Восьмая наложница - Юлия Владимировна Буланова

Лей, как часто бывает, спас ситуацию. Прикинулся дворцовым слугой и приподнёс господину поднос с костяным веером, незаметно наступив ему на ногу. — Чему такая невоспитанная женщина может научить принцессу? Вместо того чтобы унижено молить о наказании, которое поможет тебе искупить вину, ты повышаешь голос в присутствии Императора и требуешь простить тебя? Тебя — ту, что дважды бросила родную кровь в объятия смерти?

— Если бы кто-то хотел их убить, они были мертвы, — Баолинь, похоже, решила, что терять ей нечего. И её понесло. — Разве можно наказывать человека за то, что не произошло?

Я усмехнулась.

Вроде бы миры разные, а оправдания у неудачливых убийц одинаковые. Только я тот урок усвоила ещё до попадания сюда.

Убийце, однажды потерпевшему неудачу, в следующий раз повезет больше.

И это никто не учитывает то, что Баолинь морально уничтожала свою дочь. Почему-то.

Не дорос этот мир до воспитания детей в стиле гуманизма. Но и я не завтра умирать собираюсь. Успею ещё что-нибудь сделать.

А дальше… даст Богиня, общество будет изменяться.

— Сын мой, — говорю тихо и печально. — Прошу у тебя снисхождения для этой неразумной женщины. Она эгоистична, не знает любви и сострадания. Но я верю в то, что она может измениться. Смирение и труд помогут ей раскаяться в содеянном и заслужить прощение.

— Принцесса Лейлин останется под опекой Императрицы, — разнёсся под сводами зала звучный голос Джина. — Ишикара Баолинь, я принял решение помиловать тебя. Ты не будешь казнена. Вместо этого станешь служанкой Второй Старшей Госпожи. Благодари Императрицу за то, что она вступилась за тебя.

Конечно, благодарностей я не дождалась.

Женщина прожигала меня ненавидящим взглядом. И это она ещё не знает, что будет единственной служанкой нашей «матушки». Что на её плечи ляжет всё: и пол мести, и развлекать вздорную старуху. Что-то мне подсказывает, что характер у бывшей Императрицы, и так не сахарный, в заключении сильно ухудшится.

В искреннее раскаяние Баолинь мне не верилось. Но случаются же чудеса. Вдруг она когда-нибудь осознает, как была неправа?

Нет, это никак не исправит то, что она уже успела натворить, оставив уродливые шрамы на душах своих жертв. Но, может быть она однажды сможет осознать, как ужасно поступала и попросит прощения у брата и дочери?

И дело не в том, что они должны будут отчего-то её простить. Тут я категорически против каких-либо долгов. Это право. Которым не обязательно пользоваться.

Общественная мораль тут не очень со мной согласна. Это, кстати, очень удобно для тех, кто насилие совершает.

Во-первых, прощение, как бы обнуляет факт нанесённого вреда. Его теперь не существует. Ведь если ты уже простил, надо о произошедшем забыть.

Во-вторых, тот, кто простил, забыл и вновь подпустил к себе человека уже причинившего тебе боль, рискует нарваться на повторение не самого приятного опыта.

В-третьих, из-за извращённых общественных установок, отсутствие прощения ложится грузом вины на того, к кому применили насилие. И тут вступает в свои права прелестное когнитивное искажение: «С хорошими людьми ничего плохого произойти не может. Если что-то случилось, значит жизнь тебя наказала. За неправильные, даже не действия, а мысли и чувства. И ещё накажет, если ты не изменишься». Нежелании же прощать автоматически делает тебя плохим человеком, который обязательно притянет в свою жизнь ещё больше неприятностей. Это, вообще, вишенка на торте. По данной логике совершивший насилие, вообще, не виноват. Ведь его руку вела сама судьба и высшая справедливость.

Вот Миори ни отца, ни мачеху не простила. И что? Добрый, счастливый и спокойный ребёнок растёт. Хотя, пару лет назад начала угрызаться совестью по данному поводу. Так Лирен — младший из близнецов Каори провёл статистическое исследование по данному вопросу среди лисят и рысят, включив в него несколько особо уважаемых взрослых. Так по его итогам оказалось, что никто не считает, будто Миори перед теми людьми какие-то долги имеет. На том она и успокоилась.

Если понадобится, с Лейлин тот же фокус провернём. Но Баолинь ей больше никак навредить не сможет.

Это теперь мой ребёнок. И плевать, кто там её родил.

Глава 54

Последней в списке подсудимых была Деиран Инис. В том, что она в своём уме сомнения у меня открыли быстро.

Безумие сияло в её глазах. Оно поселилось в жуткой улыбке, больше напоминающей оскал.

Порваная одежда и растрёпанные волосы лишь дополняли эту картину.

Джиндзиро смотрел на бывшую наложницу своего отца с яростной ненавистью. Киан, просто, с ненавистью. А я старалась не смотреть вовсе. Но мне можно.

Разбить повисшую в зале тишину предстояло мне:

— Я хочу знать, зачем ты это сделала? Зачем ты пыталась несколько раз убить моего сына? Зачем ты ударила кинжалом девушку, которая не сделала тебе ничего дурного?

— Потому что не смогла убить тебя!

Это было почти ожидаемо.

О том, что эта женщина испытывает ко мне не самые радужные чувства, мне говорили многие.

— Но за что? Мы же не ссорились. Я никогда не желала тебе или твоим детям зла. За что тебе желать мне смерти?

— Это ты виновата, что я попала в гарем Императора! В гарем, где меня долгие годы мучили! Это из-за тебя и твоего принца Император попросил принца Киана выбрать девушку. Если бы господин принимал решение сам, то этот жребий пал бы на другую. И я была бы свободна! Из-за тебя господин бил меня и причинял боль, когда я служила ему в постели. Он делал так до последних дней. Хлестал плёткой. Заставлял стоять на коленях. Но заталкивал мне в рот ткань, чтобы никто не слышал моих криков. А в это время ты счастливо жила в поместье принца Киана, как хозяйка, не зная боли и бед.

— Деиран Инис, тебя в наложницы императора выбрал я, — вмешался Киан. — Твоя ненависть должна была пасть на меня.

— Нет! Во всём виновата она! — закричала женщина. — Все считают её добродетельной и скромной. Она даже подарила мне шпильку в день нашего знакомства. И я была благодарна ей за участие, пока не поняла, что это — лишь маска. На самом деле она насмехалась надо мной. А потом оба моих сына умерли из-за неё.

Я закатила глаза.

Вот правильно говорят, что ни один добрый поступок не останется безнаказанным. Дёрнуло же меня её тогда пожалеть.

Мы не всегда творцы своей судьбы. Но обвинить во всех своих бедах рандомного человека