Избранные произведения писателей Южной Азии - Такажи Шивасанкара Пиллэ

Халима сидела во дворе и перебирала овощи.

— Мама, мама, что я тебе сейчас расскажу! — воскликнул Ноби, бросаясь матери на колени.

Вместо того чтобы обрадоваться, Халима вдруг стала мрачнее тучи. Она больно ущипнула Ноби за шею и гневно закричала:

— Где ты пропадал, выродок проклятый? Ну, погоди у меня, спущу я с тебя всю шкуру!

Ноби опешил. Он не понимал, отчего мать так разозлилась, и все же не мог не поделиться с ней своей радостью.

— Ма, сегодня я видел Джибраила. Он понес нашу просьбу…

Но тут Халима изо всех сил забарабанила ему по спине своими костлявыми кулаками.

— Как же, дождешься! Поможет он нам! — рассерженно вопила Халима. — Поганой метлой надо гнать твоего Джибраила, поганой метлой его!..

— Не ругайся, ма, — взвизгнул Ноби, — не смей ругаться! Это же грех, ма, Аллах не простит тебе.

Его слова лишь еще сильнее распалили Халиму. Чтобы хоть как-нибудь остановить поток ее ругательств, Ноби укусил мать за руку. Халима взвыла.

Оказалось, что в отсутствие Ноби приходил хозяин табачной лавки. Он сказал, что Ноби уже давным-давно не ходит на работу, такого работника он держать не может. Халима узнала от него, что ее сын целыми днями запускает змей, а иногда ходит на станцию или базар.

После разговора с лавочником Халима без конца думала о сыне. Что делать с этим упрямым чертенком? Когда Ноби наконец вернулся домой, она обрушила на него весь свой гнев.

— Ты у меня узнаешь, как мать обманывать, выродок проклятый! — приговаривала она, хлеща Ноби бамбуковой веткой по спине, голове, рукам. — Я из кожи вон лезу, чтоб хоть как-нибудь прокормить тебя, а ты вон чем занимаешься? Небось, если сдохну, Джибраил не станет приносить тебе рис на блюде!

Халима перестала бить сына лишь после того, как он повалился на землю.

Вечером у Халимы опять начался жар. Ноби лежал в углу голодный и, надув губы, исподлобья смотрел на мать. Незаметно для самого себя он заснул.

Во сне он увидел Джибраила, который с его змеем в руках летел все выше и выше. Миновал первое небо, затем второе, третье, четвертое. Когда ангел полетел на шестое небо, крылья его запылали. Наконец отворились ворота седьмого неба, и вдруг в лицо Ноби ударил ослепительный сноп света. Мальчик закрылся руками и вскочил с криком:

— Мама, мамочка, у меня выжгло глаза!

Окончательно проснувшись, Ноби сел на циновку. Поверх осевшей стены на него лились потоки яркого солнечного света.

Перевод с бенгальского Б. Карпушкина.

Шоокот Осман

ПРЕДАНИЕ

Рассказ

Шоокот Осман (род. в 1919 г.) — известный прозаик. Написал романы «Улыбка раба», «Мать», пьесы «Дело чиновника», «Сиротский дом» и несколько сборников рассказов.

Отдельные рассказы публиковались на русском языке.

Наш автомобиль мчался по шоссе Натор — Раджшахи. Вел его мой близкий приятель Тобиб, я сидел рядом, а на заднем сиденье устроился пес Тобиба, по кличке Джонни. Джонни был не очень породистый пес, но стройный, тупоносый — под стать машине!

Встречаются еще на свете чудаки, которые готовы бросить все ради того, чтобы лишний раз побывать на лоне природы. Вот и мы с Тобибом отправились на загородную прогулку. Места вокруг лежали живописнейшие, даже Джонни, высунув из окна морду, любовался пейзажами, быстро сменявшими друг друга.

Тобиб крепко держал баранку. Я осторожно постучал по его пальцам.

— В чем дело, Хабиб?

— Остановимся где-нибудь здесь, — предложил я.

— Почему здесь? — Тобиб поднял на меня удивленный взгляд.

— Уж очень здесь хорошо! Душа радуется, когда смотришь на деревни и проселочные дороги в такой вот осенний полдень. Пойдем погуляем…

— Но ведь…

Оборвав на полуслове, Тобиб резко затормозил. Опоздай он на секунду, мы врезались бы в повозку, запряженную волом. Машину тряхнуло так сильно, что испуганная собака едва не свалилась с сиденья. Я чуть не ударился в лобовое стекло. Первым оправился Тобиб.

— С тобой, Хабиб, я когда-нибудь попаду в такую передрягу, что от нас только мокрое место останется! — набросился на меня он яростно. — Ты отвлекаешь меня своими разговорами, а ангел смерти только того и ждет.

Однако я не из тех, кого можно легко осадить.

— А кто тебе велит, переключая коробку передач, отключать свою черепную коробку, — отпарировал я. — Разговаривать со мной можешь сколько угодно, но спускать глаз с дороги не имеешь права. Ну ладно, так и быть, на этот раз я тебя прощаю!

Тобиб ухмыльнулся. Объехав повозку, автомобиль снова покатил по шоссе.

— Смерть для того и существует, чтобы ее близость давала нам возможность наслаждаться острыми ощущениями, — глубокомысленно изрек я и громко рассмеялся своему афоризму, стараясь окончательно разрядить обстановку.

— Не мели чепуху! — зло откликнулся Тобиб. — Это философия смертников, тех, кому жить надоело.

— Вот как? Чего же ты злишься, если я мелю чепуху?

— Лезть в пасть смерти — это, по-твоему, испытывать острое ощущение? Средняя продолжительность жизни у нас двадцать семь лет, а у новозеландцев семьдесят восемь, почти втрое больше; причина заключается в том, что…

— Теперь уже ты несешь галиматью, — перебил я Тобиба, — мы ведь на прогулку выехали.

— Ты же сам начал.

— А не пора ли нам размять ноги? — спросил я нарочито миролюбивым тоном, чтобы прикрыть свое поражение.

— Потерпи. Осталась миля с небольшим. Покажу тебе деревеньку — с ума сойдешь. Красивее даже, чем здесь.

— В таком случае прибавь газку! — воскликнул я, раззадоренный предложением друга.

Тот не замедлил исполнить мою просьбу, прозвучавшую как приказ. Мотор заурчал громче — машина рванулась вперед. Неразлучный спутник Тобиба, Джонни, с которым он, по примеру Юдхиштхиры[146], не расстался бы даже у входа в рай, зевнул и снова по-сибаритски развалился на своем месте. Однако теперь пес не высовывался из окна, предпочитая обозревать окрестности через полуопущенное стекло.

Прошла минута, другая, и Тобиб снова притормозил, на этот раз плавно.

— Ну вот, разминай ноги.

— Зачем?

— Ты же хотел побывать в деревне.

— А доехать туда нельзя?

— Уж не собираешься ли ты любоваться деревней из машины? — подпустил шпильку Тобиб. — Нет, на автомобиле туда не доехать.

С этими словами Тобиб вышел. Я последовал его примеру. Джонни тявкнул, напоминая о себе. Хозяин открыл дверцу, и пес соскочил на землю.

Все обозримое пространство утопало в разливе зеленых, лазоревых, золотых красок. До чего же все-таки величественна осень на земле бенгальской!

Увидев дорогу, которая вела в сторону деревни, я заторопил друга:

— Пошли скорее.

Теперь я уже ничуть не огорчался, что придется идти пешком.

— Ишь ты, как разогнался, не остановишь, — усмехнулся Тобиб, запирая машину. — Сюда нужно