Пшеничная вдова - Данила Скит

только несколько корабелов и я. Сначала отец не придал этому значения, но камни продолжали уходить вглубь моря, пока не открылся грот в ширину трех торговых карраков. Пропускная способность грота – пять кораблей в день. Не так много, как хотелось бы… Мы надеялись, может, боги дадут нам более широких проход, но они оставили нам только эту милость. Это исключительная возможность оказаться по ту сторону моря. Многие товары не предназначены для долгих путешествий… – Исбэль многозначительно взглянула на Джарума, – Но новый путь позволяет доставить их в кратчайшие сроки.

Реборн сидел, оперев голову о сжатый кулак и слушал. После того, как Исбэль замолкла, никто не решился нарушить его задумчивого молчания.

– Я так понимаю, эту исключительную возможность получили как раз Восточные государства, – сказал он после долгой паузы.

Джарум стойко выдержал королевский взгляд, поднял золотой бокал и сделал большой глоток.

– С великого позволения короля Дорвуда, – кивнул Джарум, – Хотя, если признаться… Могу я быть откровенен, королева Исбэль?

– Конечно.

– Король Дорвуд… Как бы это сказать… Ох… Всё-таки никак иначе… Он был несколько жаден, – Джарум изобразил смущение, он достаточно насмотрелся на север в окружении юга, чтобы понять: нет лучшей лжи для короля, чем правда, – Он не погнушался бы заломить за пропуск кораблей двойную, а то и тройную цену. Может, и больше… Сердце короля Дорвуда нам было неведомо, но он всегда предпочитал прибыль иным договорённостям… Не припомню… что-то… чтобы ваш брат, Лорел, когда-то не был согласен с ним… а ваш младший брат, Касс, он… он был доблестным рыцарем, без сомнения, – Джарум сделал некоторую паузу.

– Но предпочитал верховую езду и бой на мечах всему остальному, – помогла ему Исбэль, – Да, вы правы, ему были не интересны дела, он готовился возглавить королевскую стражу.

– Истинно, истинно так. Но вопреки всему король Дорвуд изменил свое решение, похоже, что именно из-за вас. Если это не так, поправьте меня, моя сладчайшая государыня, – произнес Джарум, но Исбэль его не исправила, – Значит, вы были в ведении. Хвала Плодоносной Матери и провиденью Идущего по Небу.

Реборн напряженно молчал все время, пока Исбэль обменивалась любезностями с послом. Уперев в подбородок кулак, он задумчиво взирал на Джарума, а тот вел речи и чувствовал шевеления его мыслей. Они еще немного обсудили здоровье коров и плодородие земель, а потом немного поддели шахдара Аралима за живое – младший сын его женился на дочери достопочтенного торбана Рибекка, но в первую брачную ночь вместо невесты старшие братья подсунули ему евнуха. Тот был мертвецки пьян, залезая на суженую, а когда пришла его невеста, то не смогла вымолвить ни слова – таков был обычай. Молчание стоило ей дорого, но сохранило честь, а вот парень похвастаться этим уже не мог. Джарум взял слово с Исбэль, что та унесет тайну в могилу. Та с готовностью кивнула, совершенно не подозревая, что тайну эту когда-нибудь унесет в могилу еще половина восточных государств при условии, что люди будут не слишком болтливы. Последним уже не мог похвастаться никто в любом уголке света.

– Пустяковая насмешка, пыль, – дунул в раскрытую ладонь Джарум, который вовсе не считал евнуха худшей заменой невесты, – Семнадцать старших братьев, а все куражатся. У нас, в Коршире, между наследниками всегда были жаркие отношения, и кровь кипит, и сердце учащенно бьется. Молю Идущего по Небу, чтобы он сохранил годы шахдара Аралима и тот прожил сотню лет. Когда годы его будут сочтены, страна погрузится в мрак и хаос. Молю, чтоб ненадолго, так всегда бывает, когда захочет остаться только один – в нашей стране нет права первой крови, как на севере и юге, побеждает сильнейший из братьев. Я считаю, что такой метод хоть и кровав, но эффективен. Нет ценнее самого мудрого, храброго шахдара.

– А еще хитрого и беспощадного, – холодно дополнил Реборн, расколов неподвижность статуи своего тела. Он взглянул на Джарума и тот приготовился, ибо уже все понял, – Большая Каменная гряда поднялась после перемен Красного Моря, ни одно судно не могло ее пересечь, это правда. Требуется ни один год, чтобы корабли выплыли к королевствам за горизонтом, – Реборн отметил, что Джарум напрягся, – Ближайшие островные государства по ту сторону гряды были когда-то в составе Восточных. Четыреста лет для одного народа – ведь совсем не срок, так, господин посол? Действительно ли дело только в вине, или вы хотите наладить связь с тем, что не так давно утратили?

Джарум надулся, а Исбэль поджала пухлые губки и нахмурились.

«Неужели не догадалась? – с удивлением подумал Реборн, – Интересно, среди кучи томов с балладами и мифами, которые она поглощает вместо завтрака и обеда, затесалась хотя бы одна книжка по истории? Святая простота. За такие привилегии можно просить что угодно».

Джарум, улыбаясь, глядел на Реборна, лицо короля не выражало ничего, кроме спокойного безразличия. Такие выражения Джарум относил к труднопереговорным. И все же он считал, что проверенные союзники лучше, чем зубастые северные медведи. Отвлекать северян… они сполна выполнили свои договоренности. Вот только нажили себе врага – Бернад затаил обиду, и назад пути уже не было.

– Даже если ты и не знала, что восточники хотят откопать могилу собственной истории, – Реборн проигнорировал желание Джарума произнести речь, тот успел только открыть рот, но тут же его захлопнул, а король всем корпусом развернулся к своей дорогой жене, – За какие заслуги Восточникам достались такие привилегии? Чем они лучше остальных? Король Дорвуд не из тех, кто упустил бы выгоду, только если его дочь очень сильно бы об этом не попросила. Но я ни за что не поверю, что ты отдала прямой путь за Каменную Гряду только потому, что тебе жалко их вино. Так какова цена, Исбэль?

Вопрос встретила только гробовая тишина.

«У Восточников самый сильный флот на континенте. Нет, мой король, я ничуть не жалею, что в битве двух хищников мне удалось переманить на свою сторону самого крупного падальщика. Ты знаешь цену», – Исбэль не нужно было озвучивать свои мысли, чтобы они стали слышны даже Беккету, все еще прятавшемуся за спиной короля.

– Выступить против Блэквудов, – холодно ответил себе же Реборн, глядя, как его святая простота скромно потупила глазки.

Глава 37. Любить

Прошло уже несколько лун, а Реборн так и не посетил спальню королевы – они встречались только по восходу солнца. В первую же ночь после мучного приключения король твердо решил, что даст Исбэль время, чтобы унялась боль уже не девственной плоти и почти сразу об этом пожалел.