Школа волшебства на краю Тихолесья - Хезер Фосетт

и сплетал в узоры при помощи волшебного посоха. У Росы скрутило живот, но она смотрела на эти узоры в изумлении. Она присела к стене на корточки, и звездный свет рябью пробегал по ее лицу.

Через несколько минут Кай замер и тяжело привалился к стене.

– Ты устал. – Роса испытала укол совести.

– Я в порядке, – отозвался Кай, но, когда он откидывал со лба челку, его рука дрожала. – И чувствую себя лучше, чем с утра.

– Бабушка сказала, что яд дракона-соловья действует несколько дней. Хочешь еще одну порцию лекарства от всех болезней? У бабушки его несколько бутылок.

– Спасибо, но мне достаточно хорошо выспаться. Я попробую еще раз завтра, если ты не против.

– Что, это все на сегодня?

На мгновение рука Кая сильнее сжала посох и, казалось, некоторое время он смотрел на что-то, чего Роса не могла увидеть.

– Прости, – пробормотала она, опередив его ответ. – Я все время забываю, что пророчество… Что в нем не так уж… – Она не смогла подобрать слова. Кай все так же смотрел в никуда с мрачным выражением лица, словно он был одновременно и здесь, и не здесь. – Я понимаю, что ты, наверное, никогда о нем не забываешь.

– Так и есть. – Кай сморгнул и улыбнулся. – Хотя иногда хотел бы забыть.

Он вернулся к своим заклинаниям. Когда свечение растаяло, он произнес:

– Хорошо, наверное, жить вместе со своей семьей. Видеть их каждый день.

Роса была рада сменить тему.

– Аты скучаешь по своим?

– Обычно я слишком занят, чтобы скучать. Но когда не занят… – Он помолчал. – Хуже всего было в первый год. Мне было всего восемь лет. Я каждый день писал родителям, умоляя забрать меня домой.

Роса расспросила Кая про его детство в Лангореле. Он явно был не против поговорить об этом, а ей всегда было интересно, как живут волшебники. Она узнала, что, несмотря на большой дом, Кай с сестрой Соллией чаще всего играли в подлеске, который начинался сразу за их участком. Он напоминал мальчику о Тихолесье. Лангорель находится далеко-далеко отсюда, но иногда птицы приносили туда семена лесных деревьев. Одно дерево в подлеске возле дома Кая было родом из Тихолесья: гигант, покрытый мхом, который рос быстрее других и что-то шептал сам себе на ветру. Однажды Кай уснул в его тени и, проснувшись, обнаружил, что укрыт одеялом из ярких листьев. В другой раз дерево засыпало его весенними цветами. Из-за этих цветов у всех, кроме Кая, на теле проступала противная сыпь, но ему они неприятностей не доставляли.

А еще Кай рассказал Росе про своих кошек. Она сразу поняла, что его любимицей была Котострофа.

– Она черно-белая, с большим черным пятном вокруг глаза, как пиратка. – Он улыбнулся, погружая руки в лучи света, который сбегал по окнам, словно струи дождя. – Она появилась у родителей еще до того, как я родился. Каждую ночь спала возле меня и вылизывала мне волосы. Она до сих пор так делает, когда я приезжаю домой.

Роса удивленно рассмеялась.

– Я и не знала, что кошки так делают. У меня всегда был только Чих. То есть раньше у нас была собака по имени Джестер, но я ее не помню. Она давно умерла.

– Моя Котти уже такая старушка. – Кай вздохнул. – Почти целыми днями теперь спит. Иногда я боюсь, что меня не будет рядом, когда…

– Конечно, будешь, – мягко прервала его Роса.

Он что-то рассеянно пробормотал, глядя на свет.

– Когда я был маленьким, она заболела. Мы думали, умрет, но пришел звериный лекарь и вылечил ее. Я долго думал, что хочу быть таким, как он.

– Лекарем?

Роса была потрясена. По положению лекари едва ли были выше слуг, а уж тем более звериные. Большинство путешествовали по всему Эрири с пожитками за спиной, и денег им едва хватало на ботинки, чтобы прикрыть босые ноги.

– Конечно. У меня был бы домик в Тихолесье, и люди приносили бы мне своих больных животных. Каждую ночь я слушал бы шелест листьев и жил бы как ведьма из детских сказок. – Он моргнул и добавил: – Правда, теперь я передумал. Я волшебник. Защищать Эрири куда важнее.

– Полагаю, да, – подтвердила Роса.

Когда Кай так говорил, жизнь волшебников уже не казалась настолько прекрасной. Что хорошего в магии, если из-за нее нельзя заняться любимым делом?

Налетели тучи и закрыли звезды. Теперь Кай выглядел еще более усталым, словно, помимо магии, звезды давали ему и силы жить. Он стоял, привалившись к стене.

– Похоже, сегодня ничего не получится, – сказала Роса, когда Кай начал тереть глаза. В окне было темно и пусто.

– Да. Прости.

Разочарование холодной золой легло ей на сердце.

– Ты не виноват.

– Но есть еще сапог, – тихо проговорил Кай. – Третья зацепка.

Роса кивнула. Разбитые надежды – тяжкая ноша, тянущая к земле и не дающая пошевелиться. Она ведь почти верила, что Каю одного взгляда на окно будет достаточно, чтобы понять, что делать дальше. Но говорить все это ему, такому измученному, было бы жестоко.

– Завтра можем поискать еще раз, – с трудом выдавила из себя она.

Она подняла волшебный посох Кая, который все еще хранил призрачное тепло звезд, с болезненным усилием повернулась спиной к окну эркера и повела Кая прочь по коридору.

Глава двенадцатая, в которой боггарт опаляет небеса

Следующим утром, когда Роса спустилась к завтраку, она обнаружила за столом сэра Эмерика, жадно поглощавшего яичницу с грибами. Роса, разумеется, не удивилась гостю: она слышала, как они с бабушкой всю ночь хохотали у камина.

Сэр Эмерик поприветствовал Росу очень буднично, словно встречал ее на кухне каждый день, хотя они не виделись уже несколько месяцев, а потом протянул ей мешочек карамелек. Несмотря на разочарование, тенью следовавшее за ней, Роса попыталась проявить благодарность. Ей показалось, что сэр Эмерик выглядит еще более измученным, чем раньше, хотя как это проверить, если он никогда не был особенно бодр и свеж? Его одежда всегда была такой ветхой, что даже на заплатках стояли заплатки, а еще от него обычно плохо пахло. Однако он обладал ясным и веселым взглядом, и хотя невозможно было понять, шутит ли он, почти всегда это было так. Большинство рыцарей состояли в королевской армии, но тех, кто больше не подходил для этой работы, от нее в конце концов отстраняли. Некоторые не знали, куда приткнуться, а потому скитались по королевству и дрались с мелкими чудовищами, которые не представляли интереса для короля, в обмен на вознаграждение горожан, каким бы скромным