Хрустальная ложь - М. Эль

отступали, уступая место робким лучам солнца, которые пробивались сквозь легкую дымку, окутывавшую улицы. Прохлада ночи еще цеплялась за асфальт, смешиваясь с едва уловимым ароматом цветущей сирени и свежестью после ночного дождя. По одной из таких тихих, еще не заполненных спешащими прохожими улиц, шла она.

Пальто, цвета темного шоколада, было расстегнуто, позволяя утреннему ветру играть с краями, открывая взгляду тонкую шею, украшенную, тонкой цепочкой, и изящную линию плеч. Волосы черные, слегка растрепаны — свидетельство того, что ветер был не только ее спутником, но и художником, добавляющим легкие, естественные штрихи к ее облику. В одной руке она держала бумажный стаканчик, из которого поднимался тонкий, ароматный пар — несомненно, кофе, тот эликсир, что помогает проснуться и настроиться на день. В другой руке — булочка, с каплями застывшей малиновой начинки. В ее походке чувствовалась некая расслабленность, погруженность в момент, словно она была единственной, кто действительно умел ценить эту утреннюю тишину.

У тротуара замерла его черная машина. Блестящий, лакированный корпус отражал первые лучи солнца, переливаясь, как черная пантера, готовая к броску. Виктор уже успел устроиться за рулем, мысли его были заняты предстоящей встречей. Но в этот момент, в гладком зеркале бокового зеркала, он заметил ее. Фигура, столь знакомая и желанная, что мир вокруг, казалось, замер.

Не раздумывая, он распахнул дверь, и легкий щелчок нарушил утреннюю тишину. Прищурившись от яркого света, он взглянул на нее, и его голос, наполненный той самой теплотой, что всегда таилась в его общении с ней, разнесся по улице:

— Змейка. Завтрак без меня — предательство.

Девушка, услышав его, не замедлила шаг. Ее губы изогнулись в едва уловимой, но красноречивой улыбке, которая, казалось, знала больше, чем говорила. Она сделала неспешный глоток кофе, смакуя каждый момент, словно не желая отдавать свое утро даже ему.

— Опоздал, Энгель. Место занято булочкой.

Виктор рассмеялся. Смех был чистым, без тени раздражения, скорее — восхищением ее ответом.

— Булочкой? — он поддразнивал, — Надеюсь, она хотя бы не стреляет, как ты.

И тогда, словно отвечая на его слова, она, проходя мимо его машины, не остановившись, подняла булочку. А затем, обернувшись лишь на мгновение, она подмигнула. Короткий, мимолетный взгляд, полный озорства и обещания.

Он смотрел ей вслед. Черная машина, символ его стремительности и целеустремленности, казалось, застыла во времени. Он видел, как ее фигура, окутанная утренним светом, удаляется, как она плавно сворачивает за угол, растворяясь в серой массе зданий.

Все равно ведь пересекутся сегодня, как и планировали.

Валерия сложила руки на груди, и в этом простом жесте читалась вся её решительность. Бумаги, разложенные на столе — документы на акции, соглашение о партнёрстве — казались лишь формальностью, предваряющей главное. Её взгляд, острый и прямой, встретился с взглядом Виктора.

— Сразу предупреждаю, — произнесла она, и её голос, хоть и звучал ровно, был наполнен твердостью, — Я не буду вытаскивать твоих людей из тюрем.

Виктор, стоявший напротив, опирался на край стола. Его поза выражала спокойствие, но в глазах читалось понимание.

— Я и не просил, — его голос был спокоен. — У меня есть адвокаты.

— Тогда зачем я? — в её голосе прозвучал нотка скепсиса, но, скорее, в виде риторического вопроса.

— Чтобы мои адвокаты понимали, что они — бледные тени на фоне Андрес, — Виктор улыбнулся, и в этой улыбке была доля лукавства.

Валерия закатила глаза. Ей не нравились игры, но в этот раз она была готова играть по своим правилам.

— Честно, Энгель.

— Честно? — он приблизился, его слова звучали мягче, но от этого не теряли своей силы. — Ты умнее, быстрее и хитрее всех моих юристов. А ещё ты мой партнёр. Легальный. Ну и еще, возможно... я хочу видеть тебя каждый день.

— Подчеркиваешь? — фыркнула она, но в её голосе промелькнула ирония.

— Очень. Чтобы ты не сбежала при первом же намёке на криминал.

Девушка усмехнулась, уголки её губ дрогнули. Несмотря на всю серьёзность ситуации, её всегда привлекал этот риск, этот тонкий баланс между законностью и… чем-то ещё.

— Я беру только компанию, — сказала она, чётко очерчивая границы. — Ни одного дела по твоим ребятам.

— Договорились, — кивнул он, в его взгляде читалось принятие. — Мне всё равно, где ты работаешь. Главное — что ты работаешь рядом со мной.

Она не ответила. Но ему достаточно было того, что она осталась. Её согласие, хоть и с условиями, было для него ценнее любых слов.

Первый день в офисе прошёл странно. Не так, как обычно проходят первые дни новых руководителей. Валерия пришла в строгом костюме, с папкой, в котором, вероятно, хранились все её аргументы и планы. Её выражение лица говорило: «Я здесь по работе, а не по твоей воле».

Ассистент Виктора, молодой человек с явно выраженным желанием произвести впечатление, попытался вручить ей кофе, но Валерия вежливо, но твёрдо отказалась. В её понимании, кофе в такой день должен был быть особенным, не из общей руки.

Через минуту появился Виктор. В руках он держал две чашки. Настоящий капучино, с идеальной, бархатистой пенкой, именно таким, каким он знал, она его любила.

— Я несу кофе незаменимым людям лично, — произнёс он, протягивая ей одну из чашек.

— То есть кроме меня здесь все заменимые? — она приподняла бровь, играя с ним.

— Ну… — он сделал вид, что задумался, — Почти все.

Она взяла чашку, делая вид, что ей всё равно, что это лишь ещё один проявленный им жест. Но когда он развернулся, её губы едва дрогнули в той самой, едва заметной улыбке, которую он так хорошо знал.

Они сидели над контрактами в большом стеклянном кабинете, который, казалось, был создан для того, чтобы вместить амбиции и их совместную работу. Валерия листала документы, её пальцы раздражённо щёлкали страницами, выдавая её нетерпение.

— Виктор, кто составляет ваши договоры? Пятиклассники? — она подняла на него взгляд, полный возмущения.

— Почему?

— Здесь лазейка на лазейке, — её голос звенел от негодования. — Это не договоры, а решето.

— Вот поэтому ты тут, Рия, — спокойно ответил он.

Она замерла на секунду. Он редко называл её так вслух, этим ласковым, почти забытым именем. От этого, как ни странно, её раздражение только усилилось.

— Не увиливай. Ты — глава огромной компании, и у тебя в корпоративных документах бардак.

— Ты злишься — значит, будешь работать лучше.

— Я хочу тебя убить, — буркнула она, хотя в её глазах читалось скорее досада, чем реальная угроза.

— На тебя это действует стимулирующе, — парировал он, и в его голосе слышалась довольная усмешка.

В ответ девушка бросила в него ручкой. Обычная, канцелярская ручка. Он, не моргнув,