Наследник богов - Нира Страусс

Сердце Найлы забилось чаще – слова Геба делали свое дело. Она понимала, что он это нарочно, она все-таки не дурочка: ее врожденное непреодолимое любопытство для него уже не секрет, особенно после той ночи на кораблике Муси. Наверняка думает, что ради драгоценных сведений из египетской истории она пойдет на все.

И правильно думает.

– Я умею хранить тайны. – Найла в волнении облизала губы.

Опахало ресниц Геба качнулось вниз – всего на мгновение, такое короткое, что Найла так и не поняла, действительно ли он посмотрел на ее рот или просто моргнул.

– Полежишь со мной еще, если я пообещаю рассказать?

Найлу захлестнул вихрь чувств, от самого яркого из которых все внутри скрутило узлом.

– Что-то тебя подозрительно на этом клинит.

– Почему подозрительно? Мне нравится с тобой спать.

Ох, ради Аллаха! У слова «спать» полно значений, и, уж конечно, Геб имеет в виду самое невинное, однако подсознание Найлы моментально подсунуло иное. Иные образы.

Иные фантазии.

– Такой, значит, уговор? – уточнила она как можно непринужденнее, хотя вихрь в сердце уже перерастал в ураган. – Я укладываюсь к тебе под бочок, и ты открываешь мне великую тайну? Кажется, ты в проигрыше.

– Думаешь? – Не отводя взгляда, Геб неторопливо растянул губы в обольстительной улыбке, от которой любая забыла бы, что происходит и о чем они говорили. Да и собственное имя позабыла бы и вообще все на свете. – Мне кажется, что ночь рядом с тобой стоит всех тайн мира. Так что я в выигрыше.

В горле у Найлы пересохло, а от скрутившегося внутри узла будто электрические разряды побежали по всему телу. Слова Геба разнеслись эхом до самых кончиков ее многострадальных волос.

– Эй, вы двое! – Голос Хапи избавил Найлу от необходимости отвечать, и ответа этого никто не узнал, включая саму Найлу, так его и не придумавшую. – Только не говорите, что вы не смотрели!

Очнувшись от вызванного Гебом короткого замыкания в мозге, Найла обнаружила, что и вправду пропустила все зрелище. Потому что вместо редких былинок, робко пробивавшихся через сухое ложе, добрую часть уади теперь покрывал зеленый сочный ковер, а над ним вздымались к помрачневшему небу раскидистые финиковые пальмы и тамариски.

Чуть поодаль от пальм вздыбился утес метров четырех высотой, с вершины которого низвергался в полукруглую купель хрустальный водопад. На поверхности купели покачивались лотосы, изогнутый бережок утопал в цветах и зелени.

Даже без солнца все это разноцветье сияло и переливалось так, что Найла невольно прищурилась и несколько секунд моргала, пока привыкали глаза.

– Я прозевала возникновение оазиса. – Найла помотала головой, досадуя на себя. – Отец меня убьет.

– Твой отец прекрасный человек, которого ты за время нашего путешествия уже несколько раз превзошла. – Геб самым естественным жестом обнял ее за плечи и повел к кромке газонного ковра. – Именно поэтому я даже не помышлял взять в напарники его самого.

– Да? А он бы тебя удивил. Я видела раз, как он выстоял против змея Клеопатры: тому просто надоело в конце концов, и он отстал.

– Весьма достойно, – с улыбкой признал бог. – Но у меня большие сомнения, что он сумел бы провернуть то же самое с Чери-бенутом.

– Хм-м-м…

В оазисе даже воздух казался свежее и слаще. Мягкое журчание каскада и облачко водяной взвеси над купелью умиротворяли – Найла вдруг поняла, что если и рухнет от смертельной усталости, то не сию секунду. Казалось, для восстановления сил достаточно просто вдохнуть пару раз поглубже и набрать пригоршню свежайшей воды. С этой мыслью Найла двинулась к краю купели, едва волоча ноги.

Над водой тут же показалась черноволосая макушка, затем лоб, брови, нос и наконец насмешливая улыбка.

– О да! – протянул Хапи блаженно. – Поплещешься чуток, и сразу как новенький!

С этими словами он откинулся на спину и разлегся на воде, доводя до сведения общественности сразу два факта. Первое: в какой-то ускользнувший от всеобщего внимания момент он успел расстаться со своим шендитом. И второе: слово «стыд» в его лексиконе отсутствует.

– Вот спасибо! – Найла закрыла глаза и отвернулась. – Жажду как рукой сняло.

Геб корчился в уже знакомых конвульсиях, пытаясь не рассмеяться: плечи содрогаются от напряжения, глаза зажмурены так, что видны лишь кончики ресниц.

– Ты… смутил разум Найлы, дружище, – выдавил он, задыхаясь от смеха. – Она-то думала… Думала, серпарды исчезли давно.

Гомерический хохот Хапи раскатился по всему оазису и половине уади, поэтому Найла, закатив глаза, оставила этих двоих упражняться в остроумии без нее. Если они начали перебрасываться шутками, то остановятся не скоро – это она уже знала по опыту. Почти сразу навстречу ей промчался Чафу, хлопая крыльями и гогоча, а еще через несколько секунд донесся плеск.

Не оборачиваясь, Найла пошарила взглядом по оазису, пока не отыскала Нехбет под пышным розовым тамариском. Богиня как раз сбрасывала свой перистый покров, под которым оказалось изящное облегающее белое платье, почти сливающееся с ее мертвенно-бледной кожей. Спустив ткань с костистых плеч, Нехбет сделала странное движение руками, словно вычерчивая своим покровом букву «S», и все заволокло метелью из белых перьев.

Найла непроизвольно закрыла лицо ладонями, но в нее ничего не попало. Только что-то легкое и нежное прошелестело по костяшкам, и, отважившись выглянуть, она застыла от изумления.

Тысячи перьев, оторвавшись от покрова, кружились вокруг тамариска, сначала образуя что-то вроде вращающейся кометы, а затем постепенно вытягиваясь в пирамиду высотой с это розовое дерево.

Повинуясь едва заметному движению подбородка Нехбет, перья как будто ускорили полет и снова наслоились друг на друга внахлест, образуя сказочный белый шатер. На остроконечной верхушке грациозно покачивалось большое перо, а от него вниз раскатывались две половинки полога, оставляя посередине широкий вход.

Нехбет оглянулась на девушку через плечо:

– Входи и располагайся. Если ты свалишься без чувств от изнеможения, Уаджит меня со свету сживет.

Проигнорировав пренебрежительный тон, Найла шагнула в шатер, не скрывая восторга и радуясь тому, что стала свидетельницей чуда. Даже после сражения с болотными тварями и львиноголовыми лучниками, даже увидев собственными глазами, как бог вызывает вселенский потоп, она не переставала восхищаться всем этим волшебством.

Почти все пространство шатра занимали удобные на вид диваны, травянистый пол устилали роскошные ковры, а посередине красовался стол, уставленный фруктами и напитками. Именно то, чего желала сейчас душа Найлы. Слабо улыбаясь, она сбросила растерзанные сандалии, облепленные засохшей грязью, и повалилась на кушетку с золотыми ножками. Она была такая мягкая, а обивка так приятно холодила кожу, что Найла не сдержала блаженного вздоха, который сам вырвался из груди.

– Какие изысканные манеры, – процедила Нехбет.

Сама богиня расположилась в кресле, больше напоминающем трон, – тоже позолоченном, с подлокотниками, украшенными филигранной резьбой. Будь Найла в силах пошевелиться, она бегом бросилась бы разглядывать эти украшения. Но сейчас ее хватало только на то, чтобы закрыть глаза и раствориться в истоме, разливавшейся по всему телу.

Нехбет, однако, была расположена к беседам.

– Мне доставило бы удовольствие узнать, что́ нашла великая Уаджит в смертной семье, подобной твоей. Будь это в прежние времена, ее решение дорого бы нам обошлось.

Усилием воли стряхивая сон, Найла приподнялась и, помогая себе руками, уселась:

– Это нужно спрашивать у нее. Я же могу сказать только одно: я бесконечно благодарна за то, что она у меня есть.

– Еще бы ты не была. – Нехбет посмотрела на нее свысока. – И я уверена, что она уже не раз подумывала отказаться от бессмертия, чтобы состариться с вами вместе… Как нелепо.

Найла, ужасавшаяся в этот момент кошмарному виду своих пальцев на ногах, резко вскинула голову:

– Что? Отказаться от бессмертия?

Взгляд Нехбет стал пронзительным.

– Я смотрю, не особенно она с тобой откровенничала.

Найла обдумала ее слова. Ну уж нет, она не позволит богине вывести ее из себя этим пренебрежением.

– Ты только со мной обращаешься как с грязью под ногами или со всеми смертными?

Несколько секунд они мерились взглядами. Снаружи доносился несмолкающий смех Хапи, сквозь который иногда