Матильда, я приду за тобой! - Инез ван Лон

– Фонске, Фонске, – пытается добудиться его тётя.

– Не надо, матушка, – говорит Проспер. – У него был первый рабочий день. Я очень хорошо помню, как сам себя чувствовал тогда.

– Да, но поесть-то ему надо?

Дядя решительно встаёт из-за стола и, прежде чем жена успевает что-то сказать, перекидывает Фонске через плечо и относит наверх. Выходит, Фонске отправился спать даже раньше малышей.

Свет керосиновой лампы тускло освещает усталые лица. Мальчики вылизывают тарелки.

– Матушка, а больше ничего не осталось?

Матильда тоже смотрит на тётю с надеждой.

– Ничегошеньки, – качает та головой.

После ужина все сразу ложатся спать. Матильда поднимается наверх с чувством голода. Завтра опять вставать до зари. И на следующий день тоже, и на следующий…

Глава 8

После воскресной службы

Наскоро пообедав, Матильда сидит прислонившись к стене общего цеха и подставив сонное лицо солнцу. Из помещения доносится гомон голосов, там яблоку негде упасть. Одной рукой она обнимает Фонске. Сегодня утром его было не добудиться… А сейчас он спит, привалившись к ней, в надвинутой на глаза кепке. Прикрыв веки, Матильда слушает разговор между Проспером, Адрианом и другими челноками. От радости, что выдалась свободная минутка, они болтают без умолку, и, хотя разговор идёт о паровом трамвае, Фонске даже не просыпается.

– Трамвай пустят в субботу… Правда же, Матильда?

– Да, торжественное открытие будет в субботу.

Приоткрыв глаза, Матильда видит расстроенные лица.

– Ну и нам туда, конечно же, будет не попасть, – недовольно бурчат челноки.

– Может, получится сбегать в воскресенье после службы? – размышляет вслух один из них.

Розали вскакивает с места:

– Возьмёте с собой нас с Матильдой? И Фонске?

– Шутишь, наверное, – тут же отвечает один из мальчишек.

– Нет, девчонки нам там не нужны, – добавляет Проспер. – А вот насчёт мелкого ещё можно подумать.

– А ну-ка, давайте за работу!

Из цеха выходят дядя с отцом Адриана.

С каждым разом перерыв кажется всё короче.

– Фонске, Фонске, просыпайся! – тихонько трясёт братишку Матильда.

Когда они с Фонске, едва стоящим на ногах, выдвигаются за остальными, к ним подходит Адриан.

– А твой отец знает, что ты теперь челнок? – шёпотом спрашивает он.

Матильда пожимает плечами:

– Понятия не имею.

– Так, может, сходишь к нему и расскажешь?

И Адриан возвращается к своему отцу.

Матильда растерянно смотрит ему вслед.

Розали ждёт её возле верстака дяди, сгорая от любопытства.

– Ну, что ему надо?

– Ничего.

Сначала нужно подумать об этом самой. Розали уносит первый кирпич, следующий будет для Матильды.

– Кажется мне, этот Адриан в тебя влюблён, – хихикает Розали, когда они встречаются на полпути, одна с пустой формой, другая с полной.

От изумления Матильда останавливается.

– С чего ты взяла?

– Шевели ногами! – кричит Кобе.

Матильде не надо повторять дважды. Кто не торопится, тому пять сантимов штрафа. Кобе делает пометку в своём блокноте.

Слова Адриана засели у Матильды в голове. В воскресенье будет выходной… Почему бы и в самом деле не сходить к отцу? Она думает, не посоветоваться ли с сёстрами, но стоит ли? Ей не хотелось бы их лишний раз расстраивать. А воскресенье всё ближе.

– Так ты пойдёшь или нет? – шепчет ей Адриан в один из вечеров по дороге домой.

Позади ещё один тяжёлый день, и она чувствует себя совершенно разбитой. Решение приходит как будто само по себе.

– Да, схожу… Только я не знаю, где он живёт.

– Я выясню.

Утром в воскресенье все идут в церковь, и стар и млад. Женщины, мужчины и дети. Всей гурьбой они выходят из ворот кирпичного завода, проходят по дамбе и затем по деревне. К заводским все относятся с пренебрежением. По дороге Матильда встречает девочек из своей старой школы. Кто-то из них делает вид, что её не замечает, кто-то даёт понять, что увидел её, но при этом не здоровается.

Навстречу несутся звуки карильона*, двери церкви широко распахнуты. Их место – позади всех. Колокола продолжают звонить всё время, пока директор завода с семьёй шествуют вперёд по широкому проходу. Рабочие встают с мест, снимают кепки и вежливо кивают. Проспер подмигивает друзьям, когда мимо проходят дочки директора. У них свои места в первом ряду. Там же, где сидят бургомистр, доктор и нотариус со своими семьями.

Звонарь звонит в колокол. Священник выходит из ризницы в вышитой золотом казуле[14], за ним два служки. Начинается месса, священник бормочет латинские молитвы, стоя спиной к верующим. На задней скамье Проспер дурачится со своими друзьями. Некоторые прихожане пару раз раздражённо оборачиваются к ним. Месса длится бесконечно, солнце светит сквозь высокие витражные окна. Матильде большого труда стоит не смыкать глаз. Во время мучительно долгой проповеди она всё-таки засыпает от накопившейся за долгие дни и короткие ночи усталости.

– Говорил Господь: заботиться нужно о душе, а не о мирских благах. Бедным воздастся на том свете, несите крест свой с высоко поднятою головой, – слышит она как будто издали голос клирика. И сразу за этим просыпается от поднявшегося шума.

К её удивлению, священник в гневе спускается с алтарного возвышения, полы казулы развеваются. Он вышагивает по центральному проходу, и все головы дружно поворачиваются за ним. Он направляется прямиком к задней скамье. И хватает ничего не подозревающих Проспера и Адриана за уши. Так за уши и отводит их к алтарю и расставляет по обе стороны, а потом продолжает проповедь. И мальчики стоят перед всеми до самого конца обедни, смущённо сжимая кепки в руках. Когда месса заканчивается, на площадь со всеми они не выходят.

– Знаем мы этого священника… Их ещё долго продержат в ризнице, – разочарованно говорят их друзья.

– И потом им ещё дома достанется.

– Тогда, может быть, пойдём смотреть на трамвай в другой раз?

– Да ладно, можем и сегодня сходить. А в следующее воскресенье ещё раз сходим, уже с Проспером и Адрианом.

На площади собралось много народу, везде стоят группы общающихся людей. Розали и Мари тоже остановились в сторонке. Когда друзья Проспера покидают площадь, Матильда не упускает свой шанс и уходит, спрятавшись за ними.

Но Розали так легко не проведёшь, и вот она уже, запыхавшись, догоняет Матильду.

– Куда это ты? – интересуется она.

– Э-э, хочу сходить в гости к отцу.

Ну вот, самое страшное уже сказано.

– Вот как?

– Тёте не говори. А то она будет беспокоиться.

– Но назад-то ты вернёшься? – Розали смотрит на Матильду, прищурив глаза. – Или… переедешь к отцу? Ты же помнишь, что мне обещала?

Матильда кивает.

Не успокоившись полностью, Розали