Избранные произведения писателей Южной Азии - Такажи Шивасанкара Пиллэ

вызвало ропот среди женщин Ниркуннатта. Правда, еще и до этого им было известно, что у жениха нет родни, но только когда явилось полтора десятка мужчин, все почувствовали неловкость: обычай грубо нарушен. Это неприлично! — решили женщины Ниркуннатта. Чакки вполне с ними согласна.

— Неужели же ни один из этих мужчин не мог захватить с собой жену или сестру? — простодушно спросила Наллапенну.

— Разве можно отсылать невесту одну со столькими мужчинами? — возмущалась Кунджупенну.

Лакшми возразила:

— А что иное остается делать жениху?

— Так не бывает! — сказала Наллапенну. — Чтобы взять невесту, жених должен явиться за ней с женщинами. Это старый обычай, и нарушать его нельзя!

Чакки не может не признать, что Наллапенну права. Свадебный обряд начинается с выкупа невесты. Право назначить размеры выкупа принадлежит арейену. Арейен подозвал к себе Палани и его земляков. Все насторожились.

— Выкладывайте семьдесят пять рупий! — приказал арейен.

Жених и его люди поражены, как громом. Семьдесят пять рупий! Они никак не ожидали, что с них потребуют такие большие деньги. Их единодушное мнение, что выкуп слишком велик. Только с валаккарана можно было бы потребовать таких денег.

С минуту все молчали. Потом самый старший из людей жениха почтительно, но тем не менее твердо сказал:

— Ачен[10] требует с нас слишком много. У нас тоже есть свой арейен, и мы знаем, что с арейеном вступать в спор нельзя. Ачен назначил выкуп, мы не смеем возражать, но…

Арейен нахмурился:

— Что? Что ты там мелешь?

Ачутан — так звали старшего — ответил:

— Я говорю, что назначать выкуп — право арейена. Но ачен поступил бы лучше, если бы, прежде чем назначить выкуп, посоветовался о его размерах с людьми жениха.

Арейен мог совершить ошибку, но он не любит, когда ему на это указывают. Он мрачно спросил:

— О чем это я должен был советоваться с людьми жениха?

Ачутан не оробел. Арейен их общины тоже строгий, но Ачутан его не боится. Не испугается и этого. Он ответил:

— Ачен должен был у них спросить, какой выкуп может заплатить жених.

Арейен насмешливо возразил:

— А о чем ином, как не о выкупе, я сейчас у них спрашивал?

Тогда Ачутан смело бросает в лицо арейену обвинение:

— Назначая столь высокий выкуп, ачен хотел помешать свершению брака!

Это слишком! Дерзкие пришельцы смеют обвинять арейена! Он угрожающе поднимает руку.

Ачутан приводит доводы: если арейен назначает выкуп, не поинтересовавшись, какими средствами располагает жених, он может расстроить свадьбу. Вот все, что Ачутан хотел высказать арейену.

Арейен усмехнулся и с презрением проговорил:

— Кто же мог думать, приятели, что вы беднее нищих?

Хотя эти слова сказал арейен и не их общины, а чужой, но он все же арейен, и потому им приходится безропотно снести оскорбление — стерпеть, что их назвали нищими. Будь иначе, Ачутан нашелся бы, что ответить. Арейен обратился к Чемпанкунджу:

— Скажи мне, Чемпанкунджу! Неужели ты отдашь дочь за человека, который не в состоянии заплатить семьдесят пять рупий?

Слова арейена очень понравились женщинам. Все они думают, как и он. Всем им жалко хорошую девушку, которую выдают замуж за какого-то нищего. Все они осуждают за это Чемпанкунджу. И поэтому они остались очень довольны, когда сам арейен открыто упрекнул Чемпанкунджу за неудачный выбор мужа для дочери. Никто лучше арейена не мог бы это сделать.

Чемпанкунджу молчал. За него ответил Ачутан:

— Милостивый арейен прав: жених беден, у него нет родни. Вот почему мы, его земляки, и считаем, что ачену следовало бы спросить, какой выкуп сможет дать жених!

И Ачутан рассказал печальную историю жизни Палани. Слушая его, женщины лишь проникались все большим состраданием к Карутамме. Лучше было бы, говорили они между собой, утопить бедную девушку в море, чем выдавать за такого горемыку!

Даже прослушав рассказ Ачутана, арейен не изменил своего решения о размерах выкупа. Он сказал только:

— Все это хорошо. Значит, ты считаешь, что назначенный мною выкуп жениху не по средствам?

— Да, — ответил Ачутан.

Арейен продолжал:

— Невеста — прекрасная девушка. Хотите ее получить — платите выкуп, иначе община вам ее не отдаст.

Среди людей жениха находился один рыбак, по имени Паппу. До сих пор он молчал, хотя ему и очень не нравилось все, что говорил арейен. Но после этих слов арейена он уже больше не смог сдержаться и выругался. Он выругался негромко, но арейен все же услышал и обратился к нему:

— Что ты там бормочешь? Скажи громче!

Паппу исподлобья, угрюмо взглянул на арейена, но ничего не ответил. Арейен рассердился и настаивал, чтобы тот ответил. И тогда рыбак решил открыто высказать, что у него на уме. Может быть, он высказал бы это и без требования со стороны арейена. Не только арейен общины Ниркуннатта готов помешать свадьбе: среди людей, явившихся вместе с женихом из Триккуннаппужи, есть такие, кому хотелось бы ей помешать не меньше, а больше арейена. Паппу — один из них. И теперь, когда арейен к нему пристал, он ответил громогласно, с дерзким вызовом:

— Арейен сказал, что невеста — прекрасная девушка? Не очень-то расхваливайте вашу невесту!

— Что означают твои слова? — нахмурившись, спросил арейен.

— А вот что они означают, милостивый арейен! Вы хотите выдать эту девушку поскорее замуж, чтобы оберечь свой берег от беды, которую она может на него накликать. Но мало этого: сбывая на сторону порченую девушку, вы еще требуете с жениха непосильный для него выкуп! Хорошо ли это, благородно?

Все поражены как громом. О чем говорит дерзкий пришелец? Как смеет он называть Карутамму порченой девушкой?

Услышав такие речи, Чакки громко вскрикнула, зашаталась и упала на руки Карутаммы. Она потеряла сознание.

Чемпанкунджу закричал, начал рвать на себе волосы: он решил, что жена его умирает. До свадьбы ли тут?

Некоторые из присутствующих начали упрекать Паппу: разве можно так говорить про невесту, придя к ней на свадьбу? Но тот не проявил ни малейшего раскаяния: он знает, что говорит.

— Я бывал на вашем берегу и раньше. И кое-что мне известно. Не знал бы, не говорил…

После таких слов все почувствовали, что с этой девушкой связана какая-то тайна. Будь иначе, этот человек не мог бы говорить так уверенно, так дерзко. Однако никто не стал допытываться, на что он намекает: как-никак, а здесь свадьба, и разговоры эти неуместны. Пришелец сделал бы лучше, если бы придержал немного свой злой язык. Того же мнения держится и Ачутан; в качестве старшего он приказал Паппу:

— Помолчи, друг!

Наллапенну, Каликунджу и другие женщины хлопотали около Чакки, стараясь привести ее в чувство. Наконец та открыла