где жить — в Лондоне, Оксфордшире или на треклятой Луне. Он даже огорченно хмыкнул, и этого ничтожного сотрясения воздуха оказалось достаточно, чтобы Теодосия проснулась. Или она тоже беспокоилась? Мэтью уже понял, что она почти всегда угадывала его мысли, даже во сне.

— Давно проснулся? — Она повернулась на бок, лицом к нему, сунув руки под подушку.

— Нет. — Мэтью протянул руку вдоль изголовья кровати, чтобы притянуть Теодосию ближе к себе. — Но успел составить в уме список того, что я не сделал вчера вечером.

— Еще что-то? — Она слегка отодвинулась, словно отказываясь ему поверить. Он невольно рассмеялся.

— Я не про это. Хотя, уверяю тебя, у нас многое еще только впереди. — Протянув руку под одеялом, он провел пальцем вдоль ее позвоночника. — Нет. Я имею в виду то, чего я не сказал. Слова, которые я хотел сказать тебе, прежде чем мы занялись любовью.

Она мило покраснела, и вид краснеющей Теодосии ему очень понравился.

— А у нас была любовь?

— Даже несколько раз. — Мэтью передвинулся на подушке так, чтобы видеть ее глаза. — Ты хорошо себя чувствуешь? А бедро не болит после падения?

Теодосия отрицательно помотала головой.

— Жаловаться не на что. Кроме того, я хотела спросить тебя о том же. Эти вчерашние ужасные кочки, должно быть, сказались сегодня не лучшим образом?

— Я привык, что нога то болит, то ноет. — Он, как завороженный, гладил ее плечо, восхищаясь гладкостью кожи. — Я рад, что приехал вовремя и что твой дедушка сумел привести меня к тебе.

Она оживилась, ее серые глаза вспыхнули ярче.

— И после этого у него так прояснилось сознание, что это просто чудо. Я, конечно, не стану подвергать сомнению советы доктора Флетчера, но вечером казалось, будто дедушка совершенно здоров.

— Деменция еще малоизучена. — Мэтью не стал больше ничего говорить, однако ему стало не по себе оттого, что Теодосия может предаться ложной надежде, будто бы умственные способности лорда Тэлбота вернулись в норму. Потом он все же решил добавить: — Ты должна принимать каждый день его ясного сознания как дар. Кстати, это напомнило мне… — Нагнувшись, он поцеловал ее в лоб, прежде чем перекатиться на постели и спрыгнуть на пол. Ступая на холодный пол, Мэтью поморщился, но, к счастью, он стоял спиной к Теодосии. — Мне надо уладить кое-что до сочельника. Я говорил, что Амелия, моя сестра, и герцог Скарсдейл, ее муж, решили провести праздники с нами.

— Здесь? — Теодосия даже подскочила, будто ужаленная пчелой, и запоздало прикрываясь одеялом. — Ты пригласил их сюда?

— Ты разве не открыла шкатулку? Я присылал и ящики, и корзинки, и картонки, но шкатулка предназначалась тебе одной. Я пометил ее твоим именем. — Мэтью застегнул брюки и взял рубашку, после чего присел на край кровати. — Ее же доставили вместе с остальными?

— Да.

Теодосия поднялась с постели и схватила халат, лежащий там, где она его накануне сбросила. И Мэтью немедленно утратил нить разговора, очарованный ее пышной грудью, стройными ногами и дерзкими ягодицами. Пусть Книжница сколько угодно твердит, что сдержанна по природе, но у нее такое тело, которому могла бы позавидовать сирена.

— Я оставила ее на Рождество. — Она завязала пояс халата, решительно затянув узел. — А что в ней?

Мэтью рассмеялся. Сколько перемен случилось с тех пор, как он приготовил ей этот подарок!

— Не скажу. За исключением того, что я положил туда еще и длинное письмо, в котором предложил тебе приехать в Лондон на праздники, в противном случае обещав, что приеду сам и привезу родных.

— Боже! — Она смотрела на него с тревогой. — Мне нужно сделать кучу приготовлений! Ведь твоя сестра — герцогиня, и муж у нее герцог.

— Да, так оно обычно и бывает. — Мэтью улыбнулся — его позабавила ее паника. А ведь Амелия совсем не такая, какой обычно бывает светская дама. Он не сомневался, что сестра, как и