Хрустальная ложь - М. Эль

Валерия вздрогнула. Пальцы на стакане дрогнули, едва не уронив его на полированный пол.

— Что?! — выдохнула она, резко оборачиваясь, но он стоял слишком близко. Слишком спокойно. С тем самым дьявольским, завораживающим выражением на лице, которое всегда мешало ей соображать здраво, лишало ее привычной хладнокровности.

— Я сказал, — он чуть улыбнулся, и эта улыбка была полна уверенности и дразнящей игривости, — ты не против быть моей женщиной.

Валерия вскинула подбородок, всё ещё цепляясь за последние крохи самообладания, пытаясь вернуть себе контроль над ситуацией.

— Я не твоя женщина, Энгель. И вряд ли когда-нибудь буду.

— Уверена? — спросил он тихо, почти шепотом, его взгляд проникал в самую суть ее души. — Думаю, тебе понравится быть моей. Я позабочусь о том, чтобы это тебе понравилось.

Её дыхание сбилось. Она стояла всё ещё в его рубашке — слишком мягкой, слишком просторной, с запахом кофе и табака, который будто вплёлся в её кожу, стал частью ее самой.

И это раздражало её. Бесило до глубины души.

Потому что где-то глубоко внутри… ей действительно было хорошо. Удивительно хорошо.

— Энгель, я не… — начала она, собираясь уйти, чтобы разорвать эту опасную близость, но он мягко перехватил её запястье, его пальцы были крепкими, но нежными.

— Прости, — сказал Виктор вдруг, и в его голосе не было ни тени игры, ни привычного флирта. Только искренняя, неожиданная открытость. — Я… просто теряю голову. Рядом с тобой.

Валерия замерла. Это было слишком искренне. Слишком просто. Без пафоса. Чистая правда.

— Не теряй, — хрипло ответила она, пытаясь улыбнуться, чтобы скрыть свою растерянность, — У тебя с этим плохо выходит. Ты и так псих.

— Только рядом с тобой, — Мужчина сжал её ладонь чуть сильнее, будто боялся, что она исчезнет, испарится, если он хоть на миг ослабит хватку.

Девушка качнула головой, пытаясь осознать эту новую грань в их отношениях.

— Виктор, — сказала тихо, почти умоляюще.

Он будто застыл, весь обратившись в слух.

Его взгляд стал мягче, опасно теплее, в нём горел огонь, который раньше он так тщательно скрывал.

— Скажи ещё раз, — попросил он почти шепотом, и в его голосе была какая-то детская мольба.

— Что? — Валерия нахмурилась, немного растерянная, не понимая, чего он хочет.

— Моё имя, — он улыбнулся, его глаза сияли. — Ещё раз. Просто моё имя.

Девушка опешила, но повиновалась, чувствуя, как её собственный голос звучит непривычно мягко.

— Виктор.

Он закрыл глаза, как будто это имя было заклинанием, музыкой, которую он хотел слушать вечно. Вдохнул глубоко, наслаждаясь моментом.

— Чёрт, — тихо усмехнулся, проводя рукой по лицу. — Я, кажется, хочу записать это и слушать, когда ты снова решишь исчезнуть. — сказал он так тихо, что она не была уверена, сказал ли он это вслух, или это было просто эхо в её собственном сознании.

— Мы ничего не знаем друг о друге, — прошептала Валерия, глядя на него, на его спокойное, обнаженное лицо. — Ничего, кроме того, кем мы являемся в мире, где всё куплено и продано.

Виктор открыл глаза — и в них не было ни насмешки, ни привычной маски хищника.

Только честность.

И лёгкая улыбка, полная нежности.

— Неправда, — сказал он, и его голос был уверенным. — Я знаю, что твой любимый цвет — темно-синий. Что ты пьёшь кофе без сахара, но всегда добавляешь каплю молока, потому что так делала твоя бабушка. Что ты не спишь по ночам, если чувствуешь вину. Что когда злишься — прикусываешь нижнюю губу. Что ты ведёшь дневник, и прячешь его под подушкой. Что у тебя есть маленький шрам на запястье — от тренировочного ножа, который ты не можешь забыть.

Он сделал шаг ближе, его взгляд был прикован к ней.

— И что ты смеёшься только тогда, когда забываешь, кто ты, забываешь о своих ролях и обязательствах.

Валерия стояла в полном шоке, не в силах пошевелиться, ее мозг отказывался обрабатывать эту информацию.

Её губы дрогнули — между смехом и судорожным дыханием. Он видел ее насквозь.

— Ты ненормальный, — наконец прошептала она, и в этом было больше признания, чем обвинения.

— Возможно, — кивнул он.

Девушка отвела взгляд, пытаясь скрыть накатившие эмоции, но улыбка всё-таки прорвалась сквозь усталость, чистая и искренняя.

Он отпустил её руку, давая ей выбор, полную свободу.

И, к его удивлению, она не ушла.

Просто села обратно на диван, открыла ноутбук и, прежде чем вернуться к делу, бросила ему через плечо, ее голос звучал непривычно мягко:

— У тебя ужасная привычка всё знать.

— Зато полезная, — ответил он, опускаясь рядом, его взгляд был полон предвкушения. — Особенно, если я собираюсь знать о тебе ещё больше.

Она закатила глаза, но не возразила. Не стала спорить.

И осталась.

Он снова сел за бумаги, вернувшись к своим делам, она — за ноутбук, погрузившись в свои. Между ними установилось рабочее молчание, наполненное взаимным присутствием.

Иногда он поднимал глаза, чтобы просто смотреть, как она сосредоточенно печатает. Ее пальцы двигались быстро, точно, отбивая ритм по клавишам, взгляд был сосредоточен, брови чуть сведены на переносице — и это, чёрт побери, сводило его с ума. Это была ее суть: сила, интеллект, неукротимость.

Чуть позже в дверь, ведущую в кабинет, постучали.

Вошёл Рико, его правая рука, с двумя людьми из его команды, за ними мелькнула Селина, его личный секретарь. Атмосфера мгновенно сменилась на деловую, наполненную напряжением и ожиданием приказов.

— Босс, отчёты по Лос-Анджелесу, — начал Рико, его голос был низким и профессиональным, но он запнулся, увидев Валерию, сидящую на диване с ноутбуком, совершенно непринужденно.

— Лил? — ошарашенно произнёс он, его глаза округлились. Это было немыслимо.

— Не начинай, Рико, — устало, но спокойно сказала она, не поднимая глаз от экрана. — Просто работа. Ничего нового.

Виктор, усмехнувшись, махнул рукой, отпуская напряжение в комнате.

— Привыкай, Рико. Теперь она тут частый гость.

Рико, всегда умевший быстро ориентироваться, ухмыльнулся, глядя на старую подругу, с которой они бухали безбожно.

— Да, босс, я заметил. Рад видеть вас, госпожа Андрес.

После того, как все ушли, оставив на столе стопки бумаг и легкий запах озона от их присутствия, девушка на миг замерла.

Воздух в комнате снова стал тёплым и тихим, но что-то изменилось.

Валерия посмотрела на бумаги, на ноутбук, на Виктора, который уже снова был погружен в свои дела — и вдруг нахлынуло.

Ощущение дома.

Не тишины и одиночества, а шума, разговоров, подчинённых, дисциплины, которая не была направлена против нее, а работала на нее.

Боги, как же ей этого не хватало. Это была ее среда, ее стихия.

Как… как дома. Как