Избранные произведения писателей Южной Азии - Такажи Шивасанкара Пиллэ

Ждал я, ждал, уже ноги подламываться стали, а его все нет. Восемь тридцать, девять, десять, одиннадцать. Нет Райаппана! Видно, задал тягу. Ну, кто бы мог подумать, что он меня обманет, человек-то вроде бы честный!

Вижу, дело пропащее, надо возвращаться в палату. А там как посыпалось со всех сторон:

— Найар! Где же мои лепешки?

— Найар! Где же итли?

— Ты почему с пустыми руками?

— Эй, Раман Найар! Где ты так долго пропадал?

Я отвечаю как пришибленный:

— Мой посыльный не вернулся.

Громче всех орал Муттупиллей; недаром он полицейский:

— Кого ты хочешь обморочить, Раман? Отдавай деньги и бутылку!

На крик прибежала сестра Каусалья. Подробно расспросила обо всем и говорит:

— Ты, Найар, собирал деньги, тебе и отвечать… Верни, что взял.

— Мой посыльный сбежал, — объясняю я. — Как я могу за него отвечать?

А она стоит на своем:

— Не спорь. Ты брал, ты и верни. Не позорь нас, малаяльцев.

Эта сестра, как и я, родом из Кералы. Вот почему она так заботилась о нашей чести. В воровстве она — заметьте — меня не обвинила, только сказала, что отвечать должен я.

Будь у меня деньги, я бы тотчас уладил это дело. Но, как на грех, ни одного медяка. Что тут делать?

Пришел главный врач, и все стали ему жаловаться на меня.

А он как разорется:

— Обманщик!.. Вор!..

Это я вор? Обманщик, может быть, не спорю, но вор?

— Доктор-сар, я не вор! — кричу.

— Вон из больницы!

— Я…

— Ничего не желаю слушать.

Главный врач велел меня выписать, а я даже не пошел к нему извиняться. Не то настроение было.

Видно, и впрямь сглазил мою удачу этот Канна Мудалийар. Винить доктора у меня язык не поворачивается.

Что ж, придется ехать домой. Я послал своей жене Рукку немало денег. А она у меня умница, кое-что, должно быть, сберегла. Открою-ка я на эти деньги бетелевую лавку… А если она все растратила? Не беда, как-нибудь перебьемся.

Может быть, сунуться в другую больницу? Да нет, хватит с меня такой жизни. Да и сколько можно врать? Надоело уже.

Буду опять работать носильщиком. Это куда почетнее, чем в больницах валяться. Не так уж плохо жить своим трудом — правда ведь?

Перевод с тамильского А. Ибрагимова.

Дандапани Джеякантан

ГЕРОЕВ НЕ ЗАБЫВАЮТ

Рассказ

Дандапани Джеякантан (род. в 1934 г.) — видный тамильский прозаик. Автор нескольких десятков повестей, романов, сборников рассказов. Первый же роман Джеякантана «Люди и времена» (1970) был удостоен высшей литературной награды Индии — премии Сахитья акадами. Многие произведения Джеякантана переведены на русский язык.

Поннаммаль зарабатывала себе на жизнь сама. В четырех домах уборку делала, подметала дворы, поливала цветы, рисовала узоры у дверей[95]. Да еще в двух домах посуду мыть успевала. За тридцать лет, прошедших после смерти мужа, она привыкла полагаться только на свои руки. Ведь ее Чиннасами, погибший в сражении за свободу, не оставил ей ровным счетом ничего. Так и жила Поннаммаль. Трудилась на верных слуг правительства свободной Индии.

Тех небольших денег, что она зарабатывала, еле-еле хватало на нее да троих детей. Но два мальчика умерли еще совсем маленькими, а дочь десять лет назад вышла замуж и уехала. Ее муж, Рангасами, служит в какой-то компании курьером. Вот и все процветание, выпавшее на долю дочери отца-патриота.

Ну да бог с ним, со всем этим.

Но что такое жертва, принесенная ее мужем, по сравнению с тем, что постигло одного из борцов за свободу, проживающего в их городе? Целых шесть месяцев провел он в тюрьме и теперь кричит об этом на каждом перекрестке. И не зря кричит. Он — член муниципалитета. Недавно его избрали в законодательное собрание.

А еще один патриот на прошлых выборах стал даже членом парламента. Теперь этот большой человек известен всей Индии. Его имя носит местная больница, в его честь названы городской парк и библиотека. Неплохие проценты за свой патриотизм получили сподвижники мужа Поннаммаль!

Но что же ее Чиннасами? А на таком фоне подвиг его, да еще в масштабе города и, более того, всей страны кажется чем-то совсем мелким и незначительным. Патриотизм простых людей у нас как-то незаметно и без шума отодвинут на задний план, как, впрочем, и они сами…

Да позвольте, зачем вообще в наши дни забивать себе голову подобной чепухой? Народ добился главного — свободы, и независимое правительство занято теперь решением поистине грандиозных задач. Естественно, тысячи и тысячи сложили свои головы — свободу непросто завоевать! Но и уцелевшие головы тоже бог умом не обделил.

А какое дело до всех этих мудрствований нашей Поннаммаль? Все равно она в них ничего не понимает. На первых порах она, правда, сетовала на несправедливость судьбы, отнявшей у нее мужа, а у троих ребятишек — отца. Ну а потом сама себе отвечать научилась: «Не стану же я досаждать своими бедами гевурменти»[96].

А вокруг все только и говорили, что о завоеванной свободе. Улицы были буквально затоплены ликующим народом. До слуха Поннаммаль долетали возгласы:

— Наши незабвенные братья… Они проливали кровь за свободу… Сколько героических жизней отдано за нее!

Потом она еще не раз слышала возбужденные разговоры на эту тему, которая с течением времени становилась все более обыденной и привычной. Но никогда не присоединяла она свой голос к хору голосов, поющих дифирамбы павшим. А когда при ней вспоминали о подвиге погибшего мужа, она только тихо радовалась.

Ну, что было, то было. Что ушло, то ушло.

Теперь ей уже шестьдесят. Годы унесли силы. И все чаще и чаще приходили к ней мысли о смерти.

Да и не без причины. Стали подводить ноги. Что там ходить — стоять и то было невмоготу. Пришлось Поннаммаль бросить работу. Это был жестокий удар.

«Ну что ж, — решила она, — ничего не поделаешь, придется сидеть и ждать, пока не помру. Иметь бы только горсть рису, а больше мне ничего и не надо».

Но на рис нужны деньги. А где их взять? Здесь никто и слыхом не слыхал о пенсиях[97]. Тем более не подозревала о них старая жена патриота…

Последнюю весточку от дочери она получила два года назад. Дочь сообщала, что у Поннаммаль появился еще один внук. Пока не голодают. Это главное, остальное не в счет. А вот в гости приехать — такое им