Искупление - Элизабет фон Арним

же от своих хозяев. Она нутром чувствовала, что его божество – респектабельность, а его стандартам соответствуют одни лишь епископы. Как ей сказать этому добродетельному человеку, что целый месяц ему предстоит прислуживать за столом несчастной падшей Милли? Мейбл нисколько не сомневалась, что ему известно все о Милли. По многим несомненным признакам она поняла, что завещание Эрнеста, бегство Милли, как и причины того и другого, подробнейшим образом обсудили в комнатах для прислуги и вынесли приговор.

Мейбл с упавшим сердцем уныло брела домой от Джорджа и рассеянно слушала указания Фреда, который вел ее под руку. Вот если бы кто-то другой первым принял у себя Милли! Бессовестно со стороны Алека уклоняться от своего прямого долга, ему следовало быть первым, ведь он старший в семье. И почему это тяжелое бремя досталось именно ей, единственной из всей семьи, у кого есть дворецкий со строгими моральными принципами? Но дело не в одном только мажордоме: ее суровая дочь Розмари должна вернуться домой прежде, чем истечет месяц Милли; эта благочестивая набожная девица собиралась стать англиканской монахиней и уехала на Пасху в Иерусалим. Как быть с ней? Разве она не станет задавать вопросы? Разве не захочет знать, почему тетя Милли внезапно обнищала и вынуждена жить с ними? Как бы ни старалась семья скрыть свои секреты, одного она скрыть не могла: Милли лишилась средств. Одежда ее постепенно износится, да и чаевые прислуге она, конечно, оставит ничтожные. Возможно, им с Фредом следует заплатить прислуге вместо нее, чтобы она не опозорила их своей жалкой мелочью, подумала Мейбл, и от этой тревожной мысли лоб ее страдальчески наморщился. После отъезда Милли она могла бы сказать слугам: «Миссис Эрнест просила меня передать вам это…»

И ведь есть еще мальчики. Один из них уже женился, но двое других жили в родительском доме и каждый вечер возвращались с работы домой к ужину. Как быть с ними? В последние два дня до них долетали беспокойные перешептывания, и Мейбл замечала, как сыновья настороженно прислушивались, хоть ничего и не говорили. Разве удастся убедить этих блестящих, умных молодых людей, что между их дядей Эрнестом и тетей Милли ровным счетом ничего не произошло и тот пожертвовал все свое состояние на благотворительность из чисто филантропических побуждений? Мейбл надеялась – о, как надеялась! – что сыновья никогда не узнают, о какого рода благотворительном учреждении шла речь. Таким заведениям не место на земле, когда вокруг столько молодых людей. Кому понадобилось спасать падших женщин? С какой стати? Да еще принимать одну из них у себя в доме как почетную гостью, холить ее и лелеять, как приказал Фред, пока они шли домой. Лучше бы муж поменьше командовал, вздыхала про себя Мейбл, а то только распоряжается, в то время как ей приходится повиноваться и лезть из кожи вон. От всего этого у нее голова шла кругом. Фред настроен решительно, не сомневается, что все его указания будут неукоснительно исполнены, словно это возможно, – таковы мужчины. Завтра он заедет за Милли, привезет ее в дом, оставит на пороге и преспокойно отправится в свою уютную контору, взвалив обузу на плечи жены.

Она шла домой, еле волоча ноги. В самом деле, что мог знать Фред об этой обузе? Что он, к примеру, знает о дворецком? Он видит его только по утрам и по вечерам, тогда как Мейбл приходится проводить в его обществе целые дни и подчиняться его безмолвным приказам, следовать неписаным правилам. Хорошо, конечно, быть богатой, но только если это не приводит к появлению мажордомов, рассуждала Мейбл, поставленная перед необходимостью сообщить собственному дворецкому о приезде Милли. Все прочие ступени на пути к величию и богатству ничуть ее не смущали; теперь, когда достигла вершины и вполне освоилась со своим высоким положением, Мейбл находила в этом удовольствие, но привыкнуть к дворецкому так и не смогла – во всяком случае, к тому дворецкому, что задирал свой длинный нос и высокомерно взирал на нее сверху вниз, словно росту в ней было не больше трех футов. Рассказывать Фреду о своих горестях и тревогах смысла не имело, не стоило и пытаться, он все равно не стал бы слушать. Едва Мейбл начинала, муж становился глухим и оставался таким, пока она не умолкала. Однако часто речь шла о вещах серьезных, по-настоящему серьезных, вот как теперь…

– Тебе следует сегодня же вечером отдать распоряжения слугам, – прервал ее мысленные жалобы Фред, открывая ключом дверь. – Я привезу Милли утром, сразу после завтрака.

– А что, если, – с последней робкой надеждой промямлила Мейбл, – она не захочет ехать?

– Не захочет? А кто ее станет спрашивать? Приедет как миленькая, – заверил жену Фред.

– Ах, твои бы слова… – слабо запротестовала Мейбл.

– Ну же, старушка, смотри веселее! – коротко ободрил ее муж, хотя сам особого веселья не испытывал.

Первым пригласить к себе невестку должен был Алек, это казалось естественным; Фред никак не рассчитывал, что роль первого хозяина достанется ему, и не успел подготовиться, чего не случилось бы, будь у него время все продумать. Позаботиться о деталях придется Мейбл. На следующий день, пока он будет в Сити, жена возьмет дело в свои руки и поставит на правильные рельсы, решил Фред. Жаль, что новость она встретила без воодушевления. В конце концов, обхаживать Милли – работа женская, а не мужская. Остается лишь надеяться, что невестка не затеет собственную игру, с беспокойством подумал Фред, вешая шляпу. Ему пришло на память, что она, должно быть, обольстила Дженкинса, адвоката, коварством выманила у него аванс. Что, если вместо того, чтобы примерным поведением поддерживать усилия семьи обелить ее имя, она примется испытывать свои чары на нем и его сыновьях, обольщать их? Падшая женщина способна на все, стоит ей раз оступиться, теперь он это понимал. Родственные узы вас не защитят, будь вы ее племянником или деверем, даже не надейтесь, а когда какая-нибудь нежная малютка незаметно подкрадывается к мужчине, скажем, после обеда, после славного обеда, когда его жены по какой-то случайности нет в комнате…

– Не унывай, старушка, – обратился он к Мейбл и с необычной нежностью поцеловал ее перед сном, буквально приклеился к ней на добрую минуту. – Пойду расскажу мальчикам о приезде тети.

И он отправился в библиотеку. Фред знал, что найдет там сыновей, которые, подобно ему самому, предпочитали добывать деньги, нежели гоняться за удовольствиями, и большей частью проводили вечера дома.

– Ваша тетя, – он подошел к камину и остановился, глядя на них сверху вниз, – завтра приедет к нам погостить.

– Тетя? Которая? – без всякого