Что такое хорошо - Евгений Семенович Штейнер

… с молоком,

с кипяченым молоком.

Дедушка снимает с домоуправской груди значок и вешает его на самовар. Тот сияет. Пыхтит. В пыхтенье врывается протяжный зевок. На пороге появляется Сережа, он потягивается, одет небрежно.

Вдруг Сережа приходил,

неумытый приходил,

всех он позже приходил.

Появляются дядя Петя, тетя Катя, дедушка, бабушка, домоуправ, девчонка, в окно заглядывают Мурка с Жучкой.

Все хором:

«Всех он позже приходил!»

Выстраивается очередь к самовару, тот, мерно пыхтя и ухая, с приседанием выдает каждому чашку чая; чашки со звуком «пф» выскакивают из него (снизу, как из автомата). Очередь, быстро двигаясь, разбирает их.

Подбегает Сережа. Самовар делает последнее приседание, натужно пыхтит, но чашки нет.

Сережа (кричит):

«Подавайте! – говорит, –

Чашку чая, – говорит, –

Мне побольше», – говорит.

Все суетятся, окружают, наклоняют самовар.

Наклоняли, наклоняли,

наклоняли самовар,

но оттуда выбивался

только пар, пар, пар.

Одновременно со словами «пар, пар, пар» пару становится все больше, в нем теряются фигуры людей, виден лишь наклоненный вперед, в динамическом порыве самовар, впрочем, это уже не самовар, а паровоз, трансформировалась труба, округлые бока и т. п. Пар валит из трубы и из-под колес, то есть снизу. Выхлопы пф-пф стали ритмичны, возникает мелодия «Наш паровоз, вперед лети». Ритм выхлопов стал замедлен, неровен, со сбоями, слышен лязг останавливающихся колес или шатунов. Со скрежетом делается последний слабый рывок, и все окутывают облака пара.

Звучит тихая печальная музыка, пар несколько рассеивается, все действующие лица (кроме Сережи) суетятся вокруг самовара. Слышно всеобщее сопенье и возгласы: «Заноси, становь, не кантуй, поберегись». Бабушка подсовывает под самовар клюку, как рычаг. Девчонка в противогазе глухо командует «Эй, ухнем». Домоуправ, размахивая наганом, командует. Жучка и Мурка в окне возбужденно толкают друг друга.

Наклоняли самовар,

будто шкап, шкап, шкап,

но оттуда выходило

только кап, кап, кап.

Это кап-кап звучит на фоне печальной музыки вместо предыдущего пф-пф. Ритм напоминает удары сердца, затихает, останавливается. Грянула траурная мелодия. В затуманенном (паром) кадре появляется самовар, но это уже толстый и красный бас-геликон, рядом с ним – другой самовар, то есть толстяк с барабаном на пузе. Это его удары вплелись в ритм остановившегося сердца (кап-кап). Отъезд. Общий план.

Текст (скорбно-торжественный):

Самовар Иван Иваныч!

На столе Иван Иваныч…

Самовар действительно лежит на столе в гробу (в квадратном ящике). Неприлично подъятый вверх, торчит кран. На нем лежит медный пятак. Вокруг маленького чайника – нимбом – венок баранок. Все стоят вокруг стола (над ним может висеть лозунг «Где стол был яств, там гроб стоит»). Домоуправ с черно-красной повязкой ходит с озабоченным видом, выравнивая строй. Музыканты крупным планом. Играют все громче, из труб идет пар, заволакивает комнату. В клубах можно еще различить, как гроб с самоваром поднимают на плечи и выносят.

В следующем кадре пар-туман рассеивается, сквозь него пробиваются золотые лучи, которые сначала неясно откуда исходят, потом становится светлее и на экране вырисовывается постамент. На строгом гранитном пьедестале воздымается золотой самовар. Он сияет как солнце, а пар сползает книзу, как утренний туман в низины. По мере его исчезновения становится виден пейзаж за памятником – это ровными грядками уходящие за горизонт самовары. Рядом с памятником дорога. Ее перекрывает шлагбаум. Подходит мальчик Сережа. Самовар сияет, золотые лучи, как огненный меч, преграждают мальчику путь.

Золотой Иван Иваныч!

Кипяточку не дает,

опоздавшим не дает,

лежебокам не дает.

Звучат фанфары, вспыхивает и мягко гаснет последний золотой луч.

12–13 января 1987, ночь

(машинопись найдена в Лондоне в декабре 2016)

«Жил человек рассеянный»

Сценарий нарисованного воображением мультфильма на темы советской классики

Экспозиция – несколько небыстрых секунд

Панорама: Москва златоглавая, звон колоколов. Вид храма Христа Спасителя. Средних лет интеллигент из бывших, с портфелем, подвязанным веревочкой, и с множеством пакетов, проходит по Волхонке, останавливается послушать звон.

Текст за кадром:

Жил человек…

Незаметно в переливы вплетаются мерные глухие удары, которые постепенно заглушают колокола. Камера приближается, показывая каменную бабу, споро ломающую стены.

Под звуки горнов и барабанов со стороны Остоженки проходит отряд метростроевцев и прочих осоавиахимовцев, гремя отбойными молотками и противогазами. Они проходят через остолбеневшего бывшего, который поднимается спустя какое-то время сильно помятым и пытается собрать разлетевшиеся книжки и бумажки.

Рассеянный…

Один листок в потоках воздуха поднимается к зияющему пролому, где его настигает каменная баба. Через мгновение из облака каменной трухи падает вниз белый комочек – и не разобрать, листок бумаги это или голубь. Журчат потоки, развалины храма уходят под воду – как град Китеж.

На улице Бассейной.

Над водой вырастает вышка для прыжков; гремят уключины и раздается женский визг. Но наш герой этого уже не видит. Он сломя голову бежит по трем мостам в сторону трех вокзалов. Он потерян в этом новом мире. Отныне он стал Рассеянным.

И вот уже камера панорамирует ленинградский облезлый доходный дом, проходит сквозь стену и показывает Рассеянного, который виновато разводит руками перед агрессивной дамочкой с собакой на шее, ругающей его за порванный пиджак и потерянные московские подарки. В виде наказания она указывает ему на утлый диванчик, притулившийся в уголке от монументального супружеского ложа. На нем-то Рассеянный и отходит ко сну в специфическом уплотненном интерьере. Аккуратно складывает одежду на стул: брюки, рубашку… Заводит будильник и сам складывается калачиком.

Между тем к жене приходит возлюбленный. Деловито скидывает штаны на стул поверх рубашки Рассеянного и утопает в перине на пружинном матраце. Их ритмический долго не затихающий скрип напоминает мерный бой каменной бабы, а потом оборачивается звоном будильника.

Он звонит долго; любовник слезает с кровати и начинает ползти к двери, но тут Рассеянный еще с закрытыми глазами нажимает на звонок, и любовник забивается под его диванчик.

Сел он утром на кровать,

Стал рубашку надевать…

Не глядя Рассеянный берет со стула то, что он клал туда сверху вечером – и

В рукава просунул руки –

Оказалось, это брюки.

Удивленно смотрит, откладывает; надевает свое. Потом берется за гамаши, которые волочил за собой любовник,

Стал натягивать гамаши –

Говорят ему:

Любовник высовывает из-под дивана руку, вырывает гамаши и говорит:

не ваши!

Рассеянный полусонно таращится, силясь постичь, но, взглянув на часы, выскакивает из комнаты, с полотенцем на плече устремляясь в коммунальный сортир, который, как достоверно передают коммунальные звуки, оказывается занятым. Рассеянный мечется по длинному коридору между комнатой, туалетом и кухней, одновременно одеваясь, умываясь и готовя