Хрустальная ложь - М. Эль

— Виктор! — она вспыхнула, впервые за вечер сбросив маску профессиональной холодности. — Это… это было просто… исследование персонажей!

— Конечно, — спокойно произнёс он. — Очень подробное исследование, кстати. Особенно тот, где Малфой спасает Грейнджер и потом они…

Валерия ударила его по плечу, но в ударе не было злости, только смущение.

— Ты ненормальный!

— Возможно. Но мне нравится видеть, как ты краснеешь. И, кажется, я понял твою тактику. Троп от ненависти до любви твой любимый.

— Я родилась благодаря нему, — тихо ответила она, невольно вспомнив историю Эмилии и Киллиана, которые преодолели вражду кланов.

Она всё ещё держала книги, прижимая их к груди, будто что-то бесконечно ценное, что нельзя было отнять. Виктор смотрел, и впервые за долгое время она напоминала не адвоката, не мафиозную дочь, а просто девочку, которой подарили чудо.

— Ты сделал это?.. серьёзно? — тихо спросила она. — Ты распечатал фанфики ради меня?

— Я бы напечатал тебе всю Британскую библиотеку, если бы знал, что ты так улыбнёшься.

Девушка отвела взгляд, но улыбка осталась — теплая, неловкая, настоящая.

Виктор вздохнул, сунул руку в карман и достал плоский конверт.

— А теперь — подарок номер два. Более практичный.

Валерия открыла конверт. Внутри были не деньги и не драгоценности, а документы. Плотный юридический договор с логотипом ENGEL CORPORATION.

— Это… что? — нахмурилась она, пролистывая страницы. Ее профессиональная хватка вернулась.

— Акции. Пятьдесят процентов. Ты теперь партнёр, змейка.

— …Что? — ее голос был едва слышен. Это была не просто огромная сумма. Это была половина его империи.

— Я сказал, партнёр. Хватит тебе работать частным адвокатом. Всё равно весь Нью-Йорк к тебе бегает. Теперь у тебя официальная должность. Работай со мной. На равных. У нас общие интересы.

Она уставилась на него, пытаясь найти подвох, ловушку, мелкий шрифт.

— Виктор, ты спятил. Это… это безумие.

— Вполне возможно, — он пожал плечами, и в его глазах не было ни тени сомнения. — Но я не нанимаю тебя — я работаю с тобой. Разницу чувствуешь?

— Да. И всё равно спятил.

— Привыкай. Мужчины, когда влюблены, делают глупости.

Она замерла, сжимая в одной руке книги, в другой — документы на миллиарды. Городской шум за окном внезапно стих.

— Что? — переспросила она, и это было единственное слово, которое она смогла выдавить.

— Я сказал — мужчина для своей женщины может сделать и не такое. А теперь, — он кивнул на пакеты с едой, — Давай ешь. Я принёс твой любимый тайский суп.

Девушка отступила на шаг, словно очерчивая невидимую границу.

— Я не твоя женщина, — усмехнулась она, скрестив руки на груди. В ее голосе звучала сталь, но в глазах — вызов, который он всегда принимал.

Виктор не сдвинулся с места, лишь наклонил голову, и в его глазах вспыхнул опасный огонек.

— Сколько раз тебе повторять, маленькая моя, что это — пока. Ты можешь сопротивляться, но ты не можешь отрицать.

Он сделал шаг, второй, полностью стирая расстояние между ними. Он был выше, массивнее, но она не отступила. Он не касался ее, но воздух вокруг них стал плотным от невысказанного напряжения.

Валерия подняла подбородок, чтобы смотреть ему прямо в глаза, но ее дыхание все равно сбилось, стало неровным и поверхностным.

— Виктор…

— Oui, ma belle femme? (Да, моя прекрасная жена?) — прошептал он по-французски, его голос был низким и бархатным, словно он говорил о чем-то совершенно непристойном.

— Что это значит?

Он усмехнулся.

— Ничего особенного. Выучишь язык, тогда приходи. А пока — это просто шутка

Девушка прищурилась, и ее глаза сузились.

— Ещё одно слово на этом твоем языке — и я тебя прибью. Я серьезно, Энгель.

— Тогда подарок номер три, — спокойно сказал он, игнорируя угрозу, и запустил руку во внутренний карман пиджака.

Мужчина достал маленькую, обтянутую черным бархатом коробочку и протянул ей.

Валерия медленно открыла ее. Внутри, на атласной подложке, лежал серебряный кулон в форме лилии. Тонкая, утонченная работа, выполненная старыми мастерами. Она знала этот символ. Это была лилия Андрес — её фамильный знак.

Она замерла, ее злые, защитные стены рухнули за секунду.

— Откуда ты… — голос ее оборвался.

— Я не глупый, Валерия, — его тон стал мягче, лишенный всякой насмешки. — Ты можешь говорить, что ненавидишь их, что сбежала, но я вижу, как ты скучаешь по дому. По тому, что он должен был для тебя значить. Это просто символ. Напоминание, что ты — это ты. Будь ты Валерией, или Лилит. Андрес или Рихтер.

Это был не просто подарок. Это было признание ее боли и ее наследия. Это было принятие ее целиком, со всеми ее демонами и тайнами.

Она не выдержала. Она отложила коробочку и шагнула вперед, обнимая его. Без слов. Просто обняла, уткнувшись лицом в его плечо, стараясь не заплакать.

Виктор обвил ее руками, прижимая к себе, чувствуя, как она, сильная, железная, — на секунду превращается в ту Валерию, которой позволено быть просто собой, той, что нуждается в утешении.

— Спасибо, — прошептала она, все еще пребывая в шоке от его проницательности. — За всё.

— Я же говорил, — улыбнулся он, целуя ее в макушку, — это только начало.

Валерия отстранилась, вытирая так и не потекшие слезы, и ее взгляд упал на стопки книг, которые он привез ей на прошлой неделе.

— Только попробуй подарить мне на следующий год «Сумерки», — усмехнулась она, возвращаясь к привычному сарказму.

— Обещаю, — хмыкнул он, — только если с автографом автора и в первом издании. Ты же не любишь их. У меня целый список твоей любимой литературы, посмотрим по ситуации. Целый стеллаж поставлю у себя дома, чтоб ты чаще приходила.

— Ты меня купить хочешь? Книгами?

Виктор сделал вид, что оскорблен до глубины души.

— Что вы, госпожа Андрес? Как можно? Только проявляю интерес к хобби одной очаровательной девушки, которая, кажется, сменила место жительства на мою виллу и ради приличия раз в неделю ночует у себя дома.

Он наконец отошел, направляясь к двери. Она стояла у стола, с кулоном в руке и улыбкой, которой давно не было на ее лице. Улыбкой, которая не была ни маской, ни оружием.

Мужчина обернулся на пороге, его глаза сияли в полумраке коридора.

— Спокойной ночи, змейка.

— Спокойной ночи...

Дверь закрылась, и Валерия осталась одна, окружённая запахом кофе, бумаг, никотина и чего-то нового — тёплого, пугающего и чертовски живого. Она сжала кулон в ладони.

И впервые за долгое время она почувствовала, что ее мир — снова дышит. И это дыхание было не ее собственным одиноким вздохом, а общим ритмом.

...

Утренний город только начинал пробуждаться. Сонные тени медленно