Тысяча и одна тайна парижских ночей - Арсен Гуссе

Глава 1. Нарекание имен

Это не старинный рассказ, даже не рассказ, а самая настоящая быль.

Анаис Дюбуа собрала несколько своих приятельниц отпраздновать новоселье на улице Клиши.

Вместе с приятельницами должны были приехать их поклонники.

Успокойтесь, число было ограничено: каждая могла привести только одного. Любимые обожатели были изгнаны, потому что предстояла возможность поставить на карту все состояние. Однако не следует предполагать, чтобы игра принимала безумные размеры, так как эти девицы только что вступали в виноградник куртизанок, и менее богатая ездила в омнибусах, а самая богатая еще не завела кареты.

Зачем попал сюда Делааж д’Ор?

Причина тому очень проста: он везде дома, кроме своей квартиры. Делааж д’Ор – прозорливец, друг всех женщин, охотник до любовных приключений. Он как свои пять пальцев знает состояние всех кавалеров; это ходячий журнал по преимуществу, изобретатель репортерства. Одаренный вторым зрением, он говорит о будущем как о совершившемся уже факте.

Но в этот вечер не состоялась игра у Анаис Дюбуа, потому что не явились записные игроки. Причина этому та, что все они попали в официальный мир: кто в Елисейский дворец, кто к министру иностранных дел, кто к принцессе Матильде, кто к испанской королеве, не говоря уже об обязанностях кружка и семейства.

Делааж д’Ор был задумчив.

– Вы, – сказал он собравшимся девицам, – не знаете, почему эти господа не явились сюда на ужин, достойный лучшей доли; причина та, что все вы имеете два непростительных недостатка. Во-первых, вы еще недавно на службе, а в моде только старые служаки; во-вторых, вы очень хороши, но не удостоились еще получить имена.

– Что это значит? – вскричала Луиза Дешан.

– Это значит, – продолжал Делааж д’Ор, – что если бы, например, вы назывались Роза Полевая, то стали бы знаменитостью завтра и были бы ощипаны послезавтра.

– Как вы прытки, господин колдун! Я не хочу быть так скоро ощипанной.

– Вам, Виргиния Дюпон, – продолжал колдун, – следует называться Девственницей, и тогда дела ваши поправятся. Вы, Катерина Барду, немилосердно истребляющая курительный табак, должны носить прозвание Трубки, при котором вам будут воскурять фимиам в свете.

– А мне какое имя присвоить? – спросила Леонтина Лавинь.

– Вам? Постойте… нашел! Даю вам прозвание Виноградный Лист, и все пожелают обрести с вами потерянный рай.

– А мне? – сказала Жозефина Ардуэн.

– Вы живете только ночью и страшитесь солнечного света – называйтесь же Ночной Красавицей.

– А мне? – спросила Мелани Клемансо.

– Вас уже зовут Нини, но это лишь начало; вы поете, как жаворонок, и вас следует назвать Нини Жаворонок.

В тот же вечер нарекли таким же образом Атласную Кожу, Кинжальницу, Чайный Цветок и Кастаньеты.

Девицы не могли привыкнуть к своим военным именам.

Около половины первого приехал влюбленный поклонник Жозефины Ардуэн.

– Не ищите здесь Жозефины Ардуэн, – сказала ему хозяйка дома, – она превратилась в Ночную Красавицу.

Поклонник остолбенел.

– Не понимаю, – сказал он.

– Мы все приняли новые имена, данные нам Делаажем д’Ором.

– Не намерены ли вы завербовать новых обожателей? – спросил с беспокойством новоприбывший.

– Может быть, – ответила Ночная Красавица, – мы вступаем во второй период развития и хотим жить теперь на широкую ногу, почему и решили не дремать больше. Нам двадцать лет, и наш возраст не причина уступать дорогу сорокалетним женщинам.

Приехал второй, потом третий, потом четвертый поклонники. Им рассказали историю переименования и о намерениях этих девиц.

– Та, та, та! – вскричал один из них. – Да это настоящее восстание в серале.

– Будьте же истыми турками, – отвечала Ночная Красавица, – иначе рискуете опасностью утратить гарем.

С сего достопамятного вечера переименованные девицы приобрели себе славу в том и другом свете.

Глава 2. Девица Трубка

Однажды вечером зашел разговор у Коралловой Бисеринки о том, что стало с Трубкой после ее приключений в Спа.

Одна их трех Каролин сказала:

– Вы, легковерные, не хотите ничего знать, никогда не измеряете бездны мрака, называемой дочерью Евы, и потому-то вам неизвестна судьба общей нашей знакомой. Запомните афоризм: «Если женщина исчезает со светского горизонта на сутки или на полтора месяца, значит, она влюблена».

Одна из этих дам заметила, что бывает влюблена ежедневно и, однако, никогда не прячется.

– Ты не можешь рассуждать об этом, – возразила первая из Каролин, – ты станешь говорить умно, а я хочу высказывать только одни глупости, потому что любовь глупа; ты очень умна и по этой причине никогда не любила. Трубка – иное дело. Мы живем как философы в стеклянном домике, а Трубка таится со своей жизнью. Но я разгадала ее тайну. Слушайте.

Глава 3. История скрытой любви

Семь лет тому назад Трубка называлась Катериной Барду; это была простая девушка, явившаяся из Нормандии искать счастья. В ожидании последнего она поступила второстепенной кухаркой в дом князя Генена.

Нормандия – отечество яблок. Яблоня – древо познания добра и зла. Без сомнения, Катерина прошла под деревом и сорвала яблоко, потому что, едва прибыв в Париж, вкусила от запрещенного плода совокупно с одним серебряником, который отчасти был ее земляком.

Запретный плод разлакомил ее; она не ограничилась одним поклонником, но вербовала многих других; впрочем, возвращалась постоянно к первому.

Всем вам известно умильное личико Трубки с голубыми глазами и красивыми зубами, на которое засматриваются прохожие. Можно подумать, что эта нормандка родилась в Париже, на улице Лореттской Богоматери: маленькие белые ручки, красивая ножка, гибкий стан. Не понимаю, как могла появиться в крестьянском семействе такая красивая девушка; вероятно, ее подменили в младенчестве.

В течение года она переменила только четыре места, потому что была примерной работницей в достопочтенной и величественной корпорации кухарок. Случайно попала она в услужение к выскочке, которая не хуже кухарки приписывала к счетам. Трубка отправилась к графине Сомбрван, говоря, что не хочет служить мещанкам, так как питает отвращение к кухонным счетам, которые ведутся этими дамами.

У графини Сомбрван она вышла на свою настоящую дорогу. Заметив ее деликатную фигурку в громадной кухне своего отеля, графиня возвысила ее до звания горничной. Я не смею говорить об этом в присутствии своей кухарки, которая считает себя выше моей горничной, и, верно, не без основания.

Был вечер у графини Сомбрван; Трубку командировали в переднюю вместе с другой горничной и с цветочницей.

Она так мило нарядилась, что у всех мужчин явилось желание забыть верхнее платье, чтобы на другой день получить его из рук Трубки.

Она имела несомненный успех; один полномочный министр употребил четверть часа на то, чтобы снять свой плащ, и столько же на то, чтобы надеть