Опасный маркиз - Минерва Спенсер

Адама трясло от ярости, порожденной пережитым ледяным ужасом оттого, что не успеет вовремя ее настигнуть, что с ней что-нибудь случится, что она никогда больше не вернется, что, не дай бог, погибнет. Он стиснул зубы и сел.

Мия положила руку ему на локоть. Глаза ее были полны боли и тревоги.

— Я почти с самого начала хотела рассказать тебе правду, но боялась.

Адам скрестил руки на груди, отчего его локоть выскользнул из-под ее ладони:

— Продолжай.

— Когда мы встретились в первый раз, я была очень несчастна, и те недели, что провела в Англии, были ужасны. Отец был со мной холоден, во всем мною помыкал, и я быстро поняла, что он жалеет о моем возвращении на родину. За считанные дни во мне поселилось такое же сожаление — ну почему я не отправилась куда угодно, только не сюда, туда, где могла бы жить спокойно и никто не тыкал бы в меня пальцами, где не служила бы пищей для слухов среди людей, которые меня ненавидят. — Она так шумно сглотнула, что Адам это услышал. — Должна признаться, что, соглашаясь на наш брак, я планировала сбежать, как только ты оставишь меня в Эксаме и вернешься в Лондон.

Адаму каждый вдох давался с трудом, словно некая невидимая сила сжимала ему грудь. Он не мог отвести глаз от Мии. Она выбрала его не несмотря на его репутацию, а благодаря ей: ей был нужен мужчина, при котором жены не задерживались, и она нашла для этого идеального кандидата.

Мия опять коснулась его руки.

— Я намерена вернуться в Средиземноморье и воссоединиться с сыном.

У Адама отвисла челюсть:

— С сыном?

— Да, я солгала, когда сказала, что он умер. Вернувшись в Англию, я решила хранить его существование в тайне, потому что всякое упоминание о ребенке, рожденном вне брака, сделает и без того плачевную ситуацию еще хуже, не говоря уже о том, что отец мог бы заподозрить меня в решении бежать.

Сын? Так вот что она скрывала?

— Мой сын был законным наследником своего отца. Хотя Джибриль — так по-арабски звучит имя Габриель — и не был старшим сыном султана, Баба Хасан всегда любил его больше других. Старший брат Асад не пожелал уступить ему трон после смерти отца. Больше полугода они сражались за богатство, власть и подданных султана, а теперь Асад захватил Джибриля в плен и требует за него выкуп. Если я не привезу деньги… — Мия провела рукой по лицу, словно хотела стереть эту ужасную мысль. — Асад его убьет. — Она обеими руками ухватила мужа за локоть. — Теперь понимаешь? Понимаешь, почему мне пришлось так поступить?

Адам отдернул руку. От ярости и растерянности прикосновение жены было ему неприятно.

— Когда ты узнала о похищении сына, почему не пришла ко мне? Почему обратилась к какому-то… какому-то… — Он гневно указал на кресло, где только что сидел этот наглый ублюдок и ухмыльнулся, ведь Мия обратилась не к мужу, а к нему. Боль и обида в собственном голосе взбесили его еще больше.

У Мии дрожали губы.

— Я хотела, правда хотела, но боялась. Мне действительно нужно ехать к нему, ехать в Оран.

— Что? — в ужасе выкрикнул Адам.

— Асад требует, чтобы я лично доставила выкуп.

— Ты собралась ехать в Африку?

Мия кивнула.

— Ты с ума сошла, черт тебя подери? — Он в бешенстве вскочил на ноги и гневно взглянул на нее. — Это исключено! Я отправлю туда человека Рамзи с деньгами. Оплачу все, что потребуется, корабль и команду. А вы, мадам, если куда и отправитесь, так только в Эксам.

Мия крепче вцепилась ему в руку:

— Мне нужно ехать самой. Асад примет деньги только из моих рук.

Адам почувствовал себя частью какого-то гротескного фарса и едва сдержался, чтобы не схватить ее и не встряхнуть, да так, чтобы зубы застучали.

— Меня не волнует, чего он хочет! Что бы ты там ни планировала по части отъезда из Англии, это не обсуждается, и чем скорее ты с этим смиришься, тем лучше будет для всех.

Мия упала перед ним на колени.

— Адам, если ты не пустишь меня к сыну и с ним что-нибудь случится, я никогда тебе этого не прощу. Понимаешь, что это будет значить для нас?

Слезы заструились из ее уже и так покрасневших и опухших глаз.

— Хочешь сказать, что после того, что ты уже натворила, речь может идти о каких-то «нас»?

Его слова были как удар бича. Он отстранился, сгорая от отвращения к ее мольбам и к себе самому, из-за того, что чувствовал себя бессердечным и напуганным.

— Адам, позволь мне еще объяснить насчет Гембла.

Он поднял ее на ноги и подтолкнул к козетке.

— Садись. — Он развернулся и принялся ходить из угла в угол. — Слушаю тебя. Чего еще я не знаю?

— Да, я действительно хотела заронить в нем надежду, что могу снизойти до него.

Адам фыркнул, не в силах смотреть на жену. Ему хотелось рвать и метать, что-нибудь расколотить. Его взгляд упал на мраморную статую в углу — олицетворение Фортуны, — он горько рассмеялся. Чертовски удачно — само вероломство и коварство.

— Адам, я сделала это только потому, что…

Он стремительно развернулся:

— Мне плевать, почему ты это сделала! Ты привела ко мне в дом, под мою крышу слугу, которому пообещала, что вы станете любовниками?

Мия кивнула, болезненно скривившись.

— Как далеко это зашло?

— Никуда это не зашло! Между нами ничего не было. Он уже начал злиться, потому что я отказывалась лечь с ним, вот я и решила на какое-то время выпроводить его из дома, пока не решу, как быть с сыном. Чтобы добыть денег на выкуп, дала ему драгоценности моей матери и отправила в Истборн. Как раз в тот день, когда ты застал нас в комнате, я их передавала и действительно расстегнула его ливрею и жилет, но только для того, чтобы сунуть туда сверток и убедиться, что он не слишком выпирает, что ничего не заметно… — Мия помолчала и покачала головой. — Глупо, да? — Ее голос превратился в едва различимый шепот.

Как бы то ни было, Адам ей поверил. Мия не дурочка, чтобы придумывать такое оправдание. Но главное оставалось неизменным — она привела в его дом мужчину, с которым собиралась лечь в постель в обмен на помощь. Это само по себе было ужасно, но она не отослала его даже потом, когда их чувства изменились и они поняли,