Дуэт с герцогом сирен - Элис Кова

Едва заметно киваю. От потрясения и ужаса все эмоции словно цепенеют. И я напоминаю себе, ради чего сюда приплыла. Ничего большего, но и на меньшее я не согласна.

– Нужно достать серебро. У меня была целая команда, значит, появятся и другие духи.

Если Дживре превратилась в одно из этих существ, то любой из остальных матросов тоже мог сменить облик.

– Я буду начеку. А ты поторопись.

Ильрит уплывает, доверяя мне заняться делом, несмотря на мою прежнюю нерешительность.

Заставляю себя спуститься ниже и заплыть в развалины трюма, где разбросаны, чуть поблескивая в темноте, тонкие серебряные слитки, прежде аккуратно сложенные в стопки.

Безопасность моей семьи. Их свобода и будущее.

Поспешно подбираю их и складываю в сумку, которую мне дал Ильрит, приблизительно прикидывая количество. Пусть лучше будет больше. Сумка постепенно раздувается, однако не рвется.

Внезапно меня отвлекает резкий звук.

Вспышка света. Стон. Движение в темноте. Ощущаю, как сюда приближаются духи, прокладывая себе путь из глубин. Они плачут и взывают к нам – ко мне, – издавая звуки, похожие на исступленное исполнение погребальной песни.

Этого я и боялась. В своей смерти они винят меня и теперь вознамерились отомстить. Но я не могу сдаться на их милость. У меня еще остались здесь дела.

«Простите», – кричит мое сердце, пусть никто из них его и не слышит.

– Ильрит, я закончила!

Выплываю из трюма с тяжелой сумкой на плече. Сирен завис над остатками носовой части, к нему почти подобрались два духа.

– Плыви к выходу! – кричит он.

– Что… Ильрит!

Он устремляется вниз, скрываясь из поля моего зрения. Со всей возможной скоростью бросаюсь вперед, однако вес сумки сильно меня замедляет.

– Плыви, Виктория! – кричит герцог, появляясь вновь.

И я подчиняюсь. Я так привыкла сама все контролировать и отдавать приказы, что выступать в роли ведомой очень неудобно. Такое чувство, что мне приходится снова влезать в детские туфли, из которых я уже выросла. Впрочем, за время службы капитаном я сумела усвоить, как важно в опасных ситуациях довериться тому, у кого больше знаний и опыта. Порой даже лучшим лидерам приходится за кем-то следовать.

Море наполняет глубокий голос. Бросаю взгляд через плечо. Сейчас Ильрит – само воплощение смерти. Размахивая сверкающим копьем, он пронзает бросающихся к нему призраков, и те исчезают, превращаясь в мерцающие потоки. Кто-то из них мне знаком, но большинство – нет. С трудом успеваю уследить за разворачивающейся на глазах картиной хаоса.

Ильрит – искусный воин. Любуюсь его отточенными, грациозными движениями. В бою ему столь же привычно, как мне – следить за ветрами и приливами. Однако, несмотря на все умения, герцог сейчас один.

Дух тянется к нему и хватает за руку. Ильрит даже не вскрикивает, но на его лице мелькает боль.

Подаюсь вперед, чтобы его окликнуть, и тем самым привлекаю внимание духа. Призрачный мужчина смотрит мне в глаза, и в сознании звучит голос Чарльза: «Позвони в колокол, Лиззи».

Открываю рот, но оттуда не вылетает ни звука. Ни слов, ни песни. Я вновь нахожусь в темной комнате с колоколом в свои первые недели пребывания на острове, о которых не вспоминала годами. Я думала, что отдала это воспоминание… пожертвовала его словам древних богов. Как же дух отыскал его во мне?

Другой дух замахивается на Ильрита и наносит удар в грудь, но я едва ли замечаю это, хотя смотрю прямо на него.

«Позвони в колокол, Лиззи», – рычит сквозь время Чарльз, силясь отвлечь меня от настоящего.

– Виктория! – вырывает из навеянного духом транса голос Ильрита.

Призрачные тени почти окружили его, держась у самой границы испускаемого копьем света, сила которого уже ослабевает.

«Я не Лиззи. Я Виктория!»

И Чарльз меня больше не контролирует. Я вырвалась из-под его власти много лет назад и не позволю духам ворошить страшные воспоминания и использовать их против меня.

Закрываю глаза, возвращаясь мыслями к нашим тренировкам в амфитеатре, и ощущаю на талии призрачные руки Ильрита, который поет, уткнувшись в изгиб моей шеи.

В душе тут же воцаряется тишина. Мир и покой, которые я каким-то образом обретаю в этих загадочных песнях.

«Уходите! – велит мое сердце. – Исчезните, тени прошлого. Я больше вам не принадлежу».

Именно об этом я пою в своей песне, составленной из моих собственных слов, наложенных на гимны древних. И звучит она громче шипения, рычания и визга духов.

Когда песня достигает наивысшей точки, из копья Ильрита вырывается свет – совсем иной природы, чем та магия, которую он использовал до сих пор. Она ярче, мощнее, теплее и охватывает большую площадь, чем предыдущий защитный пузырь герцога. Лучи света, простираясь в разные стороны, разбиваются о скалы и обломки корабля.

Духи замолкают и рассыпаются звездной пылью, которая на мгновение обрисовывает неясные силуэты мужчин и женщин, почти тут же исчезающие с тихими вздохами. Я сердцем ощущаю боль и наслаждение каждого из них, как будто все духи проходят сквозь меня, затрагивая в душе некие невидимые струны.

Свет постепенно меркнет, и о разразившемся на дне Серого протока сражении напоминает лишь светящаяся дымка, которая остается в воде даже после того, как я несколько раз моргаю. Однако свет полностью не исчезает. Он цепляется ко мне, поселяется внутри. Они и есть этот свет.

«Спасибо», – доносится из глубины сознания. Короткое, мимолетное слово звучит не громче шелеста крыльев бабочки и миг спустя уже уносится прочь. И все же… голос подозрительно напоминает Дживре.

Опускаю взгляд на собственные руки. Меня окружает слабая серебристая аура. Ильрит тоже светится. Все узоры на его сильном теле сияют серебром, точно так же, как и у меня. И хотя духи наносили по нему удары, на герцоге не заметно никаких следов сражения, как будто и вовсе не было никакой битвы.

– Что я сделала? – «Кем стала?»

– Использовала слова древних с той же силой и мастерством, какими владеет герцог Веры. И даже больше, – торжественно, почти благоговейно объясняет Ильрит.

– Твоя рука. – Потянувшись, легко касаюсь кончиками пальцев его узоров, теплых на ощупь, цвета жидкого золота, как и у меня. Однако постепенно магия герцога вновь окрашивает рисунки на его коже в синий, белый и золотой. – Я не причинила тебе боли?

– Нет.

Ильрит сжимает мою руку в своих ладонях. И хотя он дотрагивается лишь до моих пальцев, я ощущаю, будто его руки обвиваются вокруг моего тела, и герцог прижимает меня к себе. Смотрю в его глаза и слышу эхо песни, которую сочинила – точнее, создали мы вместе. Уникальной, существующей лишь для нас двоих. И очень могущественной.

– Ты… – В глазах Ильрита мелькает боль. Он быстро поворачивается ко мне спиной, а я в очередной раз