Наследник богов - Нира Страусс

Сглотнув, она ощупала вмятину пальцами. Она уже проверяла раньше, пока сушилась у костра. Да, место удара болело, и гематома много раз сменит цвет, прежде чем побледнеет, но это ерунда по сравнению с тем, что могло бы быть.

– Там висел скарабей, – прошептала Найла. Все равно Геб так близко, что можно не напрягать голос. – Прямо здесь. Он спас меня от стрелы.

Геб опустил глаза, и Найле показалось, что он чертит взглядом дорожку. Она смотрела на эти неотразимые ресницы, пока ему не надоело разглядывать рану и он не поднял глаза вновь.

На этот раз, не в пример тому, когда они вот так же дышали друг другу в лицо, теснясь на той несчастной койке, Найла не отпрянула.

– Согласен на ничью, – выдохнул Геб севшим голосом.

Губы Найлы помимо воли изогнулись в улыбке, а в груди стало так жарко, словно ее в самом деле припекло восходящее солнце. Хотя нет… Для нее и без всякого солнца все сияло так, как бывает лишь при рождении нового дня.

– Хорошо.

21

Оазис

– В смысле? Что значит, ты не взломал печать?

– На нас напали, когда оставалась самая малость, – с глухой досадой выговорил Геб. – И, пока мы сражались с этой глиной и уворачивались от стрел посланцев, они убили быка и вырезали часть жезла, которая в нем хранилась… Ему наверняка было очень больно. Ему все равно предстояло умереть, но не так же. Ни в коем случае не так. И, если они спаслись от потопа, сейчас эта часть в руках Сехмет.

Хапи с ужасом присвистнул, и этот свист, прорезавший нагревающийся утренний воздух, выдернул Найлу из полудремы. Она даже не заметила, как начала засыпать, хотя чему же тут удивляться. Сама ведь уложила голову на охапку хвороста, собранного для костра, и сама закрыла глаза, слушая негромкий разговор Геба и Хапи. Да и Чафу, прикорнувший под боком, размеренно тарахтел, заставляя Найлу задаться вопросом, не было ли у него в роду кошачьих.

Кто его знает, этого лапчатого. Похоже, он может оказаться кем угодно.

Найла посмотрела по сторонам, но увидела только пустыню и ничего кроме пустыни. Когда же появятся Мере и Умай? Хотя Хапи и заверил, что обе в безопасности с Мином, она не успокоится, пока не увидит их вновь собственными глазами. Только представить, что последний их с девочкой разговор в нормальной обстановке окажется о сексе и презервативах…

Перед глазами Найлы возникла старушка, перелетающая через изгородь в загон, полный болотных монстров. В той свистопляске трудно было что-то разобрать, но этот миг врезался ей в память отчетливо. Как и красное, еще бьющееся сердце в руках чудовища.

– Убить священных животных… – прошипел Хапи сквозь зубы. – Сехмет совсем страх потеряла?

– Довольно грамотный ход, надо признать. Обряд взлома печати отнимает силы у бога, выступающего вместилищем, и, кроме того, необходимо участие бога-хранителя. А если действовать, как Сехмет, то не приходится ни силы тратить, ни с кем-то договариваться.

Найла с глубоким вздохом приподнялась, усаживаясь, и оба тут же обернулись к ней.

– Там был мальчик…

Геб скрежетнул зубами:

– Я видел. Судя по всему, он командовал красными посланцами и этими тварями.

– Мне тоже так показалось, хотя очень не хотелось в это верить. – В ушах Найлы зазвучал отчаянный голос девочки, звавшей брата, и она печально закрыла глаза. – Бедняжка Мере.

– Сехмет его подчинила, – кивнул Хапи. – Послать его в битву – это просто стратегический ход. Он пешка, разменная монета.

– Мне показалось, что он… разрывается. – Найла обхватила себя за плечи, глядя на пляшущие языки пламени. – Как будто хочет бежать к сестре, но что-то его не пускает.

На плечо легла теплая ладонь Геба и почти сразу скользнула по руке вниз, к запястью. Их пальцы переплелись легко и естественно, словно делали так всегда. Найла повернулась к Гебу – глаза его были полны той же горечи, что и ее сердце.

– Я сделаю все возможное, чтобы малышка и ее родные никак не пострадали.

– Я знаю. – И она действительно это знала.

Они смотрели друг на друга не отрываясь, пока их не заставило заморгать от неожиданности покашливание Хапи. Взгляд бога Нила был прикован к их сплетенным пальцам. Лицо его оставалось бесстрастным, однако Найле почему-то стало неловко, будто она совершила что-то неприличное.

И она потихоньку отпустила руку Геба.

– Очень хочу поскорее увидеть ее и поблагодарить. Это ведь Мере вывела меня к Гебу в той неразберихе. Кажется, она не только сквозь время прозревает.

В ответ раздался совершенно незнакомый голос:

– Ур-мау обладают целым рядом необычайных способностей, и провидение будущего – лишь одна из них…

Все разом обернулись к женщине, возникшей невесть откуда в нескольких шагах от костра. На первый ошеломленный взгляд Найле показалось, что вместо кожи у нее оперение. Но, присмотревшись, она поняла, что это просто длинный покров, окутывающий незнакомку от подбородка до пят, которых все равно не было видно. Одеяние, и в самом деле сплошь затканное белыми перьями внахлест, не просто ниспадало до земли, но и стелилось у ног незнакомки, словно приходилось ей не по росту.

Хотя роста она была, по меркам Найлы, впечатляющего. А темные волосы, уложенные в замысловатую высокую прическу, придавали ей сходство с раздувающей капюшон коброй.

Первым от потрясения оправился Хапи.

– Нехбет! – радостно воскликнул он, вскакивая на ноги.

Приближаться к явившейся он, однако, не спешил, хотя его улыбка не оставляла сомнений: он знает ее и счастлив видеть.

– Нехбет? – прошептала Найла еле слышно. – Богиня-гриф?

– Именно, – так же вполголоса подтвердил Геб. – Покровительница Верхнего Египта, и вместе с твоей мачехой они образуют пару…

– …повелительниц Двух земель, – закончила Найла, рассматривая богиню широко распахнутыми глазами. Ее рост, ее бледная кожа, ее жесткие черты… – Но ведь она полная противоположность Феми.

На нее тут же воззрились зоркие глаза богини. Они были гораздо уже обычных, а внешние уголки к тому же заметно уходили вверх. Не говоря уже о цвете… прозрачный янтарь, чистейший, словно мед.

– Это потому, что мы не состоим даже в отдаленном родстве, – ответила богиня, окидывая Найлу взглядом. Губы ее частично скрывал высокий воротник перистого одеяния. – То есть по человеческим понятиям мы с ней, наверное, сослуживицы.

– Ну, ты всегда относилась к этому делу гораздо серьезнее, чем моя возлюбленная супруга, – рассмеялся Хапи, не замечая испепеляющий взгляд богини, которая определенно не наблюдала тут повода для смеха. – Очуметь, это сколько же веков ты не наведывалась в мой гемиспеос? Я бы с превеликим удовольствием заглянул к тебе сам, но до меня дошли нелепые слухи, что ты намерена прикончить на месте всякого, кто приблизится к твоему убежищу.

– Весьма польщена, что ты не пропустил эти слухи мимо своих разборчивых ушей.

– Обожаю твой сарказм! – потряс рукой Хапи. – Мы с этой юмористкой обхохочемся, вот увидите, она просто огонь!

В этом Найла, оценив взгляд и суровую позу Нехбет, сильно сомневалась.

– Рад видеть тебя вновь, владычица Пер Ура, – вмешался Геб. – Позволь спросить, что привело тебя сюда?

Взгляд богини заметно смягчился, и Найле даже показалось, что между белыми перьями воротника мелькнула улыбка.

– Ты неизменно галантен, принц богов. Меня прислала Уаджит, – возвестила она, и Найла удивленно вскинула брови. – Она почувствовала, что вы чересчур отдалились, и исполнилась беспокойства, но, не будучи в состоянии явиться собственной персоной, вынуждена была обратиться ко мне.

– Не в состоянии? – переспросила Найла. – С ней что-то случилось?

– Ничего особенного, все те же обстоятельства личного характера, – прокомментировала богиня. Найле, видимо, не удалось скрыть замешательство, потому что Нехбет недовольно цокнула языком. – Уаджит уверяла меня, что ты человек исключительного ума, но я убеждаюсь, что она преувеличила.

На это Найла, разумеется, слегка обиделась, тем более услышав смешок Хапи. Да, она считает себя умной, хотя, конечно, в чем-то разбирается хуже, чем в остальном, но вы попробуйте проявить чудеса сообразительности после такой ночки, да еще без сна и еды.