Избранные произведения писателей Южной Азии - Такажи Шивасанкара Пиллэ

— Я своими глазами видел, как она вышла с моего поля, закутавшись в шаль. Сперва я ничего плохого не подумал. А потом, гляжу — и он идет…

— Зачем же напраслину на меня возводишь, дядюшка? — как удар бича, рассек воздух голос Минни. Она стояла позади толпы и все слышала.

— Это я-то напраслину возвожу, подлая? Я?.. А чей это красный браслет я подобрал на своем поле? — И он протянул Минни осколки.

Минни сосчитала свои браслеты. Их оказалось одиннадцать! Она словно окаменела. В глазах у нее стало темно.

Тут соседи закричали, что вчера видели на Минни двенадцать браслетов и все были красные. На дворе все прибывало народу. Пришли родные Малан, явилась будущая свекровь Минни и сложила на земле приданое. Взволнованная толпа ожидала, что будет дальше.

Вдруг что-то плеснулось в колодце. Все замерли… Оглянулись… Минни среди них не было! Не было доброй, приветливой девушки, от которой никто резкого слова не слышал. Все бросились к колодцу.

Двор опустел. А на веранде неподвижно сидела Малан.

Перевод с панджабского Н. Толстой.

Камалешвар

УТРАЧЕННЫЕ ГОРИЗОНТЫ

Рассказ

Камалешвар (род. в 1932 г.) — романист и новеллист, один из зачинателей движения «новый рассказ» в литературе на языке хинди. Это движение возникло в 60-е годы как отражение стремления молодых литераторов использовать новые (чаще формальные, порою психологические) возможности для воздействия на читателя.

Камалешвар родился в штате Уттар-Прадеш. Печатается с 1951 г. Автор нескольких романов, однако особую известность Камалешвару принесли его рассказы. Некоторые из них переведены на русский язык.

Чандар стоял, прислонившись к перилам, отгораживающим тротуар, возле перекрестка. Перед ним в обе стороны двигался нескончаемый поток прохожих. Смеркалось, и на Канот-плейс[99] уже горели фонари. У него устали ноги, хотя он ходил сегодня не очень много. Эта усталость, проникшая в голову и сердце, незаметно овладела и телом.

Весь день пошел насмарку. Возвращаться домой не хочется. Проходящие мимо женщины похожи одна на другую. От их вида на душе становится еще хуже.

Может быть, поесть?.. Чандар и сам не знает, голоден он или нет. Напряг память: из дому вышел утром, в восемь. Выпил только чашечку кофе… И ему отчаянно захотелось есть. Оказывается, желудок тоже подчиняется сознанию. Пока не подумал о еде, есть не хотелось.

Взгляд уходит ввысь, где парят коршуны. Кусок смрадного неба над улицей — словно грязный заношенный носок. Вдали угрожающе торчат минареты и купол мечети Джама-масджид.

Сзади него лавочка. У входа развешан товар — дамские лифчики. Рядом, у кинотеатра «Ригал», автобусная остановка. С деревьев осыпаются узкие мелкие листочки. С грохотом проносятся автобусы. Останавливаются на мгновение, заглатывая людей с одного конца и изрыгая с другого, и мчатся дальше. На перекрестке злобно горят красные и желтые глаза светофоров. Сотни прохожих идут мимо, и никому нет до него дела. На их лицах либо беззаботное легкомыслие, либо тупое высокомерие.

Ему вдруг вспомнился родной город, откуда он уехал три года назад. Там даже на пустынном берегу Ганга любой встречный улыбнется приезжему так, словно давно с ним знаком.

А ведь здесь столица! Здесь все — свое родное, индийское… Нет, здесь ничего нет своего, ничего индийского!..

Здесь много улиц, он может ходить по ним сколько угодно. Но эти улицы никуда не ведут. Красивые кварталы, множество домов. Однако в любой из этих домов ему вход заказан. На калитках надписи: «Осторожно — собака!», «Цветов не рвать!». Нажал звонок — и жди покорно, пока не откроют.

Дома Нирмала уже, вероятно, ждет его. Но и там, когда придешь, надо будет сначала чинно сидеть на стуле, как в гостях, потому что на кровати навалена куча барахла, а Нирмала возится у примуса. Он не сможет ворваться в комнату подобно порыву ветра, прижать Нирмалу к груди и приласкать, потому что там, конечно, сидит сейчас миссис Гупта. Пока ее мистер Гупта не вернулся с фабрики, она вяжет новый свитер, болтая с Нирмалой. Ему придется войти в комнату очень степенно, затем долго беседовать с миссис Гупта. Наконец жена скажет, что ужин готов. Только тогда миссис Гупта встанет и отправится восвояси.

Потом нужно будет задернуть занавеску на широком окне. Найти повод закрыть и другое окно, выходящее к Кхуранам. Только тогда он сможет подойти к столу и попросить стакан воды, чтобы, едва Нирмала приблизится, ласково обнять ее и пожаловаться: «Я устал, просто ужасно устал!»

Но этого не случится. У него не хватит терпения выдержать такую длинную процедуру. Он непременно выйдет из себя и в сердцах скажет: «Вечно ты копаешься с ужином!» Участливость и нежность пропадут неизвестно куда, появится странная отчужденность. Звук радио из пекарни станет невыносимо резать слух, и когда соседка Гулати, устало поднимаясь по лестнице, будет, как обычно, шаркать ногами, это вызовет в нем сильнейшее раздражение.

Вскоре в переулке остановится мотороллер, и приехавший войдет в один из домов. Сикх, владелец крохотной авторемонтной мастерской, до полуночи не отправится спать и будет терпеливо дожидаться, пока не закончит работу его механик. Хотя механик работает у него уже пятнадцать лет, ключей хозяин ему не доверяет.

Потом снова раздадутся шаги. Это возвращается домой Бишан Капур. Уже два года висит у входа дощечка: «Бишан Капур, журналист». А знает о нем Чандар совсем немного. Когда напротив виден свет и через зарешеченное окно плывут в темноту клубы табачного дыма, то, значит, человек по имени Бишан Капур дома. А утром, увидев под его окном яичную скорлупу, бумажную обертку от хлеба, окурки и обгорелые спички, можно с уверенностью сказать, что человек по имени Бишан Капур уже ушел.

Занятый своими мыслями, Чандар вдруг почувствовал, как усилился запах грязного носка — полосы неба над улицей. Стало трудно дышать. Он вынул из кармана записную книжку и посмотрел, что ему предстоит сделать завтра…

Прежде всего надо позвонить в редакцию английской ежедневной газеты и условиться о встрече. Потом зайти на радио. Получить в Резервном банке[100] деньги по чеку и послать перевод родителям. На все это уйдет целый день. С редактором газеты он незнаком, так что добиться приема и тем более о чем-то договориться будет непросто. На радио тоже за десять минут дела не делаются. А за окошечком Резервного банка у него нет таких знакомых, как Амарнатх в Аллахабаде, который в считанные минуты оформлял его чеки и даже сам приносил деньги от кассира. На почте придется долго стоять в очереди среди посыльных. Каждый будет