Беда - Никки Мэй

Когда она принесла кексы для мистера Мартина, дала мне две баночки с соусом и имбирный чай для Аманиты. Рекомендовала его от тошноты. Очень помогает! Пожалуйста, передайте ей, что я благодарен.

В ушах шумело. Сими почувствовала, как закипает ненависть к Ронке. Кексы. Острый соус. Имбирный чай. Злость. Она стиснула зубы, мечтая, чтобы Эбенезер заткнулся. Сими упорно жала кнопку вызова лифта.

— Суматошный был денек! — все трещал портье. — Сперва сестра Ронке пришла, мы мило поговорили — она так счастлива, что едет в Лагос. Затем, после обеда, пришла другая подруга. Не очень приятный че-ловек…

— Кто? Какая подруга? — Сими перестала жать кнопку и повернулась к Эбенезеру.

— Такая, шикарная.

— Ты говоришь про Изобель?

— Девушка на большой машине и с телохранителем. Она дала мне конверт и попросила передать мистеру Мартину лично — только ему. Такая грубиянка, кричала на меня, будто я глупый. Но я не глупый. Я умею обращаться с важными посланиями.

— И ты передал ему конверт?

— Конечно. Я за двенадцать лет — нет, даже больше — не потерял ни одной посылки. Я передал ему кексы от сестры Ронке, а еще этот конверт.

— И это все произошло в один день? — Что-то промелькнуло в голове Сими. — Ты уверен, Эбенезер?

— Да, конечно. Я все записываю. Показать?

Сими смогла отделаться от него только через десять минут. Эбенезер показал ей весь журнал посещений (неразборчивый почерк, куча лишних подробностей). Поведал обо всех своих шестерых детях, о поездке в Сенегал, куда они отправятся, как только Аманите доктора позволят. Он болтал, а мысли Сими неслись вскачь. Стоило ему умолкнуть, чтобы вдохнуть воздуха, Сими извинилась и сбежала.

Не успела она добраться до шестого этажа, ей позвонила Бу, которая ужасно хотела узнать, что сказала Ронке. Сими пыталась отвязаться от подруги, но та не переставала верещать:

— Не хочу ее больше видеть! Я поняла, что Изобель имела в виду, все встало на свои места!

— Что?

— Она сказала, что мы теперь все одинокие.

Сими молчала.

— Эй, ты там? — окликнула Бу.

— Я тебе позже перезвоню.

Сими забежала в квартиру, кинула телефон на диван, наконец освободила ноги от капкана на семисантиметровом каблуке и взяла ноутбук.

Дорогой папа,

Увы, мы мало разговариваем, но это очень важно.

Происходит что-то странное. И поэтому мне нужно знать, что ты имел в виду, когда говорил, что мне не следует общаться с Изобель. Ты рассорился с ее отцом, но это было только из-за работы? Или есть еще что-то, о чем ты умолчал?

И еще… Я должна была сказать это намного раньше, но… Извини, что огорчила тебя, когда ушла из медицинской школы. Понимаю, ты думаешь, что это была страшная ошибка. Но на самом деле это было правильно, и тебе нужно смириться. Я устала, что меня постоянно стыдят, это очень угнетает. Ты должен простить меня, чтобы я смогла простить себя.

С любовью, Симисола

Сими нажала на «отправить». Голова шла кругом…

Сими не ложилась до трех ночи. Ответа не последовало. Никакого. Она понимала, что могла бы — точнее, должна была — прекратить себя истязать. Все, что ей нужно было сделать, — взять телефон. Но ее отец обладал особым талантом — он превращал Сими в непокорного подростка, немногословного и готового защищаться.

На следующее утро Сими начала жалеть, что отправила сообщение, хотела как-то это отменить. Она уже сдалась, когда отец в полдень все же позвонил.

Сими глубоко вдохнула.

— Пап…

— Симисола, ololufe mi![165] Только увидел твое сообщение, я же не проверяю почту. Пиши мне в ватсап. Так намного лучше, если хочешь со мной связаться. Ты ведь знаешь, у нас не всегда есть электричество, я не могу постоянно пользоваться компьютером.

— Извини, пап, но это… Неважно.

Как всегда, просьба о помощи привела к критике ее умения общаться.

— Нет, послушай. Твое письмо огорчило меня и сбило спесь. Я бы не стал менять ни единого волоска на твоей голове. Я тобой очень горжусь! И всегда говорю Тосан и Темисан, чтобы шли по твоим стопам. Ты всегда была такой самодостаточной, независимой и великодушной! Это я тебя подвел. Я дурак — нет, хуже, старый дурак! Нужно было тебя поддержать, когда ты уехала из Бристоля, но я был слишком заносчивым. Каждый день я сожалел о том, как поступил с тобой. Симисола, прости меня… Это ты должна меня простить, не я.

Папа говорил так эмоционально. Обычно он таким не был. Сими ни разу не слышала от него слова «прости». Никогда. Она потрогала свои щеки — мокрые. Раньше она не плакала.

— Прости, пап… Я должна была поговорить с тобой. Начистоту поговорить…

— Нет, это я виноват.

Еще несколько минут они пытались переплюнуть друг друга: кто же из них виноват и кому следует извиняться.

Наконец Сими спросила:

— Пап, мне нужно узнать насчет Изобель. Что ты имел в виду, когда говорил, что они нехорошие люди?

— Я не хочу это с тобой обсуждать.

— Пап, пожалуйста. Это важно.

Он долго молчал. Затем прочистил горло и начал рассказ:

— Это касается твоей подруги Ронке. Точнее, ее отца. Это был не несчастный случай. У него был роман с Ириной, а когда Деле узнал про это, он заказал его убийство. И он так хвастался этим, гордился, в грудь себя бил. Я сказал ему, что не могу работать на убийцу, а он надо мной лишь посмеялся. Мне не хватило смелости пойти в полицию. Я трус.

— Пап… — Сими вдруг стало очень жалко отца. Все эти годы он скрывал, что ему очень стыдно, притворялся. Они так похожи! — Ты поэтому потерял свой бизнес?

— Гм. Когда ты встретила Ронке в университете, я страшно обрадовался! Боже! Я три дня постился. Это был знак, что Господь простил меня! Он отправил моего любимого ребенка защищать Ронке. Чтобы загладить мою вину.

— Но почему ты не говорил мне об этом?

— Мне было стыдно. Я ничего не сделал тогда и все равно все потерял. Но ты не совершишь моих ошибок. Ты умная.

— Хм…

— Эти Бабангари прогнили насквозь. Будь осторожна, Симисола.

Сими запустила пальцы в волосы. Получается, отец Изобель в самом деле чудовище. Неужели Изобель унаследовала жажду мести от него?

— Хорошо, пап.

— Симисола, это не шутки, о! Послушай меня: я твой отец. И я все еще глава семьи. Она — гнилое яблоко от гнилой яблони. Не встречайся с ней больше!

— Хорошо, обещаю, пап! Мне нужно идти. Люблю тебя!