Король Людовик Святой - Сергей Евгеньевич Вишняков

Видя, что король Франции готов вот-вот разгневаться, посол продолжал:

– Если вы не согласитесь, я, эмир, должен вручить вам вот эти три кинжала как знак того, что мой господин отныне враг вам и нигде вам не укрыться от его праведного гнева. А мой слуга поднесет вам свернутый в рулон погребальный саван. На будущее.

– Вы понимаете, что после таких предложений вы не выйдете живыми из этой комнаты? – процедил сквозь зубы король.

– Если вас это не устраивает, – опять ухмыльнулся эмир, – то вы, король, должны добиться, чтобы мой господин был освобожден от уплаты дани тамплиерам и госпитальерам, и тогда он будет считать, что вы исполнили свои обязательства.

Теперь брови короля пошли вверх и лицо приняло выражение искреннего изумления и насмешливости. Людовик понял, что раз Старец горы сам платит дань орденам и просит избавить его от этой дани, значит, не только этих наглых молодых людей, но и самого Старца опасаться не стоит.

– Вам будет дан ответ позже, после полудня, – кратко сказал он и ушел из зала через боковую дверь.

Людовик отправился в квартал госпитальеров. В церкви ордена молился магистр Гийом де Шатонёф. Крепкий, среднего роста, с русой бородой и светлым взглядом голубых глаз в обрамлении тысячи мелких морщин, магистр продолжил молитву, даже когда служка при церкви сообщил ему о приходе короля. Лишь отчитав все молитвы, Шатонёф поднялся и отправился на встречу с Людовиком. Король это понимал, так как сам был такого же мнения – не прерывать начатой молитвы ни при каких обстоятельствах. Людовик никогда ранее не видел магистра госпитальеров до того момента, когда корабль привез бывшего узника каирского застенка в Акру. Но уже с первых слов Людовик понял – Шатонёф человек невероятной душевной силы, прямоты и мужской храбрости. Без этих качеств он бы не выжил в египетской тюрьме.

Людовику необходимо было понять – поддержат ли его госпитальеры военной силой в случае, если он возобновит поход даже с небольшим войском. Напрямую сказать об этом Шатонёфу, только-только начавшему входить в дела своего ордена, к которым он не имел отношения целых шесть лет, король не решался. Безусловным было лишь одно обстоятельство – магистр Гийом де Шатонёф бесконечно благодарен французскому королю за свое освобождение.

Узнав, что к королю прибыли послы от главы секты ассасинов, Шатонёф спокойно сказал:

– Не знаю, кого эти ублюдки убили за шесть лет, пока я был в плену, но вообще то, что они пришли в Акру к вам, ваше величество, дело весьма скверное. Их надо опасаться, несмотря на то что Старец платит дань и нам, и ордену Храма. Знаете ли вы, что в свое время ассасины убили Конрада Монферратского – сеньора Тира и иерусалимского короля?

– Да, мне известно об этом.

– А еще двух Раймундов: одного – графа Триполи, а другого – наследника Антиохийского княжества. А уж сколько погибших от их нападения халифов, султанов, эмиров, визирей, атабеков, кади, муфтиев, невозможно и перечислить.

– Но ни одного магистра госпитальеров и тамплиеров! – заметил король.

– Да. А какой им от этого прок? Убив одного из нас, на освободившееся место магистра встает точно такой же достойный рыцарь. Не происходит никакого хаоса, чехарды, как если бы погиб неожиданно король или халиф. Дело не в том, что нынешний Старец горы Ради ад-Дин Абуль Маали прислал вам своих людей для переговоров, это в его обычаях, а в том, в какой наглой форме он это сделал. Он уже, скорее всего, узнал, что я вернулся (и в Акре есть ассасинские соглядатаи!), но, наверное, думает, что шесть лет тюрьмы меня сломили, а магистр Рено де Вишье – человек новый, из Франции, он многого не знает, и его можно запугать. Какая глупость! Сразу видно, что человек, живущий всю жизнь в горных крепостях, где все перед ним трепещут, мало понимает в чем-либо и совершенно не разбирается в людях. Дождемся Рено де Вишье, обговорим с ним все и потом встретимся у вас, ваше величество. Время Старца горы проходит. Когда-то он был всесильным, а теперь уже многие годы платит нам дань, чтоб самому жить. Необходимо поставить его на место, да так, чтобы у него и в мыслях не было присылать к вам своих подручных.

После полудня, как и велел король, два ассасина снова предстали перед Людовиком в тронном зале цитадели. Однако теперь в помещении не было никого, кроме короля, посланцев Старца горы, Ива ле Бретона и двух магистров тамплиеров и госпитальеров, стоявших по обе стороны от трона. Оба магистра были при оружии, один в белом плаще и сюрко с красным восьмиконечным крестом, другой в черном плаще и сюрко с белым крестом, создавая впечатление строгости и торжественности момента.

Увидев магистров, эмир и его слуга вздрогнули, но сохранили присутствие духа. Ассасинам больше не предложили сесть на старинный ковер, который расстилали перед ними утром. Его вообще убрали из зала. Эмир и его слуга вынуждены были стоять.

– Ну что же, эмир, имя которого мне неизвестно, повторите все, что вы мне сегодня говорили. Все требования вашего господина, не забыв ничего.

– Король, я не стану ничего повторять в присутствии этих господ! – нагло отвечал ассасин. – Приведите тех, кто был с вами утром, а этих удалите, и я повторю требования.

– Мы приказываем тебе повторить послание! – сказали оба магистра по-арабски.

После этих арабских слов (Рено де Вишье выучил их заранее) эмир-ассасин вынужден был подчиниться. Когда молодой эмир произносил перед магистрами требование Старца горы, чтобы они отказались от дани, иначе король Франции окажется в опасности, голос посла слегка дрогнул, а Гийом де Шатонёф и Рено де Вишье презрительно ухмыльнулись и велели послам прийти завтра в дом госпитальеров для отдельной беседы.

Конечно, они могли бы сказать все, что думали, и немедленно, но следовало потянуть время, чтобы эмир занервничал.

Действительно, на следующий день ассасины пришли в странноприимный дом госпитальеров, где оба магистра провели с ними беседу. Людовик вечером того же дня поинтересовался у Гийома де Шатонёфа, как все прошло.

Шатонёф, отхлебнув красное вино, доставленное королю из графства Триполи, с одобрением покивал головой, смакуя приятный вкус.

– Доброе вино веселит сердце человека, – философски процитировал он Библию. – Мы сегодня тоже славно повеселились с Рено де Вишье. Мы сказали этим ассасинам, что их Старец действовал слишком нагло и грубо, выдвигая королю Франции такие требования, да еще и сам этот эмир говорил с вами неуважительно.