Избранные произведения писателей Южной Азии - Такажи Шивасанкара Пиллэ

Когда сердобольным соседкам удалось еще раз привести несчастную Чакки в чувство, Чемпанкунджу подозвал к себе Палани и Ачутана. Он сказал, что даст им семьдесят пять рупий. Пусть они возьмут эти деньги и отдадут их арейену. Палани и Ачутан согласились.

Получив от Чемпанкунджу деньги, Палани вошел в пандал[11], где находился арейен. Жених заплатил арейену выкуп. Часть денег, согласно обычаю, арейен взял себе, часть отдал отцу невесты — Чемпанкунджу. Первый свадебный обряд был выполнен.

Хотя Чакки успела оправиться настолько, что могла сидеть, у нее все еще кружилась голова и подняться она была не в состоянии. По временам темнело в глазах, и она плохо понимала, что происходит.

В пандал ввели невесту. Надели на нее свадебную одежду, свадебную гирлянду. Жениху и невесте велели подать друг другу руки. Чемпанкунджу видел, что Карутамма делает над собой усилие, чтобы удержать свою руку в руке Палани. Она не отвечает на его пожатие пожатием. Безжизненно покоится ее ладонь на широкой ладони жениха.

Что творится в эти мгновения в душе Карутаммы? О чем она думает? Все, что ей велят, она исполняет покорно и равнодушно.

Наллапенну и Каликунджу ввели Чакки. В ту минуту, когда свадебный обряд подходил уже к концу, Чакки в третий раз лишилась чувств.

— Дурное предзнаменование! — заметила одна из женщин.

Обморок Чакки длился недолго. Когда она пришла в себя, арейен сказал, что ей нужен теперь полный покой.

Настало время начинать свадебную трапезу, но и здесь не обошлось без неприятностей: большинство женщин ушли, так и не дотронувшись до угощения. Этим они выразили свою враждебность жениху и его людям. Впрочем, и со стороны жениха остались не все: ушел злоязычный Паппу, доведший своими речами мать невесты до беспамятства.

Уход гостей мало опечалил Чемпанкунджу. У него сейчас другая забота, куда важнее. Опустившись на колени перед арейеном, Чемпанкунджу обратился к нему с просьбой: Чакки, его жена, занемогла, за ней нужен уход; пусть арейен позволит Карутамме не уезжать сегодня и остаться при больной матери. Правда, это против обычая, но ведь и жених уже нарушил обычай, явившись на свадьбу без сопровождения женщин. Если арейен захочет, он может приказать остаться и Палани. Что будет делать Чемпанкунджу без Карутаммы один с больной женой? Чемпанкунджу умолял арейена почти со слезами. Арейен выслушал его, проникся состраданием и ответил:

— Все, что ты сказал, Чемпанкунджу, правильно. Но как я могу запретить мужу увезти после свадьбы свою молодую жену, если, несмотря ни на что, он пожелает это сделать?

Чемпанкунджу возразил:

— Милостивому арейену стоит только ему приказать, и он послушается.

Арейен усмехнулся:

— Но ведь он не из нашей общины. И, кроме того, эти люди из Триккуннаппужи очень дерзки. Разве сам Чемпанкунджу в этом не убедился?

Арейен — единственная надежда Чемпанкунджу. Что он станет делать, если Карутамма сегодня уедет? И Чемпанкунджу продолжает умолять арейена: он уверен, стоит арейену лишь приказать, и Палани не осмелится нарушить его волю.

Трапеза закончена, закончено жевание бетелевых листьев. Ачутан говорит, что пора собираться в путь.

Карутамма все время не отходит от больной матери и безутешно плачет.

Чемпанкунджу делает вид, что не слышал слов Ачутана. Ачутан повторяет их, и опять Чемпанкунджу как будто бы не слышит. Но после третьего повторения Чемпанкунджу уже нельзя больше притворяться, он должен ответить. К нему на помощь приходит арейен и спрашивает Ачутана:

— Послушай! Не считаешь ли ты, что муж мог бы не увозить сегодня с собой молодую жену?

Вопрос арейена настолько озадачил старого Ачутана, что он даже не нашелся, что ответить. Но арейен ждал ответа, и надо было что-то сказать. Ачутан ответил на вопрос вопросом:

— Как может милостивый арейен об этом спрашивать? Что означает его вопрос? Или муж после свадьбы должен оставить жену в доме ее родителей и вернуться к себе один?

Арейен понимает, что правота не на его стороне. Он не может настаивать на своем несправедливом требовании. Но он приводит довод: внезапная болезнь матери невесты. Ведь все видели, что произошло с Чакки. Арейен говорит:

— Я спрашиваю лишь об одном: неужели нельзя оставить дочь при больной матери, пока та не выздоровеет?

На это Ачутан отвечает, что все зависит от воли мужа.

— У мужа нет права настаивать на строгом выполнении свадебного обычая, — говорит арейен.

— Почему? — спрашивает Ачутан.

— Потому что он сам уже нарушил этот обычай: он явился за невестой без женщин.

У Ачутана готово возражение:

— Зачем же вы, несмотря на это, отдали девушку из своей общины за такого нехорошего жениха?

Арейен начинает сердиться:

— Ты осмеливаешься со мной спорить?

Нет, Ачутан не станет спорить; пусть, думает он, все решит сам жених — это его дело.

У арейена есть надежда, что Палани уступит просьбе.

Время проходит. Все молчат. Наконец Ачутан еще раз напоминает, что уже давно пора отправляться в путь.

Арейен спрашивает, не мог бы разве и Палани остаться здесь хотя бы до завтра. Никто ему не отвечает. Все ждут, что скажет Палани. Но и Палани молчит.

Ачутан к нему обращается:

— Что же ты ничего не скажешь, сын мой? Уже поздно, мы должны ехать.

А Палани в полном замешательстве. Он не знает, что ему сказать. Столько здесь говорили и спорили, что у него голова пошла кругом, — не понимает он, на чьей стороне правда. Но должен же у него быть собственный рассудок! Он держит себя так, словно все, что здесь происходит, совсем его не касается.

Ачутану становится стыдно за своего земляка. Он спрашивает его уже с раздражением:

— Долго ли еще ты будешь молчать? Ведь все ждут твоего слова! Или у тебя отнялся язык?

Да, все ждут слова Палани, но нетерпеливее всех ждет его Чемпанкунджу. Палани — простодушный, Палани — добрый. Чемпанкунджу почти уверен, что его зять согласится оставить здесь Карутамму, может быть, даже останется и сам, а земляков своих отпустит восвояси одних.

Потеряв терпение, Ачутан крикнул:

— Да говори же наконец!

Палани посмотрел на Ачутана, потом обвел взглядом остальных. Ни на одном лице он не прочел, что же, собственно, он должен сказать. Хорошо! Они ждут его слова? Вот оно:

— Я увезу мою жену сегодня же! — произнес он громко и решительно.

Чемпанкунджу содрогнулся. Этого он не ожидал. Никогда бы не поверил, что Палани способен говорить с такой решительностью.

В отчаянии, ударив себя в грудь, он закричал:

— Сын мой! Посмотри сначала на несчастную мать твоей жены и потом отвечай!

Чемпанкунджу