Мёртвые девочки никогда не проболтаются - С. Дж. Сильвис

когда я снова взяла ложку. Я сидела спиной ко всем, как и хотела, и была так далеко от входа, что удивилась, услышав скрип дверей. Второй раунд — начинается. Даже если бы я не услышала этот звук, то все равно поняла бы, что он вошел. По залу прокатилась волна напряжения, словно цунами. Я почувствовала его взгляд, еще не успев повернуть голову. Он всегда находил меня в толпе. Длинные волнистые волосы скользнули по столу, когда я подняла подбородок, и в тот миг, когда наши взгляды встретились, в сердце вонзилась стрела. Я судорожно вдохнула, хотя в легких уже не оставалось воздуха.

Вчера я видела его издалека — темный силуэт, застывший в коридоре, как живое воплощение кошмара. Наверное, пробирался в комнату к какой — нибудь девчонке, которая растает от одного его присутствия, ведь он — Бунтарь. Когда я видела его на улице у приюта, то лишь мельком, чтобы он не заметил моего взгляда. Я отчаянно пыталась делать вид, что не замечаю его, что он не действует мне на нервы, но это было не так. Его присутствие причиняло боль — настоящую, разрывающую на части. Его медовые глаза были тем, что не давало мне сойти с ума в психиатрической клинике, но того уюта, что я когда — то чувствовала рядом с Кейдом, больше не было. Теперь я стояла в месте, которое когда — то называла домом, не зная, станет ли оно им снова.

Шёпот в столовой стал громче, пока Кейд замер в дверном проеме. Я почти слышала, о чем перешептываются одноклассники. Мы с Кейдом никогда не были парой, и я боялась просить большего. Мне не нужны были сплетни из — за связи с ним — королем коридоров, плохим парнем по умолчанию, грешником в школе с кучей правил. Кое — кто знал, что между нами что — то было, но уверенности ни у кого не было.

Сейчас, наверное, все догадались — мы застыли в немом противостоянии, и чем дольше длился этот взгляд, тем сильнее бешено колотилось сердце, словно бык, рвущийся к красной тряпке. Его песочные волосы были растрепаны сильнее обычного, чуть длиннее на макушке и коротко подстрижены по бокам. Челюсть напряглась, скулы слегка порозовели. Живот свело от вида этих румяных скул — я видела их такими не раз. Только теперь причина была не во мне. Он с кем — то? Поэтому опоздал? Я сглотнула раздражение, понимая, что это последнее, о чем стоит думать, особенно учитывая, что я до сих пор не знаю, причастен ли он к тому, что я чуть не умерла.

Кейд приподнял подбородок, отчего его черты стали еще резче. Его глаза на секунду встретились с моими, пригвоздив к месту, пока я сидела, сгорбившись над пустым столом, а затем опустились к моим рукам, скрытым под темно — бордовой формой.

Первой мыслью было отвращение, но в его взгляде, когда он снова поднял глаза, читалась такая животная вина, что меня охватил инстинкт «бей или беги». От страха я резко выпрямилась, скрестив руки, пальцы впились в ткань рубашки.

Было ли ошибкой возвращаться сюда? Конечно, это лучше альтернативы, но в психушке я хотя бы знала, кто враг.

Мой тревожный взгляд скользнул от Кейда и замер в пространстве, пока жар разливался по моему лицу. Казалось, каждый в этом зале уставился на меня. Все, кроме одного. Бэйна. Я не забывала о нём ни на секунду. Бэйн оставался для меня загадкой, но, впрочем, сейчас все вокруг были загадками. Он был скрытным, наблюдал за мной издалека, но никогда не приближался. Я знала только, что Бэйн и Бунтари не ладили, а ещё — что он проявлял ко мне интерес, но никогда не действовал. Кейд презирал Бэйна, но теперь я задумалась: а вдруг он просто боялся, что я выскользну у него из рук, и Бэйн окажется тем, кто меня поймает?

Однако сейчас Бэйн, похоже, не проявлял ко мне никакого интереса. Он был единственным в этом зале, кто не смотрел ни на меня, ни на Кейда. Мы с ним были как авария на дороге — никто не мог отвести взгляд, хотя все понимали, что вторгаются в чужое пространство. Его коротко стриженная голова была опущена, а брови сведены, пока он уставился в телефон. Его челюсть была сжата до предела, но он даже не взглянул в мою сторону. Часть меня жаждала подсесть к нему, потому что везде, куда бы я ни посмотрела, я чувствовала на себе взгляды. И я знала: мои сверстники, вероятно, чуяли мой страх за версту, даже если я держала спину прямо, а на лице не дрогнул ни один мускул. Раньше я носила эмоции на рукаве, но теперь научилась их прятать.

Не желая давать Кейду и остальным ещё больше поводов для пересудов, я оторвала взгляд от Бэйна, отодвинула длинную скамью за пустым столом, который теперь считала своим, и села. Придвинула к себе поднос с едой, которую вряд ли съем, и постепенно шум голосов вновь заполнил зал, а моё сердце перешло с бешеного ритма на лёгкую трусцу. Страх и тревога медленно отпускали моё горло, когда я перекинула волосы через плечо. Но едва я расслабилась, как украдкой глянула налево — проверить, отошёл ли Кейд от дверей к своему месту рядом с Исайей. Однако, когда наши взгляды снова встретились, нервозность вернулась на прежний уровень.

Почему он не двигается? Он просто стоял и смотрел на меня, застывший, как волк, почуявший кровь и готовый к прыжку. Я отвернулась, и не прошло и двух секунд, как я вздрогнула от скрипа двери. Грохот её захлопывания прокатился по всему залу. Вилка со звоном упала на пол, и, поняв, что выронила её из — за дрожащих рук, я ругнулась про себя и наклонилась, чтобы поднять. Но её уже кто — то подал. Я подняла голову и встретилась с парой тёплых зелёных глаз, в глубине которых таилось куда больше знаний обо мне, чем мне хотелось бы.

— Директор Эллисон… — выдохнула я. — Я не заметила вас.

Директор Эллисон всегда был на моей стороне. Вообще, он всегда поддерживал каждого ученика, и когда я увидела его несколько недель назад, грязная, запачкавшаяся после побега из психиатрической больницы с Тобиасом, то не могла отрицать, что почувствовала облегчение. Хотя, возможно, это лишь потому, что всю жизнь я была лишена родительской заботы. Мои «проблемы с отцом» выходили на совершенно новый уровень. Никто из тех, кого