Избранные произведения писателей Южной Азии - Такажи Шивасанкара Пиллэ

Очень хотелось Поннаммаль раздобыть монетку-другую, купить бумаги и упросить какого-нибудь грамотея, чтобы помог написать дочери.

«Но куда же она поедет с грудными-то? Сама бы я еще могла поехать… Господи, подумать страшно, целых десять лет не видеть родную дочь… Как-то она там? Было бы десять рупий на билет, тогда… Ну, допустим, я поеду… Ну приеду… А потом? Им самим небось нелегко приходится. Хоть пару деньков бы с ними побыть. Больше неудобно. Конечно, торопить она меня не будет, даже будет уговаривать остаться… Доченька моя милая, ненаглядная… Все ли у тебя хорошо? А я, старая, даже личико твое забывать стала… Охо-хо! Столько дней не виделись, и не сосчитать!.. Ты была еще совсем глупенькой, когда я тебя замуж отдала… Теперь ты уж взрослая женщина, хозяйка. Муж, дети, заботы по дому… Ну а обо мне, видно, и вспоминать некогда. Ох, родная моя…»

Целыми днями сидела теперь старуха в одиночестве и вела сама с собой бесконечные печальные разговоры…

Как-то от дочери пришло письмо. Она писала, что у нее уже шестой ребенок, что она очень соскучилась по матери.

«А куда я поеду с кучей детей да с грудным на руках, — писала дочь. — Приезжай-ка лучше ты к нам. Размышлять тут долго нечего. Собирайся и приезжай. Будешь возле меня последние свои годы коротать».

Старуха была на седьмом небе от счастья.

— Моя-то письмо прислала, — с гордостью рассказывала она каждому встречному. — К себе зовет. Пишет, жить теперь у нее буду.

Скоро вся округа знала об этом.

— Да и то правда, бабушка, что тебе на старости лет одной маяться? Конечно же, езжай да и живи у дочки, — советовали ей соседи.

— Да, да! — послушно кивала старуха. — Надо ехать, обязательно!

Возвращаясь в свою каморку, Поннаммаль поначалу бестолково суетилась и никак не могла вспомнить, что же она намеревалась делать. Наконец поспешно расстилала циновку и укладывалась, не переставая рассуждать.

«Она же сама еще ребенок, — бормотала старуха. — А какое умное письмо написала… К себе зовет… Живи, говорит, с нами! Ну да я не буду ведь у нее сидеть сложа руки. Небось найду, чем заняться дома-то… Охо-хо! Как она там с такой семьей перебивается на его жалованье-то? Да и какие деньги у посыльного? А в городе без денег, ох, тяжело! Да еще я к ним свалюсь, как дар божий с небес. И все-таки зовет: «Приезжай!» Доченька моя, дитя мое ненаглядное!»

Старуха вытащила из складок одежды письмо и поцеловала его.

«Ох, съездить бы да на внучат поглядеть, а то ведь ни разу их и не видела. Ладно, я-то еще успею. А вот он, — она вдруг почему-то вспомнила мужа, — уже никого увидеть не сможет».

Старуха села. Отыскала глазами портрет мужа, висевший на стене в одном ряду с портретами именитых людей их городка. Дочь, когда жила с матерью, иногда окуривала портреты благовониями, украшала их цветами.

Поннаммаль стала вытирать пыль на портретах. Вот и ее Чиннасами. Он был снят в белой пилотке конгрессиста, в рубашке навыпуск. Руки скрещены на груди, усы лихо закручены. Глаза пылают огнем свободы.

Старухе на мгновение почудилось, что перед нею портреты ее умерших сыновей. Да, они были бы точно такими же красавцами.

Старуха вздохнула:

«Будь они живы теперь… Когда уже и работать нет сил, слабею с каждым днем… Они бы меня поддержали, накормили, присмотрели бы…»

От этих мыслей у Поннаммаль еще сильнее росло желание ехать к дочери и внукам.

Но, кроме желания, нужны еще и деньги.

«Господи, десять рупий, всего десять рупий!»

И весь пыл старухи угасал…

* * *

Хотя страна и город предали забвению Чиннасами, но оставшиеся в живых земляки продолжали помнить своего героя. Многие из них были очевидцами его последнего боя и хорошо знали место, где он пал, сраженный вражескими пулями.

На этом месте они построили клуб, назначили день его открытия.

В качестве почетного гостя был приглашен большой человек их маленького городка, тот самый, который стал членом парламента. Он согласился присутствовать на торжестве, хотя о Чиннасами, по правде говоря, слышал впервые.

— Надо будет взять портрет Чиннасами у его жены, — внес предложение один из энтузиастов.

Эта инициатива понравилась остальным организаторам, и они единогласно проголосовали «за».

В назначенный день, когда ничего не подозревающая Поннаммаль была поглощена мыслями о поездке к дочери, у ее дома остановился автомобиль.

Старуха уже два дня мужественно боролась с голодом. На эту борьбу уходили последние силы, она не могла даже подняться и выйти на улицу.

— Амма, амма! — послышался снаружи чей-то голос. Поннаммаль еле-еле дошла до двери и открыла. Перед ней стояли двое молодых людей, с восторгом взиравшие на жену героя.

— Вы… Вы и есть Поннаммаль?

— Да, господин.

— Дело в том, амма, что мы открываем в этом предместье клуб в память героя Чиннасами. Вы должны прийти на праздник. Прихватите, пожалуйста, портрет вашего мужа. А вечерком, часа в четыре, мы за вами заедем.

Поннаммаль ничего не понимала.

После их ухода она снова погрузилась в размышления о поездке к дочери…

В четыре часа у дома Поннаммаль остановился автомобиль.

Поннаммаль, смущаясь и стыдясь своего старенького заплатанного сари, влезла в машину.

Набежавшие соседи с разинутыми ртами наблюдали за происходящим, удивляясь и завидуя бедной старухе, которой привалила такая необыкновенная удача.

У места торжества собралась огромная толпа. Энтузиасты и устроители праздника подбежали к подъехавшему автомобилю, бережно вывели из него Поннаммаль, с великим почтением и уважением препроводили ее на трибуну, где предложили ей самое удобное место.

Увидев рядом с собой именитых людей города, в домах которых ей так часто приходилось мыть посуду, Поннаммаль вконец растерялась и даже попыталась встать.

Но один из них строгим голосом попросил ее сесть. Она испуганно повиновалась и теперь сидела, съежившись, чтобы никого, не дай бог, не задеть.

Рядом с ней восседал почетный председатель торжества, тот самый, которого на прошлых выборах сделали членом парламента. Он явно скучал и от меланхолии скусывал с гирлянд увядшие лепестки роз и жевал их.

Ораторы в своих речах так превозносили Чиннасами и восхваляли его, что Поннаммаль даже засомневалась: «Да неужели это они о моем муже?»

— Друзья мои! — с воодушевлением ораторствовал очередной выступающий. — С огромным удовольствием докладываю вам, что здесь, среди нас, находится ныне здравствующая верная спутница жизни нашего незабвенного героя Чиннасами. Нам выпало счастье воочию лицезреть его мужественную подругу. И еще большим счастьем