Беда - Никки Мэй

— Сообщение было от Ронке. Я видела это собственными глазами.

— С ее телефона. Но Ронке ли его отправила? Подумай об этом. Ронке знала про твою переписку?

У Бу задрожали колени.

— Изобель видела почту… Она хотела почитать — ну, я и разрешила. Ронке не знала про них, нет, конечно не знала! Какая я глупая!

— Изобель просто блестяще умеет развязывать язык, притворяясь, что ей есть до тебя дело. Все это — лицемерие. Она запудрила нам мозги, — вздохнула Сими. — Это я во всем виновата. Она через меня в нашу компанию пробралась…

Бу хотелось бы обвинить во всем Сими. Если б не подруга, Бу никогда не встретила б Изобель. Бу хотела обвинить и Изобель тоже. Если бы не она, у Бу не появились бы тот комбинезон, платье-обертка, сексуальное нижнее белье, проклятое афро! Она не переспала бы с Нилом! Бу хотела винить всех, кроме себя.

— Из-за нее я возненавидела свою жизнь. Но зачем… Зачем она это сделала?

— Не знаю, — ответила Сими. — Папа сказал: не доверяй Бабангари. Вся их семья прогнила насквозь. Он был прав.

У Бу в ушах застучала кровь.

— Что ты сейчас сказала?

— Папа. Он говорит, что у них вся семья гнилая.

— Нет! — Бу вскочила на ноги, сильно дрожа. Ей пришлось ухватиться за стол. — Не то! Как, ты говоришь, зовут отца Изобель?

— Бабангари.

— Это же распространенная фамилия, да? Как Кайоде? Или Мартин?! — с отчаянием воскликнула Бу.

— Ты о чем вообще? — Сими смяла пустую упаковку от печенья. — У Софии больше не осталось сладостей?

— Сими! Ответь! — Бу схватила ее за плечи. — Бабангари. Это нигерийский аналог Смитов? Или Джонсов? Таких фамилий полно, да?

— Нет, — отрезала Сими. — Успокойся. Это необычная фамилия. Изобель раньше хвасталась, что она единственная молодая Бабангари. Конечно, теперь это не так — ее отец наплодил кучу отпрысков на стороне.

Вокруг Бу все поплыло.

— А имя у него какое?

— Деле. Деле Бабангари. Ты уверена, что шоколадок не осталось?

Бу не могла говорить. Не могла дышать. Изобель знала с самого начала. Она расспрашивала ее об отце. И все это время она знала, что они сводные сестры.

— Мне нужно собираться. Пошли, поможешь мне!

— Куда ты? — спросила Сими.

Бу понеслась наверх. Она вернет свою жизнь в прежнее русло! Они с Изобель не родственники. Она не Бабангари. Она — йоркширская девчонка Дидье!

— Во Францию. Я должна быть рядом с семьей.

— Хорошо, — сказала Сими. — Но сначала нам нужно увидеться с Ронке. Мы ужасно с ней обращались. Не пойду же я одна! Мы обе перед ней виноваты.

Бу достала сумку и как попало напихала туда одежды. Сорвала комбинезон с вешалки — он отправится в мусорное ведро.

— Извини, не могу. Я должна ехать прямо сейчас. Ты справишься! — подбодрила подругу Бу. Она не могла думать ни о ком другом. Ронке и Сими — нигерийки. Они выросли в этом безумии. Взгляд Бу остановился на скульптуре из Ифе. — Сими, пожалуйста, выброси эту отвратительную голову в мусорку на улице… Не хочу к ней прикасаться.

— С тобой все нормально, Бу? — спросила Сими.

— Нет, не нормально, — ответила Бу. — Мне нужно к мужу и ребенку. Передай Ронке, что мне очень жаль. И передай, что я люблю ее.

33. Сими

Сими проводила Бу до такси в аэропорт, а затем отправилась к Ронке. Она сомневалась, что Ронке ее впустит, и совершенно не представляла, что скажет, если подруга все-таки разрешит войти. Сими шла медленно, пытаясь придумать, с чего бы начать, но для таких разговоров не существовало правил, на которые можно опереться.

Как выяснилось, тревожилась Сими зря. Тетушка Кей уже все сделала. Ронке держалась пугающе спокойно. Словно проскочила все пять стадий горя (или сколько там, семь?) — и сразу перешла к принятию. И разумеется, как обычно, беспокоилась не о себе, а обо всех остальных. О маме («Я была так жестока с ней»), о тетушке Кей («Она пыталась меня защитить»), о Бу («Я так рада, что она уехала во Францию, — позвоню ей вечером») и Сими («Ты должна отправиться в Нью-Йорк и помириться с Мартином»).

Ронке даже жалела Изобель.

— А как иначе с таким-то отцом? Она, наверное, страшно несчастна. Надеюсь, ей помогут — видит Бог, она нуждается в помощи.

Сими пыталась убедить Ронке поговорить с Кайоде и дать ему возможность все объяснить. Но та ни в какую не соглашалась.

— Он врал мне. Не доверял мне, — сказала Ронке. — Вообще, на следующей неделе он улетает в Нигерию. Может, когда вернется…

Сими не стала настаивать. Ей ли сейчас давать советы по отношениям.

Подруги повторяли всю историю снова и снова, пытаясь хоть как-то разобраться. Ронке страшно удивилась, узнав, что мать Изобель — живая и здоровая — обитает в Москве.

— Не представляю, как можно врать, что твоя мама мертва… Она меня одурачила — плакала так натурально.

— Она чудовище, — сказала Сими.

— Все, конец. Никогда больше не будем с ней связываться.

Сими потерла глаза.

— Вся эта вахала — моя вина…

— Ладно тебе, — успокоила ее Ронке, обнимая подругу. — Никто ж не умер.

Сими никак не могла усидеть на месте. Комната смахивала на гостиную в дешевом отеле. Колючая обивка отвратительного дивана, чуть теплый и горький кофе. На двери висела табличка: «Комната отдыха». Что это вообще значит? Сими не стала бы тут отдыхать ни за что на свете.

Утром, в 5:45, у нее зазвонил телефон — Сими бросилась к нему, думая, что это Мартин. Неужели муж прослушал сообщения и готов поговорить?

Однако номер оказался незнакомым.

Звонившая представилась сотрудницей полиции или что-то типа того.

— Вы подруга Изобель Бабангари-Адамс?

— А… Да… — Сими хотела сказать «нет».

— Она в полицейском участке в Белгравии. Попросила вам позвонить. Сможете приехать?

— Сейчас?

— Чем раньше, тем лучше.

— Что случилось?

— Изобель все расскажет сама. Пожалуйста, приезжайте как можно скорее.

Сими вызвала такси. Да и что еще она могла сделать? Она умылась, надела джинсы, свитер, ботинки, шапку — и принялась расхаживать по холлу, ожидая такси.

На звонки Изобель Сими не отвечала. Еще она попросила Эбенезера не пускать ее наверх. Ей не хотелось слушать объяснения (она же будет отрицать и оправдываться) или ссориться (будет оправдываться и оскорблять). И вот теперь Сими ерзала на колючем диване в неуютной комнате отдыха и в миллионный раз сожалела о том, что Изобель ее отыскала. Как же Сими жалела, что они сделали ту фотографию на свадьбе Азари. И что