Дочери судьбы - Тара Хайланд

организовал небольшой головной офис и арендовал скромное количество комнат на верхнем этаже ветхого здания в центре Сохо. После переезда он нанял Сумико. Молоденькая девятнадцатилетняя японка бегло говорила по-английски. В общем, идеально подходила для роли помощницы.

Она принесла несколько писем и, потупив глаза, спокойно ожидала, когда он их подпишет.

– Я вам понадоблюсь вечером? Мне задержаться? – тихо спросила она.

– Нет, спасибо, Сумико. Хорошего вечера.

Эд проводил ее глазами.

– Миленькая, – прокомментировал он, когда она ушла.

– Отличный работник, – возразил Коул.

– Да, без сомнения, – приподнял бровь Эд.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Да ладно. Она будто сошла с обложки журнала с азиатскими красотками.

– Господи, Эд. Ей девятнадцать, – с отвращением сморщился Коул.

– Такая старая? – парировал Эд, смеясь над очевидным возмущением Коула. – Слушай, приятель, заведи себе подружку.

Он добродушно захихикал.

– Вот уж чего мне точно не надо.

Коул глотнул воды.

– Так вы готовы к следующему четвергу? – спросил он, меняя тему.

– Почти.

С открытия компании прошло пять лет, и Коул планировал большой праздник.

– А ты придешь? Или обиделся, что я отверг твое предложение?

– Это зависит… Сумико будет? – злорадно ухмыльнулся Эд.

– Послушай, Эд, оставь это, – поджал губы Коул, и в его тоне слышалось предупреждение. – Она еще ребенок.

– Да, пожалуй, ты прав, – ответил он, покосившись на Коула. – Впрочем, вряд ли я ее заинтересую.

Коул не стал спрашивать, что имел в виду Эд. Он прекрасно знал, что Сумико по уши в него влюблена, и старался не обращать на это внимания. Обожание было безобидным: так вздыхают по какому-нибудь герою. Пока вздохи не мешают работе, можно закрыть на это глаза, а постепенно интерес угаснет, как пить дать.

Эд выждал мгновение, прежде чем задать следующий, вполне логичный вопрос:

– А как дела у Элизабет? Ходят слухи, в «Мелвилле» всё вверх дном.

– Ты ведь знаешь Элизабет, – спокойно ответил Коул. – Она прекрасно справляется.

Ответ был расплывчатым. Но говорил о многом.

В тот вечер, когда Коул вернулся, изысканный дом в Челси снова пустовал. Элизабет заранее предупредила, что придет поздно. Он не удивился. И подумал о предстоящем длинном вечере. Можно пойти в спортзал, но за последние пару недель он и так туда зачастил. Коул оглядел напрягшиеся под рубашкой мускулы: такими темпами он скоро обойдет тренеров, подсевших на стероиды. Черт с ним. Он бы брякнулся в постель, открыл банку пива, заказал пиццу, может быть, посмотрел баскетбол на спортивном канале.

Достав из холодильника банку «Бад», он пошел наверх, чтобы переодеться. Спальня, как и весь дом, выглядела безупречно, как в телепередачах серии «Дом и сад». Уборщица придет завтра. Какая ирония! Пнув ногой дверцу шкафа, он плюхнулся на кровать в спортивных трусах и футболке и включил телевизор. Элизабет не выносила, когда он смотрел телевизор в постели, тем более когда ел и пил.

– Ну что за вульгарность! – однажды вырвалось у нее.

Но пилить его было некому, и он плевал на все, втайне надеясь, что она придет, когда он будет жевать последний кусок пиццы. Сейчас он бы с удовольствием поругался. И снял с души тяжесть.

По правде говоря, Коул тосковал. Счастье ушло полгода назад, когда они переехали в Англию. Элизабет по натуре была трудоголиком, но в последнее время это качество доросло до абсурда. Они никуда не выходили вместе, она забыла о годовщине свадьбы, и не успевала начаться неделя, как она уже намекала на отказ от следующего выходного. Коул с ней не увидится никогда. И вдобавок постоянные разъезды: три континента, десяток стран в месяц. Когда в «Санди таймс» появилась о нем статья, Элизабет прочла ее только после трех напоминаний. В последний раз сексом они занимались полтора месяца назад. А ведь раньше не пропускали ни дня. Хотя на днях он прочитал, что семьдесят процентов семей живут вообще без секса. Такая статистика ему не нравилась.

И в это время он начал обращать внимание на Сумико.

Коул допил пиво, открыл еще одну банку.

В разговоре с Эдом он машинально занял оборону. И на то была причина. Сумико занимала его мысли больше, чем хотелось бы признаться.

Он вспомнил, как увидел ее впервые. Целый день Коул подбирал помощника или помощницу. Хороших кандидатур было много, но, кроме прочего, он искал того, с кем легко сработается. В списке кандидатов Сумико была последней. В строгом черном костюме, чересчур официальном, она жутко нервничала. Девушка сидела на краешке кресла, отвечая едва слышно, пока он расспрашивал об опыте и поинтересовался, почему она считает, что подойдет для работы. Обычно Коул не переносил застенчивых «стыдливых фиалок», особенно в работе, но эта, на удивление, его чем-то зацепила. Он предложил ей кофе, и когда вернулся, девушка уже взяла себя в руки. Под первым впечатлением вспугнутой птицы скрывался вполне умный и организованный человек. Не вполне отдавая себе отчета, Коул тут же принял ее на работу.

Сумико превзошла его ожидания. Спокойная и расторопная, она не возражала, когда ее просили задержаться по работе. Догадаться, что она в Коула влюблена, не составило труда. Ее внимание ему льстило. Ему было под сорок. Ей – девятнадцать. Девушка была соблазнительно женственна: темные шелковистые волосы до талии, широко открытые спокойные глаза, точеная фигурка. Рядом с такой крохой, метр шестьдесят росточком, Коул чувствовал себя великаном.

Откровенно говоря, ему нравилось, как девушка смотрит на него снизу вверх, ловит каждое слово. Послушных Коул не любил, но недавно он сделал открытие: как удобно, что есть девушка, которая позволит тебе делать с ней все, что захочется. Иногда он сидел за столом, витая в облаках… представлял, как вызывает Сумико в кабинет, приказывает встать на колени и губами… Она тут же выполнит желание, прикрыв его обнаженные бедра занавесом длинных шелковистых волос. Иной раз задумывался о том, как бы взял ее, распластав на столе, и представил ее тихое довольное мурлыканье. А потом ловил себя на мысли и удивлялся: откуда, черт возьми, это берется? Он любил Элизабет, женился и должен желать только ее. Но в последнее время Коул не чувствовал своей вины, когда в мыслях представлял Сумико. В конце концов, это всего лишь фантазии, и мечтать не вредно.

Он взглянул на часы. Пиццу принесут минут через двадцать. Коул выключил телевизор и откинулся на подушки. Скользнув рукой по трусам, он понял, что думает не о блондинке, как его жена, а, скорее всего, о брюнетке, изящной, уступчивой брюнетке с шелковистыми волосами. И заморачиваться не стал.

Глава сорок пятая

Вечером они поссорились. В этом не было ничего необычного. Если раньше Эмбер представляла себе жизнь с Джонни сказкой, то все оказалось далеко не так. Она словно каталась на огромных американских горках, непредсказуемых и иногда страшных. Иногда он носился с ней, как с принцессой. После близости, как она любила вспоминать, Джонни опирался на локоть, убирал волосы у нее с лица и смотрел на нее как на самое драгоценное существо в мире. Эмбер была счастлива, и больше ее ничто не интересовало.

Но бывали и другие дни, мрачные, когда что бы она ни делала, все его раздражало. Эмбер жила в постоянном страхе его рассердить, боялась, что он выйдет из себя. Но прощала все, потому что любила. И глубоко в душе понимала, что Джонни тоже ее любит, иначе не переехал бы к ней. На нее впервые в жизни обратили такое внимание.

В ту пятницу вечером у нее с самого начала было плохое предчувствие. Джонни пребывал в мрачном настроении после разговора с Бреттом. Он только что обнаружил, что сделка с компанией звукозаписи, которая, как он считал, была у него в кармане, не состоялась. В утешение Бретт предложил ему двухнедельный контракт на выступления в казино в Вегасе. Джонни в ярости вырвал телефон из розетки и запустил им через комнату.

– Бесполезный кретин! – заорал он.

Трубка приземлилась в нескольких шагах от покрытого одеялом белого дивана, на котором, скрестив ноги, сидела Эмбер, листая «Вог». Она даже не моргнула, когда в нее запустили телефоном. Эмбер привыкла к его вспышкам гнева. Бывало, Джонни бросал что