Сокол-корабль - Вячеслав Александрович Овсянников

Что на теплы тихи заводи.

Как и будет у моря синего,

Настрелял он гусей, лебедей,

Перелетных серых уточек,

И поехал от моря от синего

Ко стольному городу Киеву,

Ко ласкову князю Владимиру.

Наехал в поле сыр крековистый дуб,

На дубу сидит черный ворон,

Черный ворон воронович,

С ноги на ногу переступывает,

Он прави́льны перушки поправливает,

Ноги у ворона, как огонь горят.

Михайло Козарин дивуется:

«Сколько по полю я езживал,

А такого чуда не наезживал».

Вынимал Козарин свой тугой лук,

Хочет застрелить черна ворона,

Потянул свой тугой лук за́ ухо,

Калену стрелу семи четвертей.

И завыли рога у туга лука,

Заскрипели полосы булатные.

Провещал ему черный ворон:

«Гой еси ты, удалый добрый молодец!

Не стреляй меня ты, черна ворона,

Черна ворона вороновича,

Моей крови тебе не пить будет,

Моего мяса не есть будет,

Не утешить сердца молодецкого.

Скажу я тебе добычу богатырскую:

Поезжай на гору высокую,

Посмотри в раздолья широкие

И увидишь в поле три черна шатра,

И стоит беседа дорог рыбей зуб,

На беседе сидят три татарина,

Три татарина, три наездника,

Перед ними стоит красна девица,

Красна девица-полоняночка».

Не стрелял Козарин черна ворона,

Поехал он на гору высокую,

Смотрел в раздолья широкие

И увидел в поле три черна шатра,

Сидят три татарина неверные,

Три собаки-наездника поганые,

Перед ними стоит красна девица,

Красна девица-полоняночка.

Поехал Козарин к тем трем шатрам,

Не доехавши, стал выслушивать,

Стал выслушивать, выведывать.

Чесала де́вица буйну голову, косу плела,

Косу плела, жалобно причитаючи:

«Ты коса моя, коса русая,

Горе-горькое, моя русая косынька!

Как была я девкой малёшенькой,

Чесала маменька мне буйну голову,

Косу плела, сама приговаривала:

“Ты коса, коса девья русая!

Ты кому, коса девья, достанешься, —

Князьям ли, боярам ли, гостю ли торговому?”

Доставалась коса моя русая

Трем татаринам-наездникам».

Утешает девицу первый татарин:

«Ты не плачь, не плачь, красна девица,

Не скорби, девица, лица белого,

Отдам тебя за сына большего».

Плачет девица, не слушает,

Плачет, как река течет.

Утешает ее другой татарин:

«Ты не плачь, не плачь, красна девица,

Я отдам тебя за сына среднего».

Плачет девица пуще прежнего,

Плачет, как река течет.

Утешает ее третий татарин:

«Ты не плачь, не плачь, красна девица,

Я тебя за себя в жены возьму,

У меня есть сабля необновленная,

Поженю саблю на твоей шее».

Тут Козарину за обиду стало,

За великую досаду показалося.

Наехал Козарин на черны шатры,

Первого татарина конем стоптал,

Другого татарина копьем сколол,

Третьего татарина саблей посек.

Брал девицу-полоняночку за белы руки,

Ведет ее в шатер поло́тняный:

«Уж мы станем, девица, с тобой ночь делить».

Тут расплачется красна девица:

«А не честь твоя богатырская, удал молодец,

Не спросил ты не дядины, ни отчины».

Говорит тут Михайло Козарин млад:

«Ты какой земли, душа девица, какого города,

Чьего отца, чьей матери?»

Отвечала душа красна девица:

«Я из города из Галича, дочь гостя богатого,

Молода Марфа Петровична.

Я вечер гуляла в зеленом саду

Со своей сударынею матушкою,

Как издалеча из чиста поля,

Как черны вороны налетывали,

Набегали тут три татарина-наездника,

Полонили меня, красну девицу,

Повезли меня во чисто поле».

И за то слово Козарин спохватывается:

«Уж ты гой еси, душа красна девица,

Молода Марфа Петровична!

Ты по роду мне сестрица родимая,

Мы не можем с тобою ночь делить.

Мы поедем с тобой в стольный Киев-град

К славному князю Владимиру».

Тут Михайло Козарин Петрович млад

Собирает в шатрах злато-серебро,

Кладет во те сумы переметные,

Посадил девицу на своего коня богатырского,

Сам сел на татарского,

Еще двух в поводу повел,

И поехали они к городу Киеву.

И будут они в городе Киеве.

Приходил Козарин в гридню княженецкую,

Кланяется князю Владимиру и княгине Апраксии:

«Здравствуй, государь Владимир-князь

Со душою княгиней Апраксией!

Сослужил я тебе службу верную —

Настрелял гусей, белых лебедей

И перелетных серых уточек.

А еще убил в поле трех татаринов

И сестру родную у них выручил,

Молоду Марфу Петровичну.

Да привез тебе добычу богатырскую:

Три сумы злата-серебра,

Да привел еще трех добрых коней татарскиих».

Пошли они на широкий двор

Смотреть тех коней татарскиих.

Говорил тут ласковый Владимир-князь:

«Гой еси ты, удалый добрый молодец,

Михайло Козарин Петрович млад!

У меня есть три ста жеребцов

И три любимых есть жеребца,

А нет такого единого жеребца,

Каких ты из чиста поля привел.

Исполать тебе, добру молодцу,

Что служишь князю верою-правдою!»

Иван Гостиный сын

Старина тридцать девятая. Богатырь Иван Гостиный сын принимает вызов князя Владимира состязаться конями.

В стольном городе во Киеве

У славного князя Владимира

Было еще пированье-почестный пир

На многие князья и бояре,

И на русские могучие богатыри.

Был на пиру Илья Муромец с братьями назваными

Добрыней Никитичем и Алешей Поповичем,

Были Иван Годинович и Михайло Потык Иванович,

Были Хотенушка Блудович, Василий Казимирович,

Дюк Степанович, Ставр Годинович,

Были Михайло Скопин и Самсон Колыбанов.

Был еще на пиру Иван Гостиный сын.

Наедалися на пиру, напивалися,

Все на пиру порасхвастались,

Умный похвастал родной матушкой,

Безумный похвастал молодой женой,

Иной похвастал золотой казной,

Имением-богачеством.

Будет день в половине дня,

Будет пир во полу́пире,

Владимир-князь распотешился,

По светлой гридне похаживает,

Таковы слова поговаривает:

«Гой еси, князья и бояре

И все русские могучие богатыри!

Есть ли