Избранные произведения писателей Южной Азии - Такажи Шивасанкара Пиллэ

она могла ему солгать, но поверил ли бы он ее лжи? Чем заставила бы она его поверить? А если бы он не поверил, то как стали бы они дальше жить? Не лучше ли предупредить страшный вопрос, самой все рассказать и просить прощения? Но как сказать? Она не знает.

Неужели все девушки таковы — и робость и стыд оставляют их, когда они отдаются мужчине, пусть до той поры совершенно для них чужому? И этого она не знает. Она задумывается над тем, откуда возник в ней этот страстный порыв. Какой-то внутренний голос ей подсказывает: «Ты — женщина, уже любившая мужчину». Это значит, что она уже давно созрела для любовных ласк, что ее давно томило желание мужской близости. И когда такая женщина наконец оказывается в объятиях мужчины, стыдливость и скромность ее оставляют. Ею овладевает безумие. Возможно, не все женщины таковы.

Палани собирается уходить. Еще раз он спрашивает, что надо купить. Карутамма отвечает:

— Покупай то, на что у тебя хватит денег.

И тут же она перечислила ему все, что им нужно в хозяйстве. Длинный получился перечень.

Оставшись одна, Карутамма снова отдается воспоминаниям. Но не о больной матери и разгневанном отце вспоминает она теперь, она вспоминает о Перикутти. Что с ним сейчас? Должно быть, он очень несчастен. Денег ему так и не возвратили. Мать больна, и заплатить ему некому. Он разорен.

Карутамма не в силах отогнать от себя мысли о Перикутти. Разве не грех о нем думать? Ведь теперь она жена другого. Но нет! Перикутти ей никак не забыть! Этот безумный сон будет преследовать ее всю жизнь! Раздается ли на берегу Ниркуннатта по-прежнему его песня? Нет, не обрести Карутамме душевного покоя! Возможно, не обрести никогда…

Возвратился Палани. Он принес кастрюлю, тарелки, ложки.

Карутамма не довольна покупками: и кастрюля выщербленная, и тарелки недостаточно глубоки, не такие надо было купить.

Жена выказала свое превосходство над мужем в хозяйственных делах: в этом-то она смыслит больше его. Палани смиренно признает ее превосходство. Он говорит:

— Откуда мне знать, какие нужны кастрюли?

Карутамма улыбается: ей смешно.

В эту ночь они долго не засыпали. Им надо о многом еще переговорить. И они разговаривали без конца. Между прочим, она спросила:

— Почему ты увез меня, когда моя мать так тяжело заболела?

Наконец-то у нее достало смелости задать мужу такой вопрос. И вопрос этот немного смутил Палани. Тем не менее он нашелся, что ответить:

— Достойно ли хорошего мужа вернуться после свадьбы к себе одному, а молодую жену оставить в доме родителей? Нет, это было бы дурно.

— Ты хочешь сказать, если бы я осталась, могло случиться несчастье? — насторожилась Карутамма.

Нет, Палани имеет в виду совсем другое. Он объясняет Карутамме, в чем дело. Его земляки, явившиеся вместе с ним, не хотели возвращаться без невесты. Они все воспротивились. И он поступил, как они хотели.

Приведя эти оправдания, он неуверенно добавляет:

— Но ведь и ты сама была согласна ехать…

— Да, — отвечает Карутамма.

Но он не знал, почему она была согласна, не догадывался о ее тайне.

— Отныне отца у меня нет, — говорит Карутамма, — я знаю его характер. Он больше не считает меня своей дочерью.

Палани это не тревожит.

— И не надо. Если он считает, что у него нет больше дочери, считай, что у тебя нет больше отца. Нет отца, зато есть муж. А про отца твоего только скажу, что он жадный, злой человек. Точь-в-точь, как и арейен вашей общины. Арейен оскорбил нас.

Вот как теперь заговорил Палани!

— Пусть у твоего мужа нет родни, нет семьи, но он — сын моря. Все богатства, которые таит в себе морская глубина, ему принадлежат. Он хороший рыбак, не хуже других. В любую погоду может выйти Палани в море, избежит всех опасностей. Никто не смеет смотреть на него свысока.

Карутамма молчала: чувствовала, что надо дать ему высказаться. Палани говорит, что он никого не боится: если будет нужно, он сумеет ответить арейену не только чужой общины, но и своей собственной. И перед отцом Карутаммы, гордым и заносчивым, он не собирается склонять головы.

— А моя мать? Разве она чем-нибудь тебя обидела? — робко спрашивает Карутамма.

Палани словно не слышал ее вопроса. Вот его окончательное решение:

— Скажу тебе только одно: пока твой отец сам нас не навестит, я туда не поеду.

Итак, не только ее отец, но и муж способен принимать твердые решения. И нет надежды заставить их свои решения изменить.

Карутамма говорит Палани, что теперь, кроме него, у нее никого нет; она отвергнута отцом, ее мать тяжело больна и вряд ли поправится. Так пусть же муж ее любит. Она будет ему верной, во всем покорной женой.

Палани молча принял ее обещание верности и покорности. Она просит у него любви, однако сама любить его не обещала. Палани и не требует от нее такого обещания. Может быть, ему этого и не надо?

Хорошо ли это? Требовать от человека любви и не обещать ему любви в ответ? Она обещала лишь то, что требуется от каждой честной жены. Он не потребовал у нее любви, но не должна ли она, и не дожидаясь его требования, сказать, что будет его любить? И, однако же, не сказала. Значит ли это, что она его не любит? Нет! Если бы он ее сейчас об этом спросил, она сказала бы, что любит. Несомненно только одно: у них никого нет, и они хотят создать свой семейный очаг.

В три часа утра с берега донесся зов, товарищи звали Палани: пора выходить в море.

Карутамма знает, что она должна сделать, — недаром поучали ее соседки еще до свадьбы. Одно из их наставлений теперь приходит ей на память.

Палани собирается уходить, она его спрашивает:

— Так и уйдешь?

Палани не понимает, о чем она спрашивает.

— Да, а что?

Карутамма стыдится сказать, что она имеет в виду.

— Так уходить в море, как ты собрался, нельзя…

— А как же нужно?

— Кто выходит в море, должен быть чистым…

Палани все еще не понимал. Он спросил:

— О чем ты говоришь?

И тогда она отважилась высказать, что было у нее на уме:

— Почему бы тебе не совершить омовения?

И Карутамма вымыла мужа, потом вымылась сама.

Когда Палани пришел на берег, старый Муппен сразу же задал ему вопрос:

— Совершил ли ты омовение, сын мой?

Глава двенадцатая

Еще живя под родительским кровом, Карутамма научилась вести хозяйство. Она видела,