Возлюбленная распутника - Виктория Анатольевна Воронина

Вернувшись, Дорис объявила, что леди Уинтворт не беременна. Теперь от короля Якова зависело, утвердить ли смертный приговор или помиловать преступницу. Мейбелл невольно посмотрела на своего бывшего любовника, но его лицо было словно сделано из жести. Яков Второй объявил, что леди Мейбелл Уинтворт будет казнена на следующей неделе и подписал смертный приговор. Услышав эти ужасные слова, Мейбелл вскрикнула и потеряла сознание. Для нее все было кончено.

Джордж Флетчер крутился возле Малсбери-хауса, рассматривая все возможности проникнуть в эту крепость. У него был план ворваться в тюрьму и похитить Мейбелл, но девушку тщательно охраняли, а у него было не так много денег, чтобы купить себе достаточное количество сообщников. Тут Джордж вспомнил, что в его руках находится судьба Англии, и, спасая Англию от тирана-короля, он может спасти и Мейбелл. Молодой офицер торопливо черкнул подбадривающую записку для любимой девушки, которую должен был ей передать верный человек и отправился к герцогу Мальборо.

На следующий день он уже подъезжал к лагерю герцога, расположенного возле городка Барнстапл.

— Имею письмо к герцогу Мальборо от его супруги, — сказал молодой человек часовым, и о нем было незамедлительно доложено главнокомандующему.

Когда герцог Мальборо принял посланца в своей палатке, он удивленно произнес:

— Я вас не знаю, молодой человек! Вы явно не принадлежите к челяди моего дома.

— Это так, сэр. Мое имя — Джордж Флетчер. И добавлю, что я приехал не только с посланием герцогини Сары, но также с поручением от более высокопоставленного лица, — многозначительно произнес Джордж. — С вами хочет вступить в переговоры его высочество принц Вильгельм Оранский.

— Вы очень смелы и дерзки, Флетчер, — нахмурившись, сказал Джон Черчилль. Но имя его супруги заставило вести его сдержанно, и он воздержался от того, чтобы немедленно арестовать посланца врага своего короля. — Что же вы хотите рассказать мне?

— Его высочество призывает вас перейти на его сторону, как это уже сделали ваша жена и ваша покровительница принцесса Анна, — прямо сказал Джордж Флетчер. — Принцесса Анна с герцогиней, а также принц Георг Датский уже выехали в Ноттингем, и там готовятся принять Вильгельма Оранского.

— Какая неосторожность!!! Ну, почему они не посоветовались со мной, — с досадой воскликнул герцог Мальборо.

— Потому что не было времени раздумывать, ваша светлость, — объяснил ему посланец. — Сейчас счет идет на дни и вам надо сегодня решить, на чьей вы будете стороне — на стороне тирана Якова или на стороне Парламента. Вот письмо от вашей супруги, в которой она приводит доводы в пользу перехода на сторону голландского принца.

С этими словами Джордж с поклоном протянул Джону Черчиллю письмо от герцогини Сары. Сэр Черчилль прочитал его, но продолжал колебаться. Все же ему нелегко было решиться на измену королю, которому он был лично предан, и его удерживало обещание короля отдать ему Мейбелл Уинтворт в случае военной победы над Вильгельмом Оранским.

Джордж Флетчер заметил его колебания и как бы невзначай заметил:

— Ваш переход на сторону принца Оранского может спасти жизнь леди Уинтворт, которую король Яков приговорил к смертной казни.

— Этого не может быть. Его величество лично пообещал мне сохранить жизнь леди Мейбелл, — встрепенулся герцог Мальборо.

— Король обманул вас. Не дольше, чем вчера он утвердил смертный приговор этой девушке, — с видимым спокойствием произнес Джордж Флетчер, но внутри его сердце сжималось от сознания той опасности, которая угрожала Мейбелл.

— Быть того не может. Его величество всегда исполнял те обещания, которые давал мне, — все не мог поверить герцог Мальборо.

— Значит, это первый раз, когда король Яков нарушил данное вам слово, — пожал плечами молодой офицер.

Тут в палатку вошел доверенный слуга, которого Джон Черчилль послал в Солсбери узнать последние новости о Мейбелл.

— Вернон, что ты можешь мне сказать? — нетерпеливо спросил у него герцог.

— Увы, милорд. Леди Уинтворт должны скоро казнить по приговору суда за государственную измену, — сокрушенно сказал лакей.

— Понятно, значит — это правда! — потрясенно произнес Джон Черчилль. От сильного волнения у него даже выступили бисеринки пота на лбу. Он перевел свой взгляд на Джорджа Флетчера и снова стал тем решительным и отважным полководцем, который всегда добивался победы на полях сражений.

— Теперь я полностью вам верю, молодой человек, — сказал герцог Мальборо. — Я перехожу на сторону его высочества Вильгельма Оранского и поручаю вам отвезти ему письмо от меня.

— К услугам вашей светлости, — поклонился Джордж Флетчер. Теперь радость от успеха своей миссии переполняла его сердце. Мейбелл будет спасена, а король Яков повержен.

Герцог Мальборо коротко кивнул ему и велел своему дежурному офицеру созвать всех своих военачальников на совещание. Поскольку почти все военные были протестантами, ему легко удалось убедить их перейти на сторону Вильгельма Оранского и Парламента. Отныне короля Якова поддерживало только католическое население страны, которое весьма уступало в количестве протестантам.

Глава 27

Герцог Мальборо и Джордж Флетчер рассчитывали освободить Мейбелл до дня казни, зная, что ее назначили на следующей неделе. Однако из Лондона пришли вести о внеочередном собрании английского Парламента, который имел право менять порядок престолонаследия. Новость чрезвычайно встревожила короля Якова, которому такой поворот событий не сулил ничего хорошего. Большинство парламентариев стояли на стороне Вильгельма Оранского, претендующего на английский трон, и король начал поспешно готовиться к возвращению в столицу, чтобы помешать собственному свержению. Перед отъездом он велел ускорить казнь своей опальной фаворитки, и на городской площади начали возводить эшафот. Девушке снова стало дурно, когда она узнала о внезапном приближении страшного для нее дня. Однако ей ничего другого не оставалось, как смириться со своей судьбой — молить короля о снисхождении было бесполезно. Яков Второй не пощадил даже своего родного племянника, хотя герцог Монмут умолял его о помиловании на коленях; тем более он не был склонен проявить милость к молодой леди Уинтворт, которая тяжко его оскорбила своим вызывающим побегом из королевского дворца.

В последнюю ночь перед казнью Мейбелл почти не спала. Укрытая старым потрепанным одеялом она лежала на тощем жестком тюфяке и смотрела на грубый каменный потолок тюремной камеры, еле видимый в темном полумраке. Звезды в узеньком окошке светили как-то особенно уныло, и они не рассеивали молчаливого отчаяния узницы.

Глаза девушки щипали непрошенные слезы, а в ее горле застрял комок, мешающий, словно кусок непрожеванного яблока. Пока