Что такое хорошо - Евгений Семенович Штейнер

class="p1">Отъезд. Комната начала 1930‐х годов. Репродуктор. Мелодия «Нас утро встречает прохладой». На полосатом половике делает зарядку дядя Петя. В следующем кадре он уже одет, с полотенцем на плече подходит к самовару.

Утром рано подошел,

к самовару подошел,

дядя Петя подошел.

Садится к самовару под музыку «Нам разум дал стальные руки-крылья, а вместо сердца – пламенный мотор».

Дядя Петя говорит:

Дядя Петя:

«Дай-ка выпью, – говорит, –

выпью чаю», – говорит.

Самовар чуть дымится. Дядя Петя снимает сапог, качает огонек. Напевает: «…стальные руки-крылья, а вместо сердца – пламенный мотор».

Разгорается пар – пф-пф-пф. Дядя Петя неутомимо качает. У него появляются борода и очки Циолковского. Пф-пф переходит в бип-бип-бип. Из-под самовара вырывается струя пара, клубится на столе. Проходит низкий гул. Самовар дрожит и с ревом взлетает.

Вид снаружи дома: самовар проходит сквозь крышу, как ракета в Музее космонавтики в Калуге. Выходит в космос, дядя Петя сидит верхом, держась за ручки, на одной ноге вымпелом полощется портянка. Уносится как метеор.

Музыка:

Покидая нашу Землю, обещали мы,

Что на Марсе будут яблони цвести.

В кадре мальчик Сережа спит и пыхтит. Размыв. Вместо лица снова нечто округлое, блестящее, напоминающее самовар. Отъезд. Это оказывается очками тети Кати, лицо ее также круглое и румяное. Она заглядывает в дверь, смотрит на часы, пожимает плечами, выходит под сопенье спящего мальчика. В другой комнате достает из буфета стакан; проход.

К самовару подошла,

тетя Катя подошла,

со стаканом подошла.

Тетя Катя:

«Я, конечно, – говорит, –

выпью тоже», – говорит.

Открывает кран, в стакан ударяет струя пара, резкий звонок. Испуганно закрывает кран. Еще два-три звонка. Открывается дверь, и на пороге в клубах пара – самовар. У тети Кати стакан выпадает из рук. Пар рассеивается, самовар на пороге превращается в домоуправа – толстого, лысого, потного, в белой гимнастерке с ремнями, планшетом и кобурой. Он с хозяйским видом осматривается, сует тете Кате под нос папку, на которой написано «Все на заем».

Тетя Катя:

«Я, конечно…»

Домоуправ, перебивает, передразнивая:

«Я, конечно», – говорит.

«Я, конечно», – говорит.

Проходит по комнате, останавливается перед чрезвычайно похожим на него самоваром. Вытирает загривок платком, отдувается.

«Выпью тоже», – говорит.

Тетя Катя (испуганно и возмущенно):

«„Выпью тоже“, говорит!»

Наливает ему. Домоуправ и самовар друг перед другом, сияя.

Вид спящего мальчика Сережи. Он сладко пыхтит, внезапно в этот звук вмешивается стариковский кашель.

Большая комната, тот же кашель. Входит дедушка.

Тетя Катя:

Вот и дедушка пришел,

очень старенький пришел.

Дедушка (медленно шаркает) неожиданно бодро произносит (хвастаясь):

«В туфлях дедушка пришел!»

Красуясь привстает на носки. На туфлях (ботинках) написано «Скороход». Подходит к столу, подслеповато смотрит сквозь очки то на самовар, то на домоуправа. Тот встает и отдает честь, щелкает каблуками и уходит. Самовар на столе провожает его звяканьем и делает ручкой.

В туфлях дедушка пришел.

Он зевнул и говорит:

Дедушка:

«Выпить разве, – говорит…

При этом он поглаживает себя по горлу над галстуком, расправляет усы и, оглянувшись, направляется к буфету. Достает из-под ватной бабы графинчик. Подбегает тетя Катя и отбирает графин, указыуя при этом дедушке на самовар.

Дедушка:

чаю разве», – говорит.

Тетя Катя ему наливает, он приникает к самовару и засыпает, издавая самоварные пф-пф. У самовара чуть меняются формы, цвет, вместо маленького чайника вырастает голова, и вот уже дедушка сидит, обнимая огромную кустодиевскую купчиху, вдвое выше него. Сам он быстро преображается – молодеет, и превращается в кудрявого маленького приказчика с усиками. Сидит и посапывает, млея.

Вот и бабушка пришла,

очень старая пришла,

даже с палочкой пришла.

Одновременно с этими словами входит бабушка, стуча ногами и клюкой как шаги командора. Увидев дедушку, умильно прильнувшего к самовару, она останавливается и потрясает клюкой, потом тихонько подкрадывается. На дедушкином лице отражается беспокойство, он озирается, быстро приходит в возраст, купчиха возвращается в самовар. Дедушка боком уходит, ворча под нос:

«Даже с палочкой пришла!»

Бабушка снова принимает согбенно-умильный вид, приближается к столу.

Подошла и говорит:

Бабушка:

«Что ли, выпить, – говорит, –

что ли, чаю», – говорит.

Бабушка не садится за стол, а, опершись на клюку, застывает в задумчивости в позе нищего в картине «Чаепитие в Мытищах». Самовар темнеет, на чайнике появляется камилавка, возникает звук отдувания и причмокивания – и вот за столом, выкатив пузо на скатерть, сидит не самовар, а монах-чревоугодник из этой же картины. Стоп-кадр. Звяканье ложечки о блюдце переходит в перезвон колоколов, сопровождаемый пыхтеньем и свистом.

Вдруг, быстро нарастая, доносится сигнал тревоги, он завывает, вместе с ним нарастают тяжелое дыхание и топот ног. Поп тревожно смотрит из-под руки, снимает клобук. Задирая рясу, начинает ее стаскивать, обнажается самоварное, сияющее медью пузо. Самовар остается на столе, пустая ряса с клобуком, колеблясь бесплотным облаком, исчезает в дверях. Сзади костыляет с клюкой бабушка, семеня и испуганно оглядываясь.

В другую дверь в этот момент, тяжело дыша – пф-пф-пф, вбегает девушка в противогазе, с сумкой с красным крестом и в полосатой футболке.

Вдруг девчонка прибежала,

к самовару прибежала.

это внучка прибежала.

Подбегает, по самовару проходит мелкая дрожь. Девчонка достает из самоварной сумки жестяную кружку, подставляет.

Девчонка:

«Наливайте, – говорит, –

чашку чая, – говорит, –

мне послаще», – говорит.

Голос глухой, угрожающий, противогазный. Из крана ударяет струя пара, поднимается из кружки, ударяет в стекла противогаза. Девчонка слепнет, протирает стекла, открывает кран снова – вновь пар, очки запотевают. Это повторяется еще два раза. Сигнал сирены, она убегает.

За окном показывается лохматая голова, рука тянется к шпингалету, осторожный скрип открываемой рамы.

В спальне мальчик Сережа спит, посапывает.

В большую комнату впрыгивает блатной паренек, протягивает руку, помогает влезть девице – Мурке.

Тут и Жучка прибежала,

с кошкой Муркой прибежала…

При слове «Жучка» вор приосанивается, чешет волосатую грудь. Мурка, когда ее называют, приседает в книксене и скалится фиксой. Пригибаясь, обходят комнату, замечают самовар.

к самовару прибежала…

Берут его за ручки, идут к окну.

Вбегает домоуправ, на ходу достает из кобуры наган, стреляет, кричит:

чтоб им дали…

Промахивается. Все пули веером вокруг голов попадают в стену. Мурка с Жучкой прыгают в окошко.

Из другой двери выходит дедушка, подходит к стене со следами пуль, вставляет в дырки палец, вынимает, смотрит, ехидно улыбается и говорит, издевательски протягивая руку домоуправу,